Артём Сергеев - Как жил, работал и воспитывал детей И. В. Сталин. Свидетельства очевидца

• Название: Как жил, работал и воспитывал детей И. В. Сталин. Свидетельства очевидца
• Автор: Артём Сергеев
• Издательство: Крымский мост-9Д, Форум
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-89747-062-4

Артём Фёдорович Сергеев (05.03.1921 - 15.01.2008) - генерал-майор артиллерии в отставке, родился в семье Сергеева Фёдора Андреевича (подпольное имя «Артём») и Сергеевой Елизаветы Львовны. После трагической гибели отца Артёма воспитывал в своей семье его друг и соратник Иосиф Виссарионович Сталин.

Воспоминания А. Ф. Сергеева поистине бесценны: он обладал уникальной памятью и мог восстановить практически с документальной точностью события любой давности, свидетелем которых был. В этой книге идёт разговор о Сталине в кругу семьи: как воспитывали детей, как трудились, как принимали гостей.

Для широкого круга читателей.

На фотографии на 1-й стороне переплета слева направо: Светлана Сталина, И. В. Сталин, Ольга Климович — племянница жены С. М. Буденного, С. М. Буденный, Василий Сталин, Артём Сергеев. Сочи. Гос. дача № 9. Август 1934 г.

---

Е. Г.: Сталин хорошо знал историю войн пото­му, что вообще хорошо знал историю, или гото­вился к войне и специально уделял внимание это­му вопросу?

А. С.: Он знал, что война неизбежна, и, разуме­ется, готовил к этому государство. Более того, в случае войны его дети, сыновья, безусловно, долж­ны будут в ней участвовать в первую очередь. У него всегда за словом следовало дело, иногда да­же сначала было дело, а потом слова об этом.

Историю Сталин не только знал, но и любил, своеобразно характеризовал некоторые исторические события. Например, говорил: «Сволочи карфагенские купцы загубили Ганнибала».

Так вот, нам с Василием были даны задания. Каждому выдана книга — учебник истории Илловайского и Бельярминова, нужно было прочитать и отвечать на вопросы, выполнять задания. Конечно, когда так близко было море, нам хотелось туда, и далеко не всегда мы отличались прилежанием. Но какую бы белиберду мы ни несли, никогда Сталин не перебивал нас до тех пор, пока мы не заканчивали говорить.

Тогда сам начинал говорить: поправлять, оце­нивать наши ответы. Потихонечку разъяснял, что нужно делать, как учить и на что обращать внимание.

Думаю, помимо того, что нам хотели дать зна­ния по истории, ещё и смотрели, как усваивает­ся тот или иной материал, что вызывает интерес или, наоборот, затруднения. Ну, пока не приехал Киров, у нас ещё было свободное время, а потом мы даже забыли, что вблизи находится море. Кни­ги были не просто старые: над ними работал не один десяток, думается, читателей. И состояние их было, прямо скажем... И когда Сталин нам эти книги дал, мы их положили на терраску, где с Ва­силием и жили. А терраска открытая. Убежали на соседнюю дачу играть в волейбол. Возвраща­емся и издалека видим, что этот наш взгорочек, на котором находится дача, усеян белыми пятна­ми, по нему ходит Сталин, нагибается, подбирает что-то. Мы поняли: что-то случилось. Подбегаем, видим, что Сталин собирает листы. Оказывается, налетел ветер, его порывом учебник (а это был тот, что достался мне) разметало, и вот Сталин со­бирал разлетевшиеся листы.

Увидев нас, Сталин сказал пару серьезных резких слов в мой адрес: «У тебя что, на шее задница вместо головы?» Но эта вспышка гнева была секундной. Потом очень спокойно объяснил, что в этой книге описаны тысячи лет истории, что она далась потом и буквально кровью сотням людей, которые собирали факты, записывали, различными способами передавали, переписывали, хранили эти сведения. А потом ученые историки десятки лет перерабатывали эти сведения, чтобы дать нам представление об истории человечества. А ты?!

Велел нам взять шило, нитки, клей и привести книгу в порядок. Кстати, Василий в свои 13 лет имел элементарные навыки переплетного дела. Вообще он был мастер на все руки. Пару дней мы возились с этой книгой: подбирали листы, складывали, сшивали, сделали обложку из крепкой бумаги. Работу мы выполнили аккуратно и с боль­шим усердием. Показали починенную книгу Сталину, он сказал: «Вы хорошо сделали. Теперь вы знаете, как надо обращаться с книгами». Мы тут же пояснили, что мы и раньше не хотели её пор­тить, мы не знали, что она совсем не сшита, и что налетит сильный ветер, который её развеет, получилось все неумышленно. Но это был такой урок, что с тех пор я даже газету порвать не могу. И у Василия трепетное отношение к книгам сохрани­лось до конца жизни.

Сталин на это заметил: «Имейте в виду: у ветра может быть большая сила. Он может и помогать, и разрушать». И тут же нам сказал, что создаются ветровые двигатели, где с помощью ветра получают электроэнергию. Спросил: «Вы про ветряные мельницы знаете? Ветер у ветряных мельниц вращает валы, давит на лопасти, на крылья, вращает их, крутит вал, а вал крутит жернова, которые и размалывают зерно до муки. Есть книги про эти мельницы. Почитайте. Там вы найдете много интересного». Вот такая история была с книгой.

По ходу разговора Сталин объяснял многие вещи так просто и ясно, что запоминалось на всю жизнь. Мы с Василием, получив задания по кни­гам, потом отвечали на вопросы Кирова и Сталина, и я не помню, чтобы даже учителя в школе могли так четко формулировать вопросы, так тол­ково и доходчиво объяснять. Например, отвечая, я перепутал и вместо «Плутарха» сказал «плуто­крат». Сталин поиронизировал на мой счет, но тут же растолковал значение слов «плутократ», а затем «демократ», «аристократ». Причем сделал это очень ненавязчиво, доступно для понимания. При объяснении значения слова «плутократ» кос­нулся политической и социальной обстановки в мире и стране.

Или как-то я читал текст, книга была старой. И там встретилась буква «фита» — это такой кру­жок, а поперек волнистая линия. Я вместо города Фивы прочитал «Оивы». Сталин объяснил, что это за буква, почему её сейчас нет. Сказал, что нужно обучать людей грамоте, чтобы они умели читать и писать, и сделать так, чтобы обучиться можно было быстрее максимально большому ко­личеству людей. Эти буквы — фита, ять — оста­нутся для профессоров-лингвистов, а чтобы всем проще и быстрее научиться, азбуку немного упростили.

Ну, а если мы не очень хорошо выполняли задания, Сталин спрашивал: «Дорогой товарищ Киров, как Вы думаете, будем мы наказывать их сегодня?» Киров отвечал: «Великий вождь, давай не станем их наказывать на этот раз. Простим их». «Да? Считаете, что нужно на этот раз про­стить? Тогда так и сделаем, сегодня не станем их наказывать».

Е. Г.: Как часто приезжал туда Сталин?

А. С.: Сталин приезжал туда с начала 30-х годов практически каждый год. С ним выезжал и сек­ретариат, правда, в сокращенном составе. Мы с Василием жили там с конца июля весь август в 1934 году. А приезжал Сталин не отдыхать в том смысле, в котором об этом говорят курортники, а лечить ревматизм. Он ехал на Мацестинские воды. Сначала на Мацесту ездили каждый раз машиной, а потом поставили насос, провели трубу, получился маленький бассейн или, скорее, боль­шая ванна, чтобы не нужно было отлучаться надолго и отрываться от работы.

Каждый день он получал большую почту, рабо­тал там и телеграф. Практически ежедневно при­летал самолет «Р-5» фельдъегерской связи. Приле­тал на аэродром, находившийся на территории Со­чи, и предназначавшийся для легких самолетов: Р-5, У-2 (тоже самолет Поликарпова, созданный ещё в 20-х годах, самолет-долгожитель. Он пере­стал выпускаться только после войны. — А. С.). Доставлялись материалы и отвозились прорабо­танные. Сталин не любил скопления бумаг. Он к документам относился очень серьезно. И, по рас­сказам, никогда не допускал лишних экземпля­ров документов. Расчет рассылки, как правило, делал сам. И потом знали, что нужно сохранить, а что — уничтожить. Потому-то так трудно было противникам узнать планы Сталина и его реше­ния. Ведь как узнавали? Документы прочитыва­ли, крали их, фотографировали. А у Сталина лиш­них бесконтрольных экземпляров документов не было. Он очень заботился о соблюдении режима секретности.

Они очень дружили с Кировым: тот после На­дежды Сергеевны был самым близким другом. Сталин очень хорошо относился к своему тестю Сергею Яковлевичу. Но у того в какой-то мере бы­ла своя жизнь. Когда Сергей Яковлевич переехал из Петрограда в Москву, первоначально у него была комната в «Метрополе». Потом, в 1931 году, он пе­реехал на улицу Серафимовича, дом 2, квартиру там получил. Когда началась война, он часть своей квартиры отдал. А сам после этого жил, в основ­ном, в Зубалово. Сергей Яковлевич был обаятельнейший человек. В душе — бунтарь, абсолютно бескорыстный, честный человек. Высочайший мастер: блестящий сантехник, блестящий элек­трик. Я не люблю превосходных форм, но о нём иначе не скажешь. Он проверял все электричест­во в доме, и когда для профилактической провер­ки приходили рабочие по вопросам электрики, слесарным делам, сантехническим, то просто-на­просто Сергей Яковлевич показывал, как и что. Хотя они и сами были мастера, но он для них был образцом мастерства. И неслучайно несмотря на то, что он был членом партии с 1896 года, был вра­гом буржуазии и своих хозяев, его хозяева часто прикрывали от полиции, чтобы не потерять тако­го большого мастера.

Когда он переехал в Петроград, работал в «Ленэнерго», и когда начался саботаж работни­ков «Ленэнерго», то он определённое время сам возглавлял эту структуру. То есть руководил всей энергетикой и энергетическим обеспечением города.

Надо отметить, что среди коммунистов, настоя­щих большевиков, было немало очень высоких профессионалов в своем деле, и этот высочайший профессионализм им помогал в работе, а иногда прикрывал их революционную деятельность за счет очень высоких знаний, умения наладить или, наоборот, когда нужно — что-то разрушить.