Анатолий Гладилин - Дым в глаза

• Название: Дым в глаза
• Автор: Анатолий Гладилин
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Современная проза
• Год: 1962

Аннотация издательства "Молодая гвардия" (1962 г.):

Сатирически-гротесковый «Дым в глаза» разоблачает стремление определенной части молодежи добиться успеха в жизни не трудом, а всяческими обходными путями. Повесть показывает, как советская действительность со­крушает тех, кто ищет легких путей в жизни. И вместе с тем она подсказывает пути, трудовые пути, по которым смогут вер­нуться в общество, вернуть уважение людей те, кто оступился,— люди, подобные герою повести Серову.

---

Ей нравился один тридцатилетний журналист из большой газеты. Судя по всему, он ее любил. Но ей не хотелось так быстро прощаться с беззаботной студенческой жизнью. А с ним нельзя было шутить. И они расстались, прекрасно понимая, что обязательно встретятся через год-два. Он уехал в Англию.

Много студентов, и не только студентов, провожало ее до дому. Она кокетничала с ними. Многие получали пощечины, когда хотели ее поцеловать. А некоторым это сходило безнаказанно.

Потом месяцами она не вылезала из библиотек. Сдавала зачеты и читала очень умные книги.

Однажды на вечере ее пригласил танцевать Серов. Он тоже поехал ее провожать. Они стояли у ее парадного, добродушно болтали и внимательно следили каждый за собой: «Не дал (дала) ли я повод подумать, что он (она) мне нравится?», хотя старательно выискивали эти признаки у другого.

На следующий день он пришел на вечеринку в одну компанию в общежитие специально из-за нее. Они много говорили. Каждый показывал другому, как он начитан, остроумен, как в него (в нее) много влюблялось девушек (парней).

Потом он ее провожал. И тут он ее поцеловал. Целовались они до трех ночи. Ей это нравилось.

И еще один раз они где-то были и потом целовались в пустых парадных, но уже до часу.

А потом она не пришла на свидание. Так захотелось. Интересно, что он будет делать.

Отступать было поздно (и в глубине души боязно). И она сама стала уговаривать себя, что так надо, что ей с ним неинтересно. Захотелось, чтоб он побегал.

И чем больше он старался ее понять, чем больше он за ней бегал и унижался, чем больше он был прав, тем непреклоннее и резче была она. Женская логика: «Тогда ты мне нравился, сейчас нет. Все!» И она сама в это поверила.

И еще одна мысль ее несколько тревожила. За Серовым следовала слава его побед. И однажды, когда он ждал конца ее занятий и стоял у колонны и девочки с потока, уходя с лекции, не могли не обернуться на него, она перекинулась с ним парой слов и холодно сказала, чтоб он не ждал ее. У нее действительно не было времени: она увлеклась общественной работой.

Потом она пришла к Толе и рассказала ему, как другу, все о Серове, и о теперешних их отношениях, и о том, что все ей надоели.

Серов исчез с ее глаз. Он больше не ждал ее, не оставлял записок. При встрече он очень мило здоровался.

Как-то на семинаре профессор рассказал им, что вот из параллельной группы студент Игорь Серов написал весьма интересную работу. Профессор сказал, что вообще все большие математики раскрывались в юности. Эта работа показывает, что Серов весьма способный человек. А сейчас Серов начал искать четырнадцатое доказательство теоремы (они знали, о чем идет речь). По мнению профессора, это почти невозможно. Слишком много светлых умов билось и еще не нашло ключей, но если Серов это сделает — просто феноменально!

Лена подумала: «С бездарностями никогда дела не имела».

Несколько раз она встречала его с очень смазливой девушкой.

«Что ж, я и раньше знала, что Серов пользуется успехом».

И так длилось очень долго. Прошла сессия. А на каникулы она в составе студенческой делегации побывала в Румынии. И там было очень здорово, и очень весело, и только не хватало времени ни на что. Несколько студентов в Бухаресте все-таки добились ее адреса и стали писать ей.

Вернувшись в Москву, она серьезно занялась курсовой работой и общественными делами. Однажды она встретила Серова. Он нес капусту и выглядел очень растерянным.

А через несколько месяцев они встретились на хоккее. Она сидела с Толей, но они потеснились и уселись втроем.

В перерыве Толя толкнул Игоря: «Полюбуйся: Маркелов!» И они увидели стройного, в дорогом модном пальто молодого человека. Он переминался с ноги на ногу. И девушка с ним была очень миленькая.

Лена знала, что Маркелов — один из лучших футболистов страны. И, наверно, все, кто был близко от Маркелова, узнали его. Очень много глаз смотрело на него. А Игорь в этот момент смотрел на нее, затем спросил у Толи (опять же не сводя с нее глаз):

— Как, разве они не на юге?

— Скоро уедут, — ответил Толя, а Лена поняла, что сегодня Игорь пойдет ее провожать. И она ничего не имела против.

Они вышли на бульвар. Разговор был удивительно светский и обо всем.

Была оттепель. Ветер не дул, а щекотал. Он словно раскачивался, словно раздумывал, в какую бы сторону ему кинуться. И сидящие на бульваре в ожидании этого порыва заранее морщились. Она обратила внимание на супружескую пару. Жена откинулась на спинку скамейки и критиковала проходящих: «Как она ярко одета, а эта…» Муж был занят делом. Он носком одного ботинка тер подошву другого, кряхтел и ерзал на скамейке.

Лена и Игорь пошли по улице.

Прополз грузовик. В кузове лежала «Победа» с разбитой головой, свесив лапы. В витрине уныло торчали манекены. Игорь взял Лену под руку.

— А ты знаешь, Соколова, я, наверно, влюбился в тебя! Это, правда, ничего не значит. Я первый ничего не буду предпринимать.

Они скоро расстались, очень мило, очень корректно.

Придя домой, она подумала: «За что он мог полюбить меня? Мужская логика».

Она села перед зеркалом. На нее смотрели зеленые насмешливые глаза. Лицо было белым и чистым. Волосы черные, короткие, завитые. Нос чуть курносый, с тонкими ноздрями. Малиновые матовые губы. Ямочки на щеках.

«Ничего морда», — решила она и, взяв щеточку, подправила ресницы.

ГЛАВА IV СЕРОВ РАБОТАЕТ

(Две записи из дневника Серова, сделанные в одну ночь)

«Я, наверно, бездарность. Я сижу день и ночь. Я сплю всего четыре часа в сутки. Я прочел добрую сотню книг. Узнал то, что мне надо знать только на пятом курсе (но сейчас я это скоро забуду). А доказательство — ни с места. Я обыкновенный человек. Гениальная догадка ко мне не приходит.

Но ведь существует в природе, в этой буре электромагнитных волн, четырнадцатое доказательство! При темпе, который я взял, быть мне через четыре года доктором математических наук.

Четыре года такой адской работы? Нет, я не могу прыгнуть выше себя! Я чувствую, что моя голова уже не соображает. Начинается какой-то бред, галлюцинации. Десять дней я совершенно один. Мама в далеком своем Петропавловске уверена, что сын ее умеренно развлекается и умеренно занимается. А сын ее подвиг научный свершает. Да силенок не хватает, выдержки.

А может, это и хорошо? Неудача собьет с тебя спесь и будешь просто ученым. Хорошим ученым! Ты этими десятью днями показал, что работать ты умеешь. Скажи в группе, до чего дошел, ахнут, не поверят. Четыре года адской работы — или двенадцать нормальной! — но так, чтоб всего себя отдавать ей. Ежедневно. Вот тогда ты завоюешь себе имя. Двенадцать лет? Да, но двенадцать лет работы, поисков. И тогда тебе не надо рассчитывать на случай.

Ну, хорошо, двенадцать лет ты будешь искать четырнадцатое доказательство. Двадцать пять лет — пятнадцатое. Вот и вся жизнь! А когда жить? Это очень глупо: всю жизнь работать, и вот, когда добился всего, нате, смерть…

Достигнуть всего сейчас и жить спокойно? Но ведь ты не можешь. Ты не гений. В книгах ты читал, что великие люди каждый день работали по шестнадцать часов. Плюс к тому они были гениальными. У тебя нет таких способностей. Ты проработал десять дней — и уже выдохся. Ты слаб. И плечи у тебя не очень широкие и голова не очень светлая.

Вот наш знаменитый доктор математических наук. Учился недавно в университете, у твоих профессоров. Когда он получил это звание? В двадцать три или в двадцать четыре года! Ты представляешь! Таким надо памятник ставить при жизни.

А ты? Ведь если ты и найдешь четырнадцатое доказательство, все поймут, что это чистая случайность. Правильно?

Может, хватит ломать себе голову? Живи просто и бездумно. Вот посмотри на своих соседок.

Тебя, сеньор, как правило, дома не бывает. Они одни в пустой квартире. Страшно боятся воров и пьяных. Бегут на каждый скрип к двери и орут: «Кто там?»

Старшей 92 года. Она полуслепая и полуглухая. Младшей 81 год. Старшая считает младшую легкомысленной и еще способной на фривольные поступки. Младшая издевается над немощью старшей и ворчит про соседку: «Помирать давно пора. Зажилась на свете!» По вечерам обе сидят на кухне и рассказывают друг другу страшные истории, А сегодня к младшей старичок из деревни приехал. У, что было! Воспоминания про «мирный год» (так они называют время до революции).

Вот так бы и тебе спокойно жить. Сейчас ты возмутишься и напишешь: работать, работать! А ведь если бы мог сейчас работать, не писал бы дневник, а сидел бы над уравнениями.

И для чего это тебе надо? Сознайся! Ты, конечно, любишь математику, но… Тебе важно не само открытие. Можно выдвинуться на чем-нибудь другом. Важно выдвинуться. Причем ты уж не такой эгоист. Это важно не для тебя самого, а для Соколовой. Поразить ее, заставить думать о тебе, чтоб все возле нее говорили о тебе и чтоб ей даже когда-нибудь не поверили, что она знакома с самим Серовым.