Владимир Понизовский - Заговор генералов

• Название: Заговор генералов
• Автор: Владимир Понизовский
• Жанр: История

---

- Этот Войтинский сам, видать, большевик!

- Говорят, действительно, он некогда был большевиком, но в годы войны стал ярым их противником и в июльские дни отдавал приказы о расстреле ленинцев. Поэтому теперь ему и вера у общественности.

- Арестовать и судить!

- Это не в компетенции Ставки. Комиссары подчиняются непосредственно Временному правительству.

Главковерх перекатил желваки. Процедил:

- Скорей бы... - Приказал: - Найти факты о малодушии солдат и предать их гласности. Несколько нижних чинов расстрелять и трупы выставить по дорогам отступления. - Обернулся к карте: - Какие сообщения от Клем-бовского?

- Противник прекратил преследование. Более того, несколько дивизий группы Эйхгорна перебрасываются на Западный фронт.

- Неужели они отказались от наступления на Петроград? - Корнилов проследил путь от Риги на северо-восток. - Испугались Кронштадта?

- Вряд ли у них и была такая утопическая идея, - Лукомский с отчуждением посмотрел на главковерха. - Мы, ваше высокопревосходительство, русские генералы. А Петроград - столица России.

- Военная хитрость заключается в том, чтобы умело использовать силы врага, - назидательно ответил Корнилов. - Использовать в своих целях. - Он вернулся к столу. - Пригласите остальных.

Собрались те же, кто встречался здесь пятнадцатого августа. Корнилов зачитал приказ о переформировании Кавказской туземной дивизии в Кавказский туземный корпус. Корпусу он решил придать еще два конных полка - Осетинский и Дагестанский. Осетинскую пешую бригаду он преобразовывал также в конный полк. Командующим корпусом назначал князя Багратиона.

- Недостающее оружие получите со складов в Пскове.

Начальник контрразведки, полковник туземной дивизии Гейман и полковник Сидорин, прибывшие накануне из столицы, доложили, что на местах все подготовлено. Сто офицеров-фронтовиков направлены в Петроград для координации действий "патриотических" союзов.

Встал председатель Главкомитета "Союза офицеров":

- Около трех тысяч офицеров вызвано из частей. Это самые надежные и проверенные. Большинство уже в Могилеве, остальные в пути. Ночью они получат инструкции, и с утра, группами, начнется переброска их для выполнения задуманной операции.

Участники совещания по картам и во времени уточняли и согласовывали планы, когда дежурный адъютант доложил Корнилову, что некий Владимир Николаевич Львов, посланец Аладъина и Завойко, просит немедленно принять его по крайне неотложному делу.

- Господа, продолжайте работу. Вернусь - подведем итоги.

Корнилов отворил дверь, вмонтированную в панель стены за письменным столом.

- Пригласите этого, как его, Львова, - приказал он адъютанту.

3

Владимир Николаевич Львов, или, как называли его, Львов-2, дабы не путать с князем Георгием Евгеньевичем Львовым, премьер-министром первых составов Временного правительства, объявился в эти дни на подмостках театра истории неожиданно. Но именно ему, в нарушение всех замыслов авторов и режиссеров, предстояло перепутать и нарушить всю последовательность как по нотам разученного действия.

Это был малоприметный думец, бывший московский универсант, прослушавший курс Духовной академии, - тот самый, которого вдруг назначили членом Временного правительства в качестве обер-прокурора святейшего синода. В правительстве Львов, как говорится, пустое место, продержался недолго, ни в чьей памяти не оставив следа. Хотя и был, по всеобщему мнению, человеком весьма энергичным. Так бы и не удалось Владимиру Николаевичу растратить свою неуемную энергию, если бы по чистой случайности не оказался он сопричастен огромным замыслам коренного переустройства России.

Произошло это так. Вскоре после Государственного совещания Львов, задержавшись в Москве, встретился в гостинице "Националы) со своим давним знакомым, неким Добринским - статским советником, членом петроградского "Клуба общественных деятелей". Встретившись, они конечно же запели разговор о результатах совещания. У Добринского выявилась своя точка зрения: надобно, мол, по примеру кабинета Рибо во Франции или кабинета Ллойд-Джорджа в Англии реконструировать и российское правительство, включив в него представителей всех партий, от правых до социалистов, всех мастей и оттенков, исключая конечно же большевиков.

- Да вот кто смог бы возглавить такой кабинет?.. Я не знаком лично с Керенским, но вряд ли он подойдет, - усомнился Добринский.

- Что вы! - вскричал тут Львов. - Александр - мой лучший друг, я знаю его как самого себя! И я убежден, что Саша вполне соответствует требованию момента!

- Коль вы с ним в таких друзьях, не могли бы вы высказать ему кой-какие соображения?

- О чем речь! - воодушевился Львов. - Конечно, могу!

- В таком разе я познакомлю вас кой с кем... - многозначительно пообещал Добринский. И действительно, познакомил с Аладьиным - "полномочным представителем союзнических кругов", а сам представился уже и как член исполнительного комитета "Союза георгиевских кавалеров" (хотя ни о каких подвигах статского советника на поле брани Львов не слыхивал). Теперь, вдвоем, Аладь-ин и Добринский ввели бывшего прокурора святейшего синода в курс дела: Ставка и "общественные деятели" решили добиться коренных реформ управления страною. Желательно мирным путем. Хотелось бы эти пожелания приватно довести до сведения Керенского.

По чести говоря, Львов-2 не был ни ближайшим, ни отдаленнейшим другом "Саши". Более того, именно Керенский, став министром-председателем, поспешил избавиться от бесполезного члена кабинета, и Львов с большими основаниями мог бы считать его своим недругом. Но коль назвался груздем... К тому же Львов по характеру был оптимистом и всегда находился в приподнятом настроении. Вот и теперь он с жаром воскликнул:

- Немедленно еду к Александру!

Через сутки он уже сидел в кабинете министра-председателя:

- Высокочтимый Александр Федорович! Определенными кругами я уполномочен спросить, желаете ли мы вступить в переговоры об изменении состава правительства.

- Кто эти "определенные круги"? - насторожился Керенский.

- Общественные деятели, имеющие достаточно реальную силу.

- Деятели бывают разные, - заметил премьер. - И в чем их сила?

- Не уполномочен сказать всего, отвечу лишь, что это серьезные деятели, обладающие такой силой, с которой вам надо считаться, - напустил таинственного туману Львов. - Я же уполномочен спросить: желаете ли вы вступить в переговоры с ними?

- Пожалуй. Если будут выдвинуты конкретные предложения.

Этот разговор состоялся двадцать второго августа. А вчера, двадцать третьего, Львов уже снова объявился в Москве, в "Национале":

- Саша отнесся к нашим предложениям с огромным вниманием и готов принять любые условия, - сообщил он Добринскому в присутствии Аладьина. Моя миссия увенчалась полным успехом!

- Конкретней: Керенский готов вести переговоры со Ставкой? - начал уточнять Аладьин.

- Безусловно. Но только через меня.

- Так и запишем. Далее: он согласен на преобразование кабинета, на подбор такого состава, который пользовался бы доверием страны и армии?

- Об этом мы и говорили.

- Требования Керенского? Его программа?

- Александр готов выслушать наши требования и принять нашу программу.

- Вы, Владимир Николаевич, действительно блестяще справились со столь ответственным поручением, - оценил Добринский.

- Все в руках божьих и в его провидении... - скромно наклонил голову бывший обер-прокурор.

В этот момент в комнату вошел офицер. Сказав, что прибыл из Ставки, он протянул Аладьину засургученный пакет. Аладьин вскрыл, прочел вложенный лист. Изменился в лице, молча протянул бумагу Добринскому. Оба многозначительно переглянулись.

- Милостивые государи, коль я от вашего имени вступил в переговоры с главою правительства, вы не должны скрывать от меня... - с обидой начал Львов-2.

Аладьнн протянул бму лист. Это была копия приказа Корнилова атаману Каледину начать движение казачьих войск на Москву.

- Боже упаси! Это ужасно! - воскликнул Львов. - Зачем поднимать меч на первопрестольную, когда можно миром?..

- Верховный главнокомандующий лишь трубит сбор, - успокоил Добринский.

- Нет, нет! Заклинаю вас именем всевышнего!.. Я поеду в Ставку и сам призову Корнилова не возносить меч! Я выезжаю!

- Согласны. Чтобы вас допустили к главковерху без помех, сошлитесь на господина Завойко и на меня, - поддержал его порыв Аладьин.

За время, проведенное в пути между Питером и Москвой, а затем между Москвой и Могилевом, представление о собственной значимости в развивающихся событиях возросло в распаленном воображении Львова непомерно. Соответственно расширились и его полномочия: теперь он уже и сам не мог отделить воображенное от действительного и уверовал, что его поступки направляет всевышний. Поэтому, переступив порог комнаты в губернаторском дворце и увидев перед собою самого Корнилова, он вместо приветствия воскликнул: