Андрей Бочаров - Настоящая фантастика – 2013 (сборник)

• Название: Настоящая фантастика – 2013 (сборник)
• Автор: Андрей Бочаров
• Издательство: Литагент «Эксмо»334eb225-f845-102a-9d2a-1f07c3bd69d8
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-63957-1

Космический грузовоз терпит крушение на планете, посадка на которую категорически запрещена. Но что тогда здесь делает экспедиция земного Института Ксенологии? У невольного робинзона Макса Горнова считаные дни, чтобы разобраться в этом…

Французский ученый Рене Миро на исходе девятнадцатого столетия создает мираклин – «сыворотку чудес». Открытие Миро способно изменить человечество, а ведь жестокий двадцатый век уже не за горами…

Почему в советское время уже тогда всемирно известных писателей-фантастов Аркадия и Бориса Стругацких не баловали литературными премиями? Как партийные чиновники «превращали» Стругацких в диссидентов? Это и многое другое в малоизвестном интервью с Борисом Натановичем Стругацким…

Борис Стругацкий, Дмитрий Скирюк, Ярослав Веров, Игорь Минаков, Антон Первушин, Андрей Дашков, Дмитрий Володихин, Дарья Зарубина, Майк Гелприн и другие в сборнике, выпущенном по итогам Международного фестиваля фантастики «Созвездие Аю-Даг–2012».

---

Некая тень сомнения всё-таки сохраняется, остаётся. Ведь в самом-то деле! Ясно ли что-то по самой Багире? Не прячется ли где-то под нутриевым мехом некие другие штучки-дрючки? Кроме того, жутким диссонансом отзывается появление на страницах медведя Балу. В неожиданном смысле, зарождается самоистязающая мысль, а медведь ли в самом деле Балу? Есть ли у него нужные штучки-дрючки? Может быть, всё тут тоже непросто? Ведь, в конце концов, сомнения в выбранной когда-то ориентации прощупываются под ондатровым мехом даже у весельчака и балагура Балу.

С введением в повествование ещё и питона Каа дело совершенно запутывается. Можно, конечно же, понять сомнения в ориентации самого Каа. Когда в тебе добрых девяносто пять метров, тут поневоле свихнёшься, где тут и что. Дай-то бог найти начало или хотя бы конец чего-нибудь. Хоть какой-то штучки-дрючки. Для определения ориентации желательно всё же побыстрее определиться именно с концом. Возможно ли такое в полумраке и непроходимости джунглей вообще? Разумеется, чистосердечно жаждущий помочь другу Маугли-Пятница проводит целые дни в поисках хоть каких-то штучек-дрючек и хоть какого-то конца друга. Он производит с ним совместные эксперименты по поиску ориентации и пригодности штучек-дрючек. Всё тщетно.

И уж совершеннейшим диссонансом выплёскивается периодическое явление из ниоткуда товарища-тигра Шархана. Вместе с дружком (а то и подружкой) шакалом Табакой они давно потеряли всякую ориентацию. Даже заявившиеся красные собаки неясной ориентации и с незнакомыми штучками-дрючками не проясняют дело. Ни Шархан, ни Табака всё равно не способны припомнить хоть какую-то внятную ориентацию.

Девочка Маугли-Пятница уже в совершеннейших потёмках насчёт ориентации, как своей, так и окружающих. Найденные в руинах старых дворцов батареечные штучки-дрючки только запутывают дело. Опробовавшие вибро-штучки-дрючки Багира и Балу в растерянности ещё большей. Попросту в трансе. Не помогает даже братско-сестринское волчье сообщество. Тем более что Акелла во время эксперимента с вибро-штучкой-дрючкой позорнейше промахнулся.

Так что вывод, выплеснутый в конечной стадии книги, неизбежно предрешено, конечно, неумолим. Для точного определения своей ориентации и предназначения своих собственных штучек-дрючек Маугли-Пятница всё-таки должен (должна) отправиться за советом к хомосапиенсам. Каков будет этот ответ?

Именно такой вопрос задаёт себе каждый прочитавший книгу и надолго задумывается над Мауглиными штучками-дрючками. Да и над своими тоже. Задумалась и всё ещё размышляю и я тоже.

«Гондванаский лесоповал, или Полуостров Цейлон»

Автор Бунч-Брунич Хлюпик, перевод с латинского, издательство «Марсианские упыри», серия «Я, ты, он, она – вместе демократия», тираж неразборчиво, год выпуска следующий.

«Гондванский лесоповал» – это вам не фифти-тру-ля-ля. Это серьёзный, можно сказать, научный труд. Он основан на череде кропотливых исследований, проведённых учёным интернет-поисковиком правдолюбцем Бунч-Брунич Хлюпиком. Как всякий передовой учёный современности, он не стал тратить бесценность отпущенного нам миром времени на какие-то ненадёжные полевые изыскания. Копания в палеонтологическом мусоре известняковых наслоений – это не метод современной науки. Бурить всяческие шурфы, путешествовать со спелеологами по загаженным летучими мышами пещерам – разве это лицо современной науки? Столь примитивные методики давно выброшены серьёзной учёной братией на помойку. Безобразно не ухоженные и до сей поры слабо систематизированные, неопылённые поля интернет-ресурсов – вот истинное эльдорадо практичных, нужных человечеству открытий. Сколько жемчужин, изумрудин и прочих драгоценных каменьев сокрыто от людей примитивно-грубыми поисковыми системами-автоматами? Только кропотливый перебор всего схороненного материала, статья за статьей, страница за страницей и промокашка за промокашкой дают нужный результат. Но многие годы и десятилетия поиска вознаграждаются. Вот и сейчас мы получили на-гора настоящий перламутр.

Книга-откровение Бунч-Брунич Хлюпика приоткрыла нам завесу времён, доселе совершенно неведомых. Абсолютно неизученных. Однако пристальный взгляд учёного позволил нам разглядеть в безднах палеонтологических далей неумолимые ростки доброго и вечного, того, что окружает и тепло баюкает теперь нас всех. То есть истинной, незамутнённой тоталитаризмом демократии. Корни её простираются в неумолимые пласты истории. Ведь книга Хлюпика отсылает нас к тому времени, когда планета Земля была совершенно другой. К трагическому времени, когда первый праматерик Гондвана, составленный из Мадагаскара, Гренландии и Цейлона, начал распадаться на составляющие. Учёный перст Бунч-Брунич Хлюпика сосредотачивает нас конкретно на полуострове Цейлон. Именно там проходит трагедия подавления ростков демократии и свободы. Ведь теперь наукой точно установлено, что демократия являлась неотъемлемой частью мира ещё до появления хомо сапиенсов. Однако и тогда, в мезозое-архее, не всё было так просто.

Маленькое семья-сообщество млекопитающих утконосов, в несколько миллионов особ, мирно демократизировалось на полуострове. Возделывало поля, наготавливало соленья и даже развивало рыночную, меновую торговлю. Однако тоталитарно настроенные соседи с оледенелой Гренландии всё ещё не понимали преимуществ демократии и свободы. Подлые, роющие отхожие ямы в льдистых снегах, донельзя отсталые тоталитаристы тираннозавры решили задавить, задушить ростки нового света. И вот посланные бандой тиранов бронтозавры-исполнители, явившись средь бела дня, затоптали кладку яиц семейства гордых утконосов да ещё и уволокли к себе наготовленные к зиме соленья.

Напрасно старейшины утконосового племени посылали иски о компенсации ущерба. Подло-гнусные тираннозавры рексы только посмеялись над бумагой, использовали её в соответствии со своей ящерной сущностью. И снова глупые орды диплодоков, науськанных тиранами, прибыли топтать посевы и кладки свободолюбивых утконосов, выискивать и без сочувствия изымать банки с соленьями. Хоть труд Бунч-Брунича Хлюпика написан и научным языком, на глаза всё едино наворачиваются слёзы. Научно подкованный читатель просто зеленеет от жутчайших картин попирания демократий и свобод цейлонских утконосов. Как переживательно, совершенно без прикрас, описана попытка утконосного народа вырыть совместную канаву и обратить полуостров Цейлон в неприступный, свободный остров. Всё тщетно. Безбожные тоталитарные рексы напустили на утконосные кладки так же плоско-тоталитарно мыслящих птеродактилей. Камни и глина – вот что сыплется на демократический утконосный народ сверху. Некоторые норы-жилища утконосов самозакупориваются этой глиной, и бедный народ должен дышать, напрягая легкие и экономя воздушную среду.

Но ещё печальней судьба тех милых семейств утконосов, кои не пожелали зарываться по норам, а гордо подняли клювы перед птеродактилями-наймитами. Пленённых и закованных, их отправляют пешим ходом на жуткий гондванский лесоповал. Измученные, но, как прежде, демократические утконосы вынуждены стачивать клювы о мезозойские пальмы и сосны. Возводить дворцовые помосты для тираннозавров-антагонистов, откуда те вещают свои тоталитарные воззвания и подтасовочные голосовательные списки. Однако даже под дворцовыми помостами не увядают новые демократические кладки, чтобы донести семена свободы даже до далёких потомков – нас с вами.

В общем, не стоит грубым, ненаучным языком описывать все перипетии открывшейся учёному-поисковику и доведённой уже нашему, людскому, сообществу правды. Ищите и изучайте книгу «Гондванский лесоповал». А Бунч-Брунич Хлюпику мы можем только пожелать успехов в его научном правдолюбстве. И можно лишь приоткрыть завесу о ведущихся ныне учёным-испытателем поисках. Уже завершаемый труд «Столкновение демократий и тотальной пещерности в сообществе прокариотных анаэробных бактерий протерозоя» приподнимет для нас завесу нового знания.

«Ева и Адольф»

Автор Жария Опупевшая, издательство «Самочит», серия «Откровения на матрасе», тираж около того, год выпуска не прописан.

«Ева и Адольф» – новый упоительный роман-откровение доселе малоизвестной, пламенной писательницы Жарии Опупевшей. Не все могут сразу догадаться, что эта умосмещающая книга не просто о чём-то, а о любви. Но она именно об этом сложном и малоизвестном многим чувствоносном происшествии. Тяжёлая судьба любви в тоталитарном интерьере – вот в чём идея сольного повествования Опупевшей.

Адольф – ныне упоительно скромный высокопоставленный служащий. Тяжёлая судьба, инцесты и угнетения окружающих не позволили Адольфу осуществить свою мечту детства – сделаться известным художником с мировым именем. С горя он вынужден был обратиться для утоления печалей к морфию. Однако не в нём он нашел успокоение, а в простом, но истинно баварском пиве. Именно в пивбаре он обрёл своих верных друзей и подруг. Однажды Адольф даже угодил на войну, где стойко перенёс все тяготы отсутствия пива, воблы, мольберта и морфия. Только воспоминания о своих верных друзьях-соратниках, всё ещё достойно ожидающих его в пивбаре, помогло ему отсидеть в окопе, а не закопаться глубже. Потом была тюрьма и прочие мелкие неприятности. Ну и, наконец, пивной путч, цветы, разные почести и медные трубы. Но все это не раздосадовало и не обозлило Адольфа. Он так и остался скромным, чувственным вегетарианцем с изысканно морфической убеждённостью.