Валентин Егоров - Шпион Его Величества

• Название: Шпион Его Величества
• Автор: Валентин Егоров
• Издательство: Ленинград
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-516-00038-6

То были времена, когда Петр Первый кровавым топором прорубал окно в Европу. В Московии росла внутренняя смута, некоторые бояре и стрельцы исподтишка вели враждебную государю Петру I внутреннюю политику. Такие великие европейские государства, как Великобритания и Франция, боясь возвеличивания Московии и появления еще одного великого государства в Европе, начали вести откровенно враждебную Петру внешнюю политику.

Чтобы противостоять в борьбе с враждебными себе боярами, стрельцами, а также великими европейскими государствами, великий московский государь был вынужден создать в своем государстве службу дознания, политического сыска — прототип современной внешней разведки. А главой ее стал наш современник, с которым судьба сыграла небольшую шутку, забросив его в великие петровские времена.

---

Из-за русского соседства в герцогстве Мекленбург Георг I, английский король и ганноверский курфюрст, совершенно потерял покой и сон, его личная вотчина Ганновер находилась под постоянной угрозой вторжения русских войск.

Будучи королем Англии, Георг I мало или совсем не занимался английскими делами, свое время в основном посвящал плетению интриг и организации злокозней русскому царю Петру Алексеевичу, пытаясь прямыми и непрямыми угрозами, а также действиями своего дипломатического ведомства заставить русских убрать свои войска из Германии. Как мне недавно донесли, тот удар кинжалом в спину мне нанес один из его личных телохранителей, по совместительству наемный убийца при особе английского короля. Того убийцу звали рыцарем Гансом Галвусом, был он дальним родственником герцога Карла-Леопольда, который и рассказал ему о моем существовании. Но мне так было и непонятно, почему английский рыцарь решил посчитаться именно со мной, а не с кем-либо из русских дипломатов, которые в большей степени занимались делами, строя взаимоотношения России с Англией.

Вечером в канун нашего отъезда в Росток герцог Карл-Леопольд расщедрился и на деньги, которые ему Россия регулярно выделяла по договору, дал большой прием в честь российского государя Петра Алексеевича и государыни Екатерины Алексеевны. На этот прием Карл-Леопольд пригласил одних только русских — немецкая жадность любит всему счет и в корне отличается от наплевательского отношения русских к своей жизни — в количестве четырех человек, включая государя и государыню. Третьим приглашенным был Петька Толстой, а четвертым стал Петька Шафиров. После этого решения Карла-Леопольда я по совету Луки Чистихина, любимого шута-карлика Петра Алексеевича, внес Петьку Шафирова в список подозрительных друзей нашего государя.

Через щелочку в пыльных гардинах я наблюдал за тем, как проходил этот грандиозный прием.

Когда все гости собрались в большой гостиной зале, то Карл-Леопольд выстроил их парами и, чеканя прусский шаг, впереди двух двоек торжественно прошел в обеденную залу, где уже стоял накрытый круглый стол с пятью приборами.

Этот немецкий шут гороховый, экономя средства, даже свою молодую супругу на прием не пригласил, что, как было видно по выражению лица государыни Екатерины Алексеевны, ей не совсем понравилось!

Петр Алексеевич же к этому приему Карлы отнесся обыденно и спокойно, по всей очевидности, в тот момент его мысли бродили где-то далеко-далеко, обдумывая новую государственную инновацию или новый проект. Государь был совсем никакой, он не злился и не улыбался, не кривил лицо и не ерничал, даже по сторонам не смотрел, настолько в данный момент был углублен в какую-то свою мысль.

Когда гости заняли места за столом, то за их стульями появились и встали немецкие гренадеры с палашами наголо. Я сначала на палаши не обратил внимания, меня поразили усы этих гренадер. У некоторых они свисали до пояса. Это же сколько лет им потребовалось, чтобы вырастить такие длинные усищи!

Но, несмотря на свою глубокую задумчивость, на эти обнаженные палаши обратил внимание государь Петр Алексеевич, который негромко, но так, что герцог Карл-Леопольд хорошо слышал, пробормотал:

— Я полагаю, что нам будет более приятно поглощать эту замечательную пищу, когда эти усатые молодцы уберут в ножны эти свои длинные ножи и не будут столь напряженно, словно палачи в ожидании своей жертвы, дышать нам в шеи.

Эти слова Петр Алексеевич говорил на русском языке, не ожидая перевода Шафирова, вот почему вице-канцлера пригласили на этот великий прием, свинячий герцог что-то пробормотал по-немецки. После получения приказа гренадеры молниеносно убрали палаши в ножны, но так и остались стоять за спинами приглашенных гостей.

Чувствовалось, что, в свое время побегав по пятам за мной, герцог Карл-Леопольд кое-чему научился в деле тайного сыска и охраны знатных особ. Но учеником он оказался плохим, наперед своих шагов он так и не научился просчитывать. Ведь ему было нельзя меня, Алексея Макарова, даже раненого, полностью сбрасывать со счетов, за что и поплатился.

Как только Петр Алексеевич и Екатерина Алексеевна ушли в свои покои немного поспать перед отъездом в Росток, оба Петьки, нажравшись на дармовщинку рейнвейнского вина, поплыли в соседний трактир, чтобы хорошей водочкой слегка подлакировать питие вина.

В обеденном зале Карл-Леопольд остался один, он даже гренадер отпустил, чтобы, в полном одиночестве и ни с кем не делясь, доесть и допить остававшееся вино и закуски на столе.

Я тихими шагами вышел из-за гардины и осторожно вплотную подкрался к нему сзади. Одной рукой я крепко обхватил его голову, а другой рукой прикрыл ему рот, чтобы он не разорался и не позвал бы слуг или гренадер. У меня были подлые намерения выпытать у друга-герцога, как это у него получилось так, что он с Гансом Галвусом незаметно встречался и почему предал именно меня. Разумеется, все эти вопросы я мог при посредстве мысленного щупа выяснить на расстоянии, ни на шаг не приближаясь к этому скунсу, но я нутром чувствовал что этого немецкого герцога для укрепления дружеских связей с родным отечеством следовало бы немного попугать.

Мой захват не позволял герцогу повернуть головы, вопросы, задаваемые ему на ухо шепотом, не позволяли ему узнать меня по тембру голоса. Одним словом, храбрый герцог Карл-Леопольд всей этой ситуации настолько испугался, что обкакался и описался, правдиво отвечая на все мои вопросы.

Оказывается, этот недотепа, вступив с нами в союз, на полученные по договору деньги приступил к созданию своей собственную мекленбургской армии, мечтая стать королем всей Германии. Для достижения этой цели этот герцог-дурачок прилагал немало усилий, чтобы столкнуть лбами Россию и Британию, организовав вторжение «русских войск» в курфюршество Ганновер.

В принципе, возможность захвата Ганновера и возведение герцога Карла-Леопольда на ганноверский престол пару раз обсуждалась в близком кругу Петра Алексеевича, но даже государь хорошо понимал, что такое недипломатическое действие обязательно Россию приведет к войне с «владычицей морской». А война на два фронта и притом с наисильнейшими европейскими государствами могла бы оказаться гибельной для самой России. Поэтому эту идею государь Петр Алексеевич навсегда отложил в сторону.

Несколько раз в разговорах с русским государем герцог Карл-Леопольд поднимал возможность подобного развития политических и военных событий в Европе, но каждый раз в ответ получал полное молчание Петра Алексеевича. Убедившись в том, что Россия не пойдет на войну с Ганновером, этот герцог сам вступил в тайный сговор с англичанами и шведами, продавая им секреты и тайны двора государя Петра Алексеевича. Теперь шведы хорошо знали, что русские войска собираются высаживаться на берегах шведской провинции Шонии, и начали готовиться к тому, чтобы во всеоружии встретить их на своих берегах.

На несколько мгновений я оставался в задумчивости, размышляя о том, можно ли будет в дальнейшем использовать этого немецкого герцога в своих целях.

2

Неделя в Ростоке оказалась для меня чрезвычайно напряженной, приходилось все время проводить рядом с Петром Алексеевичем, на которого напала рабочая лихорадка. Чуть сделаешь шаг в сторону, как раздавался матерный окрик государя, который требовал, чтобы я немедля представал пред его глазами. По-моему, государь никогда еще не писал такого огромного количества личных и государственных писем. Дьяки Ваньки Черкасова работали не покладая рук круглые сутки напролет с раннего утра и до раннего утра, им просто некогда было поспать. Хорошо, что Ванька догадался наших писарей для работы разбить по сменам, пока одна смена отдыхала, другая смена скрипела гусиными перьями, контролируя передвижение гонцов и курьеров. Одним словом, эти старания Ваньки Черкасова позволили мне немного больше времени и внимания уделять своим скрытым делам.

Чуть ли не одновременно из Москвы пришли две секретные цидульки, одна была от князя-кесаря Федора Юрьевича, в которой он сообщил о прибытии в Москву моего гонца. Помимо этого, большая часть этой записки был посвящена его рекомендациям в отношении того, как охладить пыл английских дипломатов, с тем чтобы они особо рьяно не лезли в глубинные дела политической деятельности государя Петра Алексеевича. Вторая записка была от поручика Иоганна Зейдлица, в которой он информировал меня о прибытии в Москву, получении офицерского чина и новой работы по старой специальности.

Прочитав и уничтожив записку Зейдлица, я с горечью подумал о том, что, помимо Ваньки, мне нужен еще хотя бы один помощник по тайным делам. Когда ты один, то у тебя никогда не хватит времени даже на то, чтобы аккуратно продумать все дела и принять по ним соответствующие решения. А кто же эти дела исполнять будет, когда на чтение одних только агентурных сообщений из различных стран светлый день уходит? Да еще государь без меня очень нервничает, не будешь же в его присутствии вести переговоры или принимать агентов для беседы. Жаловаться же государю и говорить ему, что не успеваешь с работой, нельзя: на практике это означает самому себе удавку на шею накидывать.