Андрей Бочаров - Настоящая фантастика – 2013 (сборник)

• Название: Настоящая фантастика – 2013 (сборник)
• Автор: Андрей Бочаров
• Издательство: Литагент «Эксмо»334eb225-f845-102a-9d2a-1f07c3bd69d8
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-63957-1

Космический грузовоз терпит крушение на планете, посадка на которую категорически запрещена. Но что тогда здесь делает экспедиция земного Института Ксенологии? У невольного робинзона Макса Горнова считаные дни, чтобы разобраться в этом…

Французский ученый Рене Миро на исходе девятнадцатого столетия создает мираклин – «сыворотку чудес». Открытие Миро способно изменить человечество, а ведь жестокий двадцатый век уже не за горами…

Почему в советское время уже тогда всемирно известных писателей-фантастов Аркадия и Бориса Стругацких не баловали литературными премиями? Как партийные чиновники «превращали» Стругацких в диссидентов? Это и многое другое в малоизвестном интервью с Борисом Натановичем Стругацким…

Борис Стругацкий, Дмитрий Скирюк, Ярослав Веров, Игорь Минаков, Антон Первушин, Андрей Дашков, Дмитрий Володихин, Дарья Зарубина, Майк Гелприн и другие в сборнике, выпущенном по итогам Международного фестиваля фантастики «Созвездие Аю-Даг–2012».

---

И закончилось. Пилот для верности полежал ещё минут пять. Закончилось. Он двинулся к трещине – её не было. А был, наоборот, гребень. Провал сомкнулся, похоронив незадачливого физика. Пилот невольно посмотрел в налившееся сумерками небо. Далеко в стороне от тонкого, едва различимого серпа восходящего Одиссея блестела первая звезда – размером чуть ли не с талисман пилота. Ипсилон D, роскошный газовый гигант массой в двенадцать джей. Чуть не дотянувшая до состояния коричневого карлика планета окатывала нерукотворную могилу Барнса волнами серебряного света, и псевдопочва, казалось, отзывалась призрачным серым переливом.

Пилот обернулся. База пострадала меньше, чем можно было ожидать. Два жилых отсека наполовину ушли в псевдопочву да опасно накренился шпиль энергостанции. Пилот внезапно понял, что продрог, а со стороны леса задувает несильный монотонный ветер. Что ветер несет резкий запах – аммиака, наконец сообразил он, – а с неба сыплется какая-то коричневая крупа. И вкрадчивый шорох под ногами. Он наклонился, всмотрелся – соприкоснувшись с псевдопочвой, крупинки с лёгким шипением испарялись…

Бертран, похоже, сумел справиться со своими людьми. В лагере все были при деле – Стан на пару с Сандрой откапывали провалившиеся сектора. Причём Сандра командовала небольшим кибером, а рыбак остервенело махал обыкновенной лопатой – не иначе выгонял из организма остатки алкоголя. Наверное, выпил столько, что и волшебные таблетки начальницы медслужбы не помогли. Пилот вывел на планшет координаты остальных – Андрей в физической лаборатории, Ксана и Анна в своей биохимической, сам Бертран осматривает энергостанцию. И чуть в стороне – слабая красная точка с пометкой «Э. Барнс» в чёрной рамке. Все-таки Барнс, подумал пилот, хотя какое это теперь имеет значение.

Картинка на планшете поплыла и утратила чёткость. Ко всему – магнитная буря. И, похоже, неслабая. Из дверей энергостанции выбежал Бертран, пронёсся мимо, скрылся в лаборатории девушек. Вскоре вышли все трое – Ксана и Анна тут же принялись расставлять чуть поодаль приборы, в которых пилот узнал газоанализаторы.

О пилоте снова благополучно забыли. Он подхватил опрокинутый стул и подсел поближе к химикам.

Газоанализаторы запищали и замигали цепочкой огоньков. Бертран что-то спросил у Ксаны, кивнул.

– Алекс! – окликнул его пилот.

Начальник и ухом не повёл.

– Алекс! – пилот возвысил голос.

Бертран знаком показал ему, мол, отойдём в сторону.

– Аммиак я чую, – сказал пилот. – Его выделяют деревья. Что ещё?

– Метан. Крупа с неба превращается в метан. Ещё неделя, и будем разгуливать в респираторах. Ты снова прав. Шива начал свой танец изменения.

– Планета готовится встречать новых гостей. Вопрос – долго ли она будет терпеть старых.

Чёрный ксенолог, прищурившись, поправил перстни на пальцах и ничего не ответил.

9

Свет прожекторов, установленных по периметру базы, лишь подчёркивал чернильную мглу: Калипсо ушла в тень Одиссея. Из наблюдательной башенки энергостанции контраст был особенно заметен. Словно некий безумец вырезал огромной бритвой прямоугольник в океане мрака и напустил вместо воды – света.

Рыбки в аквариуме, думал пилот, наблюдая за показаниями камер внешнего обзора и датчиков движения. На камеры, даже инфракрасные, надежды никакой. Датчики движения в магнитную бурю тоже наполовину слепы. От нечего делать пилот принялся изучать картины на экране магнитометра: напряжённость магнитного поля пульсировала бурной циклоидой, а вектор, напротив, – описывал неторопливую окружность. Престранная буря. Планету будто засунули в соленоид, и кто-то пропускает через этот соленоид переменный ток, а вся конструкция крутится между полюсами гигантского подковообразного магнита. Гауссу в кошмарном сне не приснилось бы.

После пятнадцати часов непрерывной работы по восстановлению базы, аварийной загрузки вездехода на случай спешной эвакуации – интересно, сколько человек можно будет эвакуировать, и кого именно? – и прочих бессмысленных действий Бертран скомандовал отбой, оставив двоих дежурных – аспиранта в физической лаборатории и его, пилота, на энергостанции. Вечная ночь бесконечно тянется. Только мерное гудение этажом ниже, где заключённая в твердотельную пирамиду неуловимо малая точка Т-сингулярности ускоряет в себе поток времени, порождая на границе технологического радиуса сферу дармовой энергии…

Датчик движения «восток» на неуловимую долю секунды мигнул красным и тут же погас. Почудилось? Нет, вот снова мигнул, подольше. И ещё дольше. Анализирующая аппаратура, однако, молчит. Пилот мысленно наложил параметры вспышек на пульсации магнитного поля и произвёл расчет. Из пустыни надвигался крупный объект – или несколько объектов, и со скоростью курьерского поезда. Вспоминать, что такое «курьерский поезд», пилот не стал – нажал кнопку экстренного оповещения. Не сработало. Проклятая буря! Планшет… тоже не работает! А что же аспирант Андрей? Спит? Не видит? Он же может врубить сирену… Датчик движения окончательно налился красным, ожил и анализатор. Пилоту захотелось сморгнуть наваждение: по пустыне катились два диска, каждый метров пять в поперечнике.

Вряд ли пилот мог бы объяснить, что заставило его рвануть боковую дверцу башенки, пренебречь лестницей и сигануть с пятиметровой высоты. А потом ещё и немыслимым тройным прыжком с места отскочить шагов на двадцать. Но решение было верным. Через миг возникший в зоне света гигантский чёрный диск врезался прямо в башню энергостанции, прошил её насквозь, пересёк лагерь и канул в ночь. Короткая картинка – в свете меркнущих прожекторов величественно валится шпиль преобразователя, и в двух шагах от пилота, уже в темноте, пронеслась вторая чёрная громадина.

Удар пришёлся на лабораторию Андрея, и только тут пилот услышал звук – гулкий, будто в бочку ударили. Пилот подумал о том, что как всё-таки хорошо, что вырвавшаяся на свободу Т-сингулярность – это вам не S-сингулярность, испаряется за считаные микросекунды без последствий, что диски пробивают препятствия очень необычным способом, что ветер усилился и совсем холодно, а хорошо бы сейчас баньку, сауну, и чтобы травяной отвар, или, наоборот, коньячку грамм сто пятьдесят, и чтобы непременно зелёная оливка, и что для этого надо, сущий пустяк, снова перепрошить персональный чип, и сколько раз в жизни он это проделывал, и сразу в базах данных возникнет новая «легенда», и там будет баня, и коньяк, и конечно же – оливки, и не важно, что он отродясь не пробовал оливок, они очень хороши под коньяк, – вот главное, и не станет коварной нимфы Калипсо и безжалостного Шивы…

Пилот коротко врезал себе по скуле. Мотнул головой. Темно. Темно, тихо и холодно. Только из метровой аккуратной бреши в стене лаборатории падает отблеск света.

Андрей лежал, вцепившись мёртвой хваткой в ножку распределительного пульта. В том месте, где пронёсся диск, зияла пустота, и, видимо, там же оказались ноги и нижняя часть туловища аспиранта. От человека остался обрубок – грудная клетка, руки, голова. Крови видно не было.

Но обрубок ещё жил. В тусклом свете аварийных ламп на пилота уставился пронзительный взгляд налитых кровью глаз

– Ты, – прохрипел Андрей. – Сейчас…

Свободная рука его нашарила что-то в кармане – одноразовый шприц-тюб, понял пилот. Зубами аспирант сорвал колпачок, игла вонзилась в плечо. Андрей со всхлипом втянул воздух, на лбу проступил пот. Какой-то стимулятор.

– Сандра?..

– Цела. Все целы… пока.

– Ты из Конторы… Молчи. Я знаю. – Андрей кривил посиневшие губы, слова звучали невнятно. – Обещай!

– Что обещать, Андрей? – Пилот склонился над умирающим, и рука аспиранта тут же вцепилась в его руку.

Второй рукой ксенолог продолжал сжимать стойку. Судорога.

– Спасёшь. Её. Обещай.

– Я постараюсь.

– Обещай!! – Хриплый вопль был страшен.

– Обещаю. Если сам выберусь.

Умирающий убрал хватку, пошарил в кармане. Кристалл записи.

– Передай… в Контору. Они разберутся. Здесь – всё. Всё…

Голова ксенолога со стуком ударилась о пол. Пилот несколько раз хлестанул аспиранта по щекам.

– Это ты подбросил Бертрану инфу про перспективную планету?

Гримаса. Видимо, улыбка.

– Где корабль?

– За Исп… Ипсилон E. Я сигнал… успел сигнал.

Успел ты. А то, что радиосигнал туда будет идти восемь часов, об этом ты, засранец, подумал? А о магнитной буре подумал? Хрен твой сигнал пробьётся сквозь ополоумевшую магнитосферу…

– Зачем? Зачем имитация гибели корабля?

– Операция «Живец». Аналитики… Планета… любую агрессию. Любой негатив. Сплочённая группа… шансы. Ты! Ты всё испортил, гад, ты! – Андрей сделал безуспешную попытку привстать, опираясь на руку.

Черты лица его заострились, а кожа, покрытая каплями холодного пота, сделалась синевато-бледного цвета. «Маска Гиппократа», вспомнил пилот. «Нос острый, глаза впалые, виски вдавленные, уши холодные и стянутые, мочки ушей отвороченные, кожа на лбу твёрдая, натянутая и сухая, и цвет всего лица зелёный, чёрный или бледный, или свинцовый»…