Вадим Васильев - История новоевропейской философии

• Название: История новоевропейской философии
• Автор: Вадим Васильев
• Издательство: МГУ
• Жанр: История
• Год: 2000

Мы предлагаем вашему вниманию цикл лекций "История новоевропейской философии", читавшегося Вадимом Валерьевичем Васильевым на спецотделении философского факультета МГУ в 1999 — 2000 годах. Все, что делает Вадим Валерьевич на наших глазах — предельно просто. Он, как Акопян, закатав рукава, дает нам пощупать каждый предмет. Наш Автор не допускает никакой двусмысленности, недоговоренности, неясности… Он охотно направляет наши руки, и уже и у нас что-то получается… Но как?! Этот вопрос, спустя несколько лет, заставил нас вернуться к распечаткам его лекций и снова окунуться в эпицентр европейского рационализма, ускользающая магия которого остается неодолимой и загадочной. К сожалению, не сохранились аудиозаписи нескольких первых лекций: утеряна Вводная лекция, лекция по Возрождению, большая часть Кузанца, весь Бэкон и начало Декарта. Жаль. Ведь на каждой лекции Васильева есть шанс именно Вам, может статься, прикоснуться к высшему проникновению в новоевропейскую метафизику. Но… "стакан" полон больше, чем наполовину. Запуская сайт, мы выкладываем первую часть лекций этого цикла (до Канта) с дословными распечатками. Если проект привлечет ваше внимание, то впереди нас ждут знаменитые Васильевские лекции по Канту. Мы приглашаем всех желающих принять участие в распечатке аудиозаписей интереснейших лекций университетских преподавателей, а также ищем хорошего специалиста по звукозаписи. Распечатку лекций производили в основном Татьяна Садкова, Ольга Лазарева, Диана Гаспарян и Александр Мацкевич. Редактировали: А. Мацкевич и Д. Гаспарян.

---

Юм получил неплохое образование в Эдинбурге, в колледже он учился. Изучал там самый широкий круг дисциплин. Но Коллеж, в котором он учился, это школа по большому счету. Университетов он не заканчивал, как говорится — университетов не кончал. Но вот еще перед окончанием Коллежа он создал, как он сам потом признавался, ну, что ли первый вариант, пока виртуальный, собственной философии. И потом в последующие годы, он лишь реализовывал эти идеи, облекал их в письменную форму. Т. е. вот даже шестнадцати лет ему еще не было, когда он пришел к основанию своей философской системы. Тут спорят, правда много о том, что именно (потому, что его философия достаточно многообразна и в ней много частей) какая именно часть зародилась первой: учение о познании ли его или учение об аффектах — есть разные теории. Точно этот вопрос решить, наверно, невозможно, потому, что Юм не оставлял, в отличие от Канта, не оставлял черновиков. Никаких бумаг, практически не дошло. Лекций он тоже не читал. А, допустим, если брать академическое издание Канта на немецком языке, которое занимает 30 томов, ну, а реально больше, потому что некоторые тома в нескольких книгах вышли; так вот лекционное наследие Канта составляет с 24–го по 29–ый тома, причем некоторые из этих томов, как я уже сказал в двух или трех книгах, а тома эти примерно по тысяче страниц, ну или чуть меньше: страниц семьсот — вот, столько лекций дошло от Канта. Писем тоже несколько томов. У Юма все это несопоставимо меньше: лекций нет, писем тоже очень мало. А рукописное наследие Канта знаете, сколько занимает в академическом издании сочинений? С 14–го по 23–ий тома. Т. е. тоже десятки, какие десятки, сотни печатных листов: его черновые наброски, заметки. Все это на русском языке пока не доступно, но вот скоро (тут я позволю себе отвлечься) выйдут, наконец, первые фрагменты рукописного наследия наиболее интересные; состоять будет эта книга из двух частей: в первой части

— объем ее будет примерно 55 листов, чуть больше 56 — там будут рукописи по метафизике в первой части, а во второй части то знаменитое сочинение, над которым Кант работал последние годы своей жизни «Опус постумом», тоже достаточно подробные фрагменты [книга вышла осенью 2000–го года]. Ну, об этом подробнее поговорим на следующих занятиях, когда о Канте, так сказать, речь будем вести.

Ну вот. Значит Юм, задумав свою систему и оставив школу, попытался (заниматься надо было чем‑то, хоть он был и молодой человек), и юриспруденцией заняться, бизнесом. Ничего этого у него не получилось. Потом он говорил, что он стремился всю жизнь только к одному — к литературному творчеству. Вот его была страсть по — настоящему. Причем не просто мечтал, он мечтал и прославиться — эта тоже было у него. В конце концов, ему это удалось, но только не философскими своими трактатами. Философский трактат — вот главное сочинение, задуманное им в юном возрасте и написанное…от задумки до написания прошло 12 лет. это главная его работа под названием «Трактат о человеческой природе» (запомните эту работу) — она вышла в 1739 году, т. е. когда Юму уже было 28 лет, … написана она была в 1734–1737 годах. Причем написана она была не в Британии, а во Франции, куда Юм поехал, там для него, возможно, была более творческая атмосфера. Символично (специально он это сделал или нет), но он поселился в местечке при Ла Флеш (там же, где учился Декарт). Там была хорошая библиотека, он обложился книгами и написал работу. Вернулся в Шотландию, опубликовал ее («Трактат»). Так вот этот «Трактат», опубликованный за 30 с чем‑то лет, за 37 лет до смерти Юма, так и не разошелся! Вот этот первый тираж этого «Трактата». За такой огромный срок. Этого «Трактата», который сегодня все признают классическим в истории мировой литературы. Вот такова была популярность Юма не родине, как философа. Но он был очень популярен как эссеист, как историк, как экономист, как эстетик, религиовед. Эти работы его пользовались большим успехом. А философские трактаты проходили незамеченными. А вот в Германии, наоборот — в Германии с руками отрывали его как раз философские труды. Но «Трактат», правда, позже перевели, уже в девяностые годы (слишком большое это произведение), а вот дубль этого трактата — «Исследование о человеческом познании» и «Исследование о принципах морали» — их сразу же перевели: буквально после того как Юм их написал по- английски. Никакого промежутка не было. Т. е. буквально несколько лет прошло, как уже все это оказалось переведено наряду с другими сочинениями Юма. Вышел по — немецки в середине 50–х годов 4–х томник его работ: тот самый, о котором Кант рассказывал студентам на лекции. В общем‑то, рекомендуя им прочитать. Был в личной библиотеке Канта этот 4–х томник.

Ну, полный провал «Трактата» Юма обескуражил, естественно. Это был серьезнейший удар для него — это было первое, что вышло из‑под его пера. Он попытался написать краткое изложение этого трактата, чтобы, как бы, ну, основную суть произведения сделать ясной для читателей и написал как бы не от своего лица. Потом долго спорили о том, кому принадлежит: он ли написал или его друг Адам Смит, (кстати, Адам Смит был учеником во многом Юма, естественно не в прямом смысле, Юм не преподавал, но вот общение с ним большое впечатление на Смита произвело), но, все‑таки потом выяснили, что сам Юм это написал, а не Смит. Это тоже не помогло. Ну, Юм какое‑то время пребывал в расстроенных чувствах (кстати, у него был уже один нервный срыв, когда после школы он пытался сходу завершить свои исследования — наступило состояние полного духовного истощения и физического и морального у него; пришлось даже консультироваться с врачами, и врачи ему посоветовали отдых, и Юм действительно отвлекся на какое‑то время и потом восстановил свои силы и вернулся к занятиям, — это было ему 19 лет). Потом восстановил силы, поехал во Францию. Ну, вы можете спросить — где работал Юм? Хотел он работать, очень хотел — в Университете. И предпринял такую попытку устроиться в Университет, в 45 году, в возрасте 34 лет. Дело в том, что он в хороших отношениях находился с мэром Эдинбурга, который имел большое влияние в городском совете. Городской совет именно и принимал решение о назначении профессоров. Хотя вот видите, сам Юм не закончил Университет, но в принципе он мог стать профессором — для нас это ситуация практически невозможная, согласитесь. Тогда вообще легче было и не только в Англии, Германии. Многие сразу же из студентов, что называется шли в профессора. И педантизм немецкий, который обязывал защитить несколько диссертаций — это все «миф абсолютный. Можно было всегда., десятки тысяч делались исключений, если нужно было, брали без всяких диссертаций. Исключений больше, чем правил в данном случае. Ну, и здесь также. И все было бы хорошо — Юм преподавал бы психологию (кафедра называлась «Моральная и пневматическая философия», которая входила; «пневматика»

— так тогда называли психологию в Англии, «пневма» — душа; слово «психология» еще было не очеь популярно, в Германии но уже употреблялось, активно в то время, а на островах Британии крайне редко). Но тут ректор этого Университета, разобравшись, что за человека к нему хотят послать, написал такой памфлет ожесточенный, анонимный, направленный против Юма. Надергав цитат из «Трактата о человеческой природе» он обвинил Юма в атеизме, скептицизме, в общем во всем, в чем можно обвинить — «и как такой человек может быть допущен на университетскую кафедру?» А ведь все дело в том, что не просто что‑то там читать должен был профессор, он еще и проповеди должен был читать, помимо всего, прочего один раз в неделю. Ну, представить Юма в роли проповедника действительно довольно трудно. Ну, Юм возмутился этим памфлетом и написал ответ на него по просьбе этого мэра, который все‑таки заботился, переживал за него и Юм написал ответ, этот ответ опубликован на русском языке в новом издании сочинений Юма под названием «Письмо джентльмена его другу в Эдинбурге» — так называется это письмо. Оно очень любопытно, оно включает в себя, вот этот пасквиль, так сказать, и возражение Юма. Сам Юм так захотел, чтобы это было вместе издано — и это было издано. Возражение довольно любопытное. И хотя Юм, он был в это время в деревне, ухаживал за тяжелобольным человеком, психически причем нездоровым, это было выгодное дело с финансовой точки зрения, потому что он в достаточно стесненном был состоянии, но трудно было при этом сосредоточиться. И поэтому достаточно урывками написано письмо, даже не совсем урывками — Юм его за один день написал, как он сам говорит, но вот такая хаотичность какая‑то присутствует. Хотя что‑то понять по этому письму можно в целом о юмовской философии. Он действительно по многим пунктам не согласен с обвинениями в скептицизме — тут он абсолютно искрен и конъюнктурные соображения здесь не играли решающей роли. Юм прекрасно понимал, что дело уже проиграно. И вот еще, тут важный такой фактор примешался: человек, на которого Юм очень рассчитывал, звезда тогдашней шотландской философии, да и сейчас достаточно авторитетный мыслитель, изданы его сочинения на русском языке в том числе — Френсис Хатчесон, профессор университета Глазго, он неожиданно (Юма он знал, они общались в письмах) дал отрицательную рекомендацию Юму, сказав, что он не должен занимать этот пост. Все после этого было предрешено постановление совета, и кандидатура Юма даже на голосование не ставили. Потом он еще в 51 году пытался пост профессора, кажется, в Глазго. Но об этой попытке совсем мало осталось информации, сведений практически не дошло, и мы можем лишь гадать, что там, почему не получилось.