Елена Хаецкая - ОЗЕРО ТУМАНОВ

• Название: ОЗЕРО ТУМАНОВ
• Автор: Елена Хаецкая
• Жанр: Фэнтези

Елена Хаецкая разместила в сети текст новой книги, которая не будет предлагаться издательствам. Книга называется "Озеро туманов", объём около 30 а.л… Написана в жанре фэнтези.

Далее перепечатка из ЖЖ поста:

По этой ссылке: http://yadi.sk/d/dOO-AZOZ69jp6

Можно скачать мой новый роман "Озеро Туманов".

По жанру это фэнтези.

Роман большой, 30 авторских листов. Он в трех частях.

Файл — архив, тексты в. doc.

Это роман в жанре фэнтези. Пожалуйста, помните об этом, если вам покажется, что я как-то не так описала битву при Креси, хотя я старалась не отклоняться от того, что в книжках (про Креси и еще про Иоанна Слепого).

Заплатить за роман можно на яндекс-деньги

41001432598842

Или, если хотите, могу прислать данные, как заплатить на карточку. Если кто уже платил мне на карточку, данные устарели, карту меняли.

Сумму я предполагаю рублей от ста до двухсот.

Если вы живете за границей, если вы не умеете пользоваться яндекс-деньгами или переводить на карту, если у вас нет ста рублей, если вы считаете, что сначала нужно почитать, а потом уж платить, — не стесняйтесь, без сомнений скачивайте и читайте, заплатите потом или еще как-нибудь.

Единственное, о чем я прошу, — не выкладывайте в сеть, потому что я категорически против того, чтобы за мои тексты получали деньги какие-то левые дяденьки, которые никакого отношения к работе над этими текстами не имели.

Этот роман не будет предлагаться издательствам.

---

На третью ночь тамплиер вошел в комнату к даме, и она приняла его в свои объятия. Наутро он испытал такой стыд за нарушенные обеты целомудрия, что, не простившись с дамой, уехал из замка. Почти год он ничего не слыхал ни о даме, ни о замке Неблагоразумного Разбойника, а затем до него дошли слухи о том, что замок разрушен сарацинами и обитавшая там дама была убита. Некоторое время он искренне горевал по ней, однако вскорости к нему явилась какая-то женщина и подала ему в корзине ребенка, после чего исчезла — как будто растворилась в воздухе. Эсперансу ничего не оставалось, как принять подношение…

— Это был его ребенок? — спросил Ив. — Ну, его сын? Да?

Он говорил с трудом, язык отвык от работы и не желал повиноваться, но Эсперанс хорошо понял вопрос.

— Наш тамплиер так и подумал и покаялся в совершенном грехе перед всеми братьями, и они позволили ему передать ребенка на воспитание добрым людям, жившим на орденских землях, — ответил Эсперанс. — Однако скоро стало очевидно, что дитя это рождено не от человека, ибо оно было покрыто шерстью, а лицо его отчасти напоминало волчью морду. По этой причине его поначалу отказывались крестить, но затем все-таки окрестили и дали ему имя «Эсперанс». Тамплиер, признавший за собою плотское падение, назвал себя его отцом. Он боялся, что в противном случае ребенку будет причинен вред, а этого, ради памяти дамы, он допустить не хотел. «Дитя уродливо потому, что уродлив мой грех, — говорил он. — И еще потому, что оно было зачато в замке Неблагоразумного Разбойника, там, где свободно дышит всякое зло»… Так было положено начало нашему роду, — заключил Эсперанс. — От отца по плоти я унаследовал страшную внешность, а от отца по духу — красивое имя.

— Стало быть, твой истинный предок — чудовище? — спросил сир Ив.

— Стало быть, так, — кивнул Эсперанс.

— Но почему же ты сам не похож на чудовище? — продолжал допытываться мальчик, помогая себе жестами, потому что речь его по-прежнему звучала невнятно.

— Потому что кровь чудовища из поколения в поколение разбавлялась человеческой. На самом деле в глубине души я — печальный монстр, как и тот, что обитал в замке. Никогда не смотрите на внешнее, сир Ив, глядите прямо в душу.

— Но как же так вышло, что женщины отдавались лохматому существу с волчьей мордой? Это противоестественно!

— У вас рассуждения взрослого человека, сир Ив! Однако запомните вот что: для женской природы мало существует такого, что не выглядело бы противоестественным в глазах мужчины. Кроме того, мы, чудовища, терпением и хитростью всегда умели добиваться своего. А хотелось нам одного: продолжения нашего рода, ибо, как нам казалось, один из нас сумеет превратить душу чудовища в человеческую — и уж он-то отмолит у Господа Иисуса весь наш лохматый род. С одними женщинами мы действовали обманом, отводя им глаза; в других случаях нам доводилось покупать наложниц… А самый первый Эсперанс, тот, что считался сыном тамплиера, — он был таким добрым и мягкосердечным, что сумел добиться даже женской любви… Вот так постепенно мы и утратили внешнее звероподобие. Но что сохранилось в полной мере — и что унаследовал и я — так это отменное чутье на грех. Я вижу зло, едва только оно высунет свой нос из-под земли.

Ив растянулся на спине, зарылся пальцами в песок, с наслаждением уставился в небо.

— Как хорошо быть свободным! — произнес он.

Птица летала над ним в вышине, и ее крик наполнял небеса, делая их поистине необъятными.

* * *

Известие об исцелении сына сир Ален воспринял с большим облегчением. Капеллан исповедал мальчика и счел его совершенно здоровым, телесно и душевно. Был отслужен благодарственный молебен, и жизнь потекла своим ходом.

И так продолжалось до тех пор, пока Иву не исполнилось тринадцать лет и отец его не заболел.

Сир Ален де Керморван уже давно чувствовал некое недомогание. Он полагал, что началось оно с того дня, как он упал с лошади; впрочем, это могло случиться и немного позднее. Начало болезни оставалось для него скрытым, но затем она стала заявлять о себе все более властно и в конце концов уложила сира Алена в постель.

Догадываясь о неизбежном ее исходе, сир Ален велел призвать к себе сира Ива.

До тех пор отец с сыном разговаривали немного. Когда Ив вошел, сир Ален вдруг понял, что видит незнакомца. И не удивительно: ведь мальчик рос каждый день и постоянно изменялся. Сейчас он очень напоминал Азенор. Он унаследовал от матери узковатые зеленые глаза и нос «уточкой», равно как торчащие скулы и хрупкую, птичью кость.

Мальчик остановился посреди комнаты. Голые каменные стены казались здесь особенно холодными; свет падал через два небольших окошка, таких узких, что даже ветер не мог в них протиснуться. Посреди спальни в окружении четырех коптящих светильников находилась просторная кровать под пыльным балдахином. В этой кровати сеньор Ален почти совершенно потерялся, хоть он и был мужчиной крупным.

Рядом стоял капеллан и с озабоченным видом морщил круглое лицо.

Мальчик поклонился и без малейшего смущения заговорил первым:

— Вы напрасно избрали для себя эту комнату, мой господин, потому что лучшее лекарство от всякой болезни — ветер, а никакой ветер не сумеет пробиться сквозь эти жалкие щелки, заменяющие здесь окна. И в особенности — наш бретонский ветер, плотный и напористый, подобный в этом бретонской женщине; а ведь его целебные свойства неоспоримы, и я не раз испытывал их на себе.

Капеллан так и разинул рот, а сир Ален, несмотря на боль и печаль от близкой смерти, захохотал.

— Откуда вам известно о свойствах бретонских женщин, сир Ив? Сдается мне, вы слишком молоды для того, чтобы познать их на собственном опыте!

— Мне рассказывал об этом Эсперанс, — ответил мальчик. — Впрочем, я имел случай наблюдать их в одном кабачке неподалеку от деревни.

— Так вы посещали кабак? Проклятье! — вскричал сир Ален. — Сколько же вам лет? Что-то я сбился со счета.

— Эсперанс говорит, что мне тринадцать лет и что я родился весной — в тот день, когда закричала первая прилетевшая с юга птица, и у нее был пронзительный голос, под стать сырой погоде…

— Эсперанс! — Сир Ален нахмурился и поднялся на локте. — Припоминаю я это имя… очень давно. — И он действительно вспомнил Яблочную войну, и свою разрушенную дружбу с Аленом де Мезлоаном, и погибшего парня, и раскаявшегося разбойника, который влюбился в Азенор и поклялся служить ей… — Эсперанс! — повторил сир Ален. — Так он здесь, в замке? Как это вышло, что я прежде его здесь не видел?

— Он умеет оставаться незаметным, потому что он — чудовище, — сказал Ив.

«Чудовище» было самым грандиозным определением из всех, какие сир Ив мог бы подобрать для Эсперанса. На самом деле тот был для мальчика одновременно и воспитателем, и кормилицей, и охранником, и источником сведений о мире, и учителем нравственных правил и даже наставником в грамоте. Но «чудовище» звучало лучше всего.

— Я хочу его увидеть, — сказал сир Ален.

Послали за Эсперансом. Он явился — очень пьяный; широкоскулая красная физиономия в каплях жидкого пота, глазки заплыли. А сир Ив смотрел на него с таким доверием, что сиру Алену, перехватившему взгляд сына, сделалось не по себе.

— Я Эсперанс, — провозгласило страшилище важным тоном.

— Как тебе удалось прожить в моем замке столько лет таким образом, что я тебя не замечал? — спросил сир Ален.

— Есть разные способы, — ответил Эсперанс.

Ален нахмурился, потер лоб, разгоняя морщины.

— И давно ты здесь, при моем сыне?

— С самого начала.

— Почему? — спросил сир Ален.

— Вы знаете ответ, — сказал Эсперанс. — Я любил даму Азенор и не захотел расставаться с ее сыном.

— Это мой сын! — закричал сир Ален.

Он упал на подушки и бессильно посмотрел на Эсперанса.

— Это ваш сын, сир Ален, в чем нет никаких сомнений, — согласился Эсперанс с полным равнодушием.

— Чему ты учил его?

— Всему понемногу, — охотно сказал Эсперанс, довольный тем, какой оборот принимает наконец разговор. — Думается, при необходимости он даже может сам построить катапульту! А еще — биться на мечах, ездить верхом, разбирать написанное в книгах и грамотах, правильно облекать мысли в слова на бретонском языке и говорить по-французски и по-английски — конечно, не все, а только самое главное…

— Например? — перебил капеллан.

Эсперанс живо повернулся к нему:

— Например — «принеси выпить», «убью», «иди сюда, красавица». Никогда ведь не предскажешь заранее, в какой стране придется произносить эти слова. Ведь известно, — продолжал Эсперанс задумчиво, — что язык благодати — это язык Моисея, то есть древнееврейский, а остальные — это языки смешения, которые возникли после падения башни Вавилонской. И языки смешения разделяются на языки «си», «ок» и «ойль» — по способу давать согласие на то или это, но все они сходны в слове «amor», что указывает на былое их единство… И уверяю вас, мой господин, — добавил бывший разбойник, обращаясь к сиру Алену, — что ваш сын и наследник сумеет объясниться с другом, врагом, слугой и женщиной на всех языках смешения достаточно внятно, чтобы всегда добиваться своего!