Дэвид Бейкер - Путь слез

• Название: Путь слез
• Автор: Дэвид Бейкер
• Издательство: Християнське біблійне братство святого апостола Павла
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-966-7698-46-1

«Путь слез» перенесет вас в XIII век – мрачную эпоху Крестового похода детей, – когда более 50 000 подростков из Германии и Франции, подстрекаемых духовенством, отправились в Святой Город, чтобы отвоевать Гроб Господень. Автор, Дэвид Бейкер, мастерски соединив художественный вымысел и историческую правду, написал великолепный роман о жизни небольшого отряда крестоносцев во главе с отважным предводителем Вилом, его братом Карлом и сестрой Марией.

Реализм и захватывающий сюжет этой истории возвратит читателя в глубину веков, и расскажет о вере, устремленной в вечность и противостоящей натиску невероятных трудностей.

---

Недалеко от плачущего Петера, на сломленном стволе поваленного граба, сидел выдохшийся Вил. Рядом с ним в истерике билась Фрида, тщетно дергая за безжизненную руку брата Манфреда, похороненного под кучей камней.

– Фрида, он умер, – мягко увещевал ее Вильгельм, но девочка оставалась глухой к его словам. Подошли другие и помогли Вилу выкопать тело Манфреда из трясины. Фрида без чувств упала на землю.

В это время Карл с Конрадом нашли Гертруду: она крепко застряла между корнями вывороченной ивы, но дышала, и мальчики быстро перенесли ее в безопасное место. А из-за холма вышел подавленный Отто с разбитым телом друга на руках. Он положил маленького Лукаса рядом с Манфредом, и Вил со скорбью пересчитал потери.

– Теперь все.

Мальчик сдерживал горький ком, который подступал к горлу, и глотал слезы. Он еще не свыкся с видом мертвых лиц, и они своими широко раскрытыми глазами и мертвенной бледностью все еще вселяли ужас в сердце.

– Все, кроме Соломона, – подсказала Мария.

– Да, сестра, кроме бедняги Соломона, – согласился Вил и бросил на священника сочувствующий взгляд. – Нужно похоронить друзей здесь, на берегу возле скалы. Вы все знаете, что надо делать.

Тела бережно омыли буроватой водой, которая так недавно погубила их, и положили в мелкие могилы, вырытые в болотистой почве. Могильные холмики тщательно выстроились в ряд, и Петер медленно вознес молитву. Тело его ныло от боли, а сердце – от тоски. Дети почтительно стояли, но слушали его вполуха, и даже сам Петер чувствовал, что молитвы его пусты, бесполезны и идут вразлад со скорбью в душе. Погребение проходило словно во сне, смутном, туманном, который, едва начавшись, закончился. А когда он произнес последнее «аминь», дети просто безмолвно разбрелись по берегу в поисках уцелевших пожиток.

Спустя час малоуспешных поисков Вил повел мокрых дрожащих крестоносцев вверх по реке мимо разрушенной плотины к мельнице, которая никак не пострадала от бедствия. С громким проклятьем парень выбил дверь, сорвав ее с петель, и приказал всем войти внутрь.

Карл с Георгом зажгли небольшой костер, и отряд жалостливо сгрудился вокруг него. Мария взобралась Петеру на колени и прижалась к груди.

– Все будет хорошо, папа Петер. Вот увидишь, и Соломон найдется.

Борода священника была сплошь заляпана кровью, а тонкие белесые волосы слиплись от грязи, отчего голова казалась еще больше. Он ничего не ответил, только обнял своего дорогого агнца, а из глаз потекли горькие слезы.

К полудню Вил собрал своих крестоносцев и произвел осмотр сохраненного имущества. Довольный тем, что им удалось найти несколько одеял, мешков и кое-что из еды, он приказал солдатам выступать.

– Слушайте меня: мы идем дальше. – Он повернулся и печально посмотрел на Фриду. – Можешь плакать, Фрида, но нам нужно идти дальше. Фридрих, у тебя сломано запястье, а у тебя, Ион-второй, – нога. Вы вдвоем должны вернуться в Ольтен.

– Нет, Вил! – запротестовал Фридрих. – Я уже столько прошел и не вернусь обратно. Да и подумай, что с нами может случиться в Ольтене?

Вил ненадолго задумался, припоминая зубоврачебную практику Петера в том городе, и прикидывая, как она может сказаться на крестоносцах. Но он умело скрыл свои сомнения и строго повторил.

– Доротея позаботится о том, чтобы найти вам достойный дом.

– Но…

– Довольно. Это приказ.

Восьмилетний мальчик беспомощно посмотрел на товарищей, глазами моля их вступиться за него.

– Фридрих, – ласково проговорил Георг. – Вил прав. Тебе надо вернуться назад. Ион-второй не справится сам: ему нужен верный друг, да и не стоит лезть в горы со сломанным запястьем. Думаю, на это воля Божья.

Фридрих неохотно кивнул и надрывающимся голосом попрощался со спутниками. Он думал, что насовсем.

Глава 15 Нет большей любви

К сумеркам отряд вышел на широкую долину, отделяющую их от долгожданных Альп. Вил приказал своим подопечным разбить стоянку, и вскоре все плотно сгрудились около небольшого костра, громко потрескивающего на открытом прохладном воздухе. Многие дети ушли в себя, тихо скорбя о потерянных друзьях, и оттого губы у них были поджаты, а щеки – влажны от слез. Петер засунул руку за пазуху и, к своему облегчению, обнаружил сверток на его законном месте. Он раскрыл его и вынул три пергамента. Старик бережно положил страницу из Аристотеля себе на колени, а Писание дрожащими руками поднес к глазам. Он стал читать его при свете костра – сначала про себя, затем, забывшись, вслух, все громче и громче: «Все они от Тебя ожидают, чтобы Ты дал им пищу их в свое время. Даешь им – принимают, отверзаешь руку Твою…»

Внезапно по стоянке пронесся резкий порыв ветра, от которого огонь прижался к земле, а драгоценный свиток Аристотеля сорвало с колен Петера и унесло как сухой осенний лист. Он пролетел над головой онемевшего Петера и, было, стал спускаться, как ветер снова подхватил его и увлек дальше. Петер бешено вскочил на ноги.

– Мальчики, мальчики, помогите мне! – вскричал он, высоко подпрыгивая за порхающим листком, но тот кружился и взлетал все выше и выше. Священник заковылял в темноту, спотыкаясь и падая. Наконец, он остановился, и жалкой фигуркой стоял в лунном свете, молчаливый и безутешный.

Полно, Петер, – утешал подоспевший Карл, – всего-то лист бумаги…

Молчи, юнец, ты говоришь бездумно! Это была одна из двух ценностей, которые я имел: тот свиток и… несчастный Соломон.

Карл жалобно посмотрел на слабого старика, который дрожал от гнева и холода, и оставил его горевать в одиночестве.

Георг встал с первым светом, когда соратники еще спали и отправился искать пропавший свиток Петера. Правда, в то утро он только напрасно бил ноги, но добряк не хотел возвращаться к другу с пустыми руками. Он вошел в лагерь и, счастливо улыбаясь, протянул Петеру новый посох и новые напоясничные кресты для паломников.

– О, благодарю, Георг! – похвалил его Карл.

– Угу, – пробормотал Петер.

– Для тебя у меня тоже есть крест, Вил, – окликнул Георг предводителя.

Вил был не в духе принимать подобные дары.

– Крест? Для меня – крест? Да ты спятил, подобно Карлу. Намедни мы погребли еще пятерых наших и утратили почти все, что имели.

Георг не желал спора, он просто хотел быть другом. Он робко улыбнулся и отошел с Карлом. Но Вил пошел за ними.

– Что, нечего ответить мне? Еще бы. Что ты можешь сказать в защиту вашего хваленого Бога? А ты, брат, подумал о сестре? Я вот пораскинул мозгами над сущностью Бога, наделяющего такую славную малышку больной рукой. Ты уже раскрыл грех, за который она так страдает?

Карл что-то промямлил и теребил пальцы. Ему хотелось занять себя сытной похлебкой, а не ответами на такие вопросы.

– Ну же, Карл, я хочу больше узнать о Боге, который допускает такое!

Тревоги дня прошедшего и так вконец извели Карла, а гнев брата довел его до самых слез.

– Я не знаю! – крикнул он, оттолкнув Вила. – Я не знаю, думаю, ежели мы будем делать добро, Бог полюбит нас, как наша мама. Мы, наверное, мы что-то сделали не так, наверно…

– Дурак. Болван. Это все не по нашей вине. – Вил схватил Карла за грудки. – Ты слеп к тому, что окружает тебя, и по глупости своей ты нас винишь во всем. Мир злобен и порочен, в нем трудно делать добро.

Карл, задыхаясь, вырвался из хватки старшего брата.

– Неправда, мир не порочен, в нем всего довольно для хороших людей.

– Разве? А почему я вижу только зло, нечестивых людей а обманщика-Бога?

Карл смутился. В нем проснулись старые тайные сомнения.

– А я вот хороший, Вил! – выкрикнул он в защиту. – Видишь? Я стараюсь быть добрым. Когда ты ругался с матерью, я заботился о ней. Я делал все, что она велела. Я поступаю хорошо и правильно, поэтому Бог позаботится обо мне. Он обязан! Я… я заслужил Его любовь, я заслужил ее! Быть может, это из-за твоего жестокого сердца мы несем наказание и страдаем!

Вил ничего не ответил, а только злорадно усмехнулся, дав возможность Карлу обвинить и погубить себя своим же языком.

– А вот ты, Вил, загордился! Ты хвастаешь день и ночь. Думаешь, будто самый мудрый, а на самом деле ничего не смыслишь. Ты не любил мать, и она тебя никогда не любила. Л я ее слушался, и меня она любила Теперь понятно, почему вокруг себя ты видишь только зло: ты сам насквозь злобен, и душа у тебя черная!

Молчание – испытанная тактика, и Вил добился своего: улыбка, пересекавшая его лицо, свидетельствовала о наслаждении, с которым он одержал чистую победу над братом. Карл разоблачил самого себя, опрометчиво выставил нутро души напоказ.

Георг вступил между братьями.

– Прошу вас, у нас и так неприятностей хватает. – Он обратился к Карлу: – Тебе не следует так обвинять брата.

Карл насупился.

Георг покраснел от неловкости, но искренняя любовь придала ему отваги, и он решился:

– Карл, ты кичишься не менее брата, только хвастовство твое иного рода. Ты… прячешь гордость под видом праведности. Ты поступаешь благопристойно и добродетельно, не спорю. Ты ищешь блага во всем и для всех. Ты верен и набожен, но, однако, боюсь, ты делаешь все это лишь для того, чтобы казаться лучше в своих глазах – и обрести благоволение в окружающих. Нe знаю от чистого ли, истинного сердца исходят твои намерения. Карл и впрямь мало обращал внимание на злосчастное бревно в своем глазу, и столь точное замечание из уст друга пристыдило и разозлило его. К напрягшемуся лицу приступила жгучая кровь, и он яростно выпалил: