Владимир Понизовский - Заговор генералов

• Название: Заговор генералов
• Автор: Владимир Понизовский
• Жанр: История

---

- Что есть еще об ординарце Корнилова?

- Находится в близких взаимоотношениях с неким Кюрцем, немцем. Есть подозрения, что Кюрц связан с германской разведкой. Завойко делал попытки подыскать ему должность в самом военном министерстве.

Ишь ты!.. Кюрца - в военное министерство, а сам - в кабинете главковерха... Преуспели господа с Впльгельм-штрассе. Как разобраться во всей этой мегааппне? Пестрый клубок. Но намотанный на один стержень: сухой саксауловый торс Лавра Георгиевича. И надо ли Савинкову до поры до времени разбираться, распутывать?.. Корнилов нужен ему самому. Кто становится между ним и главковерхом, тех необходимо устранить. Остальные пусть вяжут свои узелки. Может статься, они пригодятся самому Борису Викторовичу.

- Еще что нового? - спросил он, принимая из рук Медведева папки досье и откладывая их в стопку бумаг на столе.

- В Петроград прибыл известный английский писатель Вильям Моэм.

- Вы стали увлекаться беллетристикой? - повел плечом Савинков. Впрочем, его "Луна и шестипенсовик" - очарование. Читали?

- Никак нет!

- Настоятельно рекомендую. Полинезийские острова... Гоген... Моэм любитель экзотики. Возможно, англичанин задумал написать о русских медведях. - Управляющий военмина поймал взгляд полковника. - Но почему он привлек ваше внимание?

- По картотеке отделения Моэм проходит как сотрудник "Интеллидженс сервис", с первых дней войны работавший в Швейцарии. Затем он был направлен в САСШ. В Россию прибыл через Владивосток. Сразу же по приезде в Петроград установил контакты с американским послом и с английским послом. Имел беседу с Аладьиным. Отправил письмо. Мы перехватили, но расшифровать пока не можем.

- С кем Моэм еще установил связи? - оживился Савинков.

- С Александрой Петровной Коротковой, дочерью известного анархиста. Но это давняя интимная связь.

"Сашенька?!. - удивился Борис Викторович. - Прелестная Сашенька... Негодная ветреница..." Он и сам, будучи в Лондоне и Париже, не устоял в свое время перед чарами княжны-изгнанницы.

- Писателю не докучайте. Письма, перехватывая и расшифровывая, отправляйте адресатам, - приказал он. Для себя же решил: "Моэмом займусь я сам. Приятно иметь дело с интеллигентным человеком".

- И еще одно, - в ровном, невыразительном голосе Медведева зазвучала нескрываемая обида. - В Петрограде начала действовать неизвестная нам самостоятельная военная контрразведывательная организация.

- На кого работает? - Это было сюрпризом и для Савинкова.

- Во главе ее поставлен полковник Гейман, один из офицеров туземной дивизии, откомандированный в столицу Ставкой. Гейман спешно налаживает связи со всеми офицерскими и монархическими группами в столице, Москве и других городах.

- Держать! - Савинков понял, что действия каких-то сил ускользают из-под его влияния. - Держать всех на коротком поводке! - И сам удивился, как легко усваивает терминологию сыскной службы.

Полученные от Медведева сведения он обсудил с Фило-ненко:

- Вот так-то: поп в гости - а черти уже на погосте. Все смотрят на Ставку, разинули пасти. Корнилова, этого младенца от политики, нельзя оставлять без присмотра ни на минуту: того и гляди вывалится из люльки. Немедленно выезжайте в Могилев, не спускайте с генерала глаз ни днем ни ночью. Следите и за ординарцем Завойко, за Аладьиным. Обо всем важном немедленно доносите мне.

Глава восьмая

10 августа

1

Вчера, обстоятельно поговорив с Пятницким, побывав на конспиративной квартире Московского комитета, Антон успел вернуться на Спиридоновку, к вечернему, заключительному заседанию "общественных деятелей". Разомлевшие после щедрого обеда с водками, ораторы хоть и не столь энергично, но продолжали все в том же духе. Но теперь Путко как бы обрел возможность четвертого измерения - ему стало легко, словно семечки из скорлупы, вышелушивать самую суть.

Выступал Пуришкевич. Кто в России не знал этого имени? Крупнейший землевладелец: тысячи десятин земли в Молдавии, самый правый в Думе последних трех созывов, в графе о принадлежности к партии записавший: "Черная сотня доблестного "Союза русского народа". Он-то и был одним из создателей этого союза - банды погромщиков, уголовников, охотнорядских и гостинодворских громил, железными дубинками и ножами расправлявшихся с интеллигентами, студентами и гимназистами, с рабочими. У Антона был к ним и свой счет: это одна из таких банд напала на демонстрантов у Технологического института в пятом году и насмерть затоптала на булыжниках мостовой его отца... Так и осталось для Антона тайной: почему его отец, всегда чуравшийся политики, живший в мире своих формул, пошел в тот день со своими студентами-воспитанниками на улицу. Но именно тот день и определил судьбу самого Антона. Все, кто был причастен к "черной сотне", были и его личными врагами. И уж тем более атаман шайки Пуришкевдч. Вскоре после первой революции союз разделился на две группировки. Во главе "Союза русского народа" остался некий доктор Дубровин, а новую, "Союз Михаила-архангела" возглавил Пуришкевич. Размежевались они прежде всего потому, что не могли поделить между собой деньги из "рептильного фонда", которые выдавал на их содержание Николай II. Существовала разница и в позициях: Дубровин не признавал Думы, а Пуришкевич мирился с нею и даже стал депутатом. Он неизменно занимал в Таврическом дворце самое правое кресло. Прежде Антон никогда не видел его в лицо - только фотографии. Теперь удивился: лысый бородатый пигмей, дергающийся, как от тика.

- ...Россия не имеет правительства! Все классы общества предоставлены самим себе и находятся вне защиты права и закона! - кликушествовал сейчас он. - Нельзя строить иллюзии и не пристало жить мечтами! Правительством называется лишь та власть, которая способна карать виновных! Поставьте на место Советы, а лучше распустите их вообще - этих носителей разрухи и двоевластия, начав с Петрограда, пока граждане русские не сделают это сами! Но учтите: ждать уже недолго! Да, да! Недолго!

Угрожает. Кому? И кто же эти "граждане русские"?.. Теперь, после Февраля, союзы были распущены, а сами слова "черная сотня" и "михаило-архангельцы" стали, как мазутные клейма.

- Я - человек правых убеждений, как вы все знаете - монархист, здесь, в эту минуту всем сердцем поддерживаю партию народной свободы, отдаю свой голос конституционным демократам! И пусть это же сделают все остальные, ибо разбиваться на мелкие партии и группки нам ныне невозможно!..

Вот оно что: отныне Пуришкевич - друг Милюкова. До поры до времени, конечно. Потом, если приберет к своим окровавленным дергающимся рукам власть, покажет он конституционным демократам своих молодцов с кистенями! "У-у, мурло-антилихент!.." Иутко живо представил тишайшего Павла Николаевича, окруженного мясниками с Гостиного двора...

Последним снова поднялся Рябуншнский, воздел перевитые склеротическими венами желтые руки:

- Надо спасать землю русскую! Нам нужно правительство, которое буржуазно мыслит и буржуазно действует, правительство, которое положит в основу политики государственный разум торгово-промышленных кругов!..

Закрывая "Совещание общественных деятелей", без возражений приняли резолюцию: "...Пусть центральная власть, единая и сильная, покончит с системой безответственного хозяйничанья коллегиальных учреждений в государственном управлении". Избрали "Бюро по организации общественных сил" во главе с Родзянкой. В бюро вошел и Милюков.

Минувшую ночь Антон провел в доме Пятницкого. Спросил:

- Осип Аронович, у вас есть "Правда" за последние месяцы?

- А как же! С первого послефевральского номера. Он принес подшивку. Антон начал листать июньские номера. Вот: "Из какого классового источника приходят и "придут" Кавеньяки?"

Пятницкий глянул из-за его плеча:

- А-а... Столько лет знаю, а не перестаю поражаться. Одна эта статья свидетельство гениальности. Будто и вправду Владимир Ильич обладает даром прорицания. Однажды, правда, кто-то брякнул ему об этом. Ильич страшно разгневался: "Архиглупость! Трижды чушь и мистическая абракадабра! Нужно просто внимательно изучать историю классовой борьбы, развитие ее в современном мире. Это и научит видеть суть явлений и, наоборот, общие принципы прилагать к конкретным событиям". Если бы это было так просто...

Антон углубился в статью. Владимир Ильич проводил параллель между событиями 1848 года во Франции и нынешними в России. Кавеньяк - это был и реальный, и собирательный образ военного диктатора. Генерал Луп Эжен Кавеньяк, ставший военным министром Франции, с яростной жестокостью подавил восстание парижских пролетариев. В статье Ленин обрисовывал классовую роль Кавеньяка: когда во Франции была свергнута монархия и к власти пришли буржуазные республиканцы, они, подобно кадетам Милюкова, стали жаждать "порядка", ибо ненавидели пролетариат и хотели положить конец революции. Они искусно использовали мелкобуржуазный социализм Луи Блана, стоявшего на позициях соглашательства с буржуазией. Позже Луи Блан сделался врагом Парижской коммуны. А тогда, в сорок восьмом году, французские буржуа "взяли" его в министры, превратив из вождя социалистических рабочих, каким он хотел быть, в прихвостня буржуазии. "Луиблановщина" - излюбленное Лениным обозначение оппортунистической, соглашательской тактики меньшевиков и иных предателей дела российской революции и интересов всего рабочего класса. Антону не раз доводилось встречать это емкое, как формула, определение. Казалось бы, столь разные фигуры - Кавеньяк и Луи Блан исторически обусловлены, доказывал теперь Владимир Ильич. Он ссылался на слова Маркса, который утверждал, что Кавеньяк олицетворял собой не диктатуру сабли над буржуазным обществом, а "диктатуру буржуазии при помощи сабли".