Оноре Бальзак - Кодекс порядочных людей, или О способах не попасться на удочку мошенникам

• Название: Кодекс порядочных людей, или О способах не попасться на удочку мошенникам
• Автор: Оноре Бальзак
• Издательство: Текст
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-7516-0995-5

Прежде чем начать выставлять на титульном листе свое имя, Оноре де Бальзак (1799–1850) опубликовал немало сочинений под псевдонимами или вовсе без подписи. Последующие произведения автора «Человеческой комедии» заслонили его раннюю прозу, а между тем многие особенности позднейшей манеры писателя присутствуют уже в этих первых пробах пера. Таков «Кодекс порядочных людей» (1825) — иронический трактат о том, как «не попасться на удочку мошенникам». Мало того что он написан с блеском и остроумием, отличающими произведения зрелого Бальзака; многие из рекомендаций, которые дает автор читателям, жившим почти два века назад, остаются в силе и поныне, поскольку мы и сегодня так же доверчивы, а мошенники по-прежнему изворотливы и изобретательны. На русском языке книга издается впервые.

---

Бороться с этим можно одним-единственным способом: если вы, на ваше несчастье, владелец большого состояния, вам надобно самому погрузиться в изучение законов, актов и проч.; вы должны изучить судопроизводство, должны уметь составить документ, имеющий юридическую силу, оформить передачу наследства и раздел имущества; такова оборотная сторона богатства: не стоит удивляться, что многие люди предпочитают бедность.

Если богач сумеет самолично вести свои дела, он предохранит себя от роковых изъянов, какими страдает большая часть нотариальных актов.

Есть и другое средство — призвать толкового адвоката и показать ему документ перед тем, как ставить свою подпись; тут главное — не дать адвокату возможности стакнуться с нотариусом.

Именно так поступают в богатых и знатных семействах; юноше, который должен унаследовать огромное состояние, не пристало приобретать теоретические познания на факультете правоведения, а практические — в конторе стряпчего, поэтому богатые семейства обзаводятся так называемым советом — собранием многоопытных казуистов, призванных блюсти интересы собственника.

Другая, не меньшая опасность — это множество мелких дополнительных соглашений, из которых нотариусы создают гарнир к крупному делу.

Вообразим, например, сложное дело о наследстве: вас заставят подписать два десятка доверенностей и бесчисленное множество расписок; доверенность пошлют за полсотни лье какому-нибудь помощнику, а тот ответит, что этой бумаги недостаточно.

У вас умер дедушка: да хранит Господь его душу! При жизни покойный обожал мебель, картины, табакерки и проч.

Вы не единственный наследник; нужно составлять опись. Вот тут-то вы и узнаете, во что обойдутся вам увлечения милейшего дедушки.

Нотариус берется за работу; начинает он с заглавия. Вы полагаете, что в начале надо выставить просто-напросто: «Опись имущества господина Такого-то…» Несчастный глупец!..

В заглавие должны войти все ваши звания, полномочия, наследственные права и проч.; здесь же следует упомянуть доверенности от ваших сестер и братьев, находящихся за много лье от вас.

Простой писец справился бы с этой работой за одно утро: написать-то нужно от силы семь-восемь страниц; нотариусу, однако, потребуются целых три вакации. Вакация в данном случае — это вовсе не каникулы, это определенный период времени, в течение которого нотариус с писцами трудятся у вас на дому. Такие вакации стоят очень дорого. Вот как это происходит.

Целая компания является к вам домой и в вашем присутствии осматривает весь дом от погреба до чердака; гости засовывают свой нос повсюду, чтобы знать доподлинно, что оставил и чего не оставил ваш дедушка.

Два востроносых писца простукивают деревянную обшивку стен, заглядывают под столы, переворачивают стулья; они, подобно Кромвелю, ищут повсюду дух Господень[110], только Господин этот — не тот, о каком пеклись члены Кромвелева парламента. Пока нотариус или писец заносят предмет в опись, оценщик определяет его стоимость.

Теперь представьте, в какой расход вводят вас эти табакерки и картины!

— Ах! Превосходная вещица! — восклицает писец.

Нотариус подхватывает, зовет оценщика; все рассматривают «вещицу», восхищаются ею; вы польщены, вам хочется рассказать, где и когда дедушка раздобыл этот шедевр, как сильно он был к нему привязан; слушают вас с величайшим вниманием: время-то идет.

Правда, первый или второй писец то и дело приговаривает очень сердито: «Не будем терять времени; за работу, господа; время — деньги».

Однако любопытство человеческое необоримо, и всякая вакация наполовину состоит из подобных сцен. Вы в восторге от скорости, с какой трудятся эти господа, от их умения отыскивать тайники, куда скупцы запрятывают деньги и завещание; понятно, что меньшим числом вакаций обойтись решительно невозможно.

Между прочим, после смерти госпожи де Помпадур опись ее имущества составляли целый год.

Не стоит и говорить, что заодно вам преподнесут заверенную копию описи, стоящую безумных денег; запомните раз и навсегда: с самого начала нужно заявить самым решительным образом, что копия описи имущества вам не нужна.

Подлинник занимает страниц десять, от силы двадцать; будьте уверены, однако, что копия непременно обретет форму толстенного четырехсотстраничного ин-кварто. Метаморфоза чудесная — примерно такая же происходит с актером Перле: только что вы видели его в «Нищем гурмане» длинным и тощим, и вот уже в «Каморке привратника» он является перед вами пухлым толстяком.

Итак, повторяю: ни в коем случае не просите у нотариуса копии никаких документов, за исключением купчих; достаточно записать дату заключения сделки и имя нотариуса. Это правило важнейшее; вообразите, например, что вы женитесь и нотариус преподносит вам копию брачного контракта на пергаменте; она со всех сторон перевязана премиленькими розовыми ленточками, которые реют, словно знамена, оповещающие о вашей победе! Можно ли не вознаградить подобную нотариальную любезность? За все хорошее приходится платить.

* * *

Другая важная область деятельности нотариусов, о которой мы, впрочем, не вправе распространяться, это отдача ценностей им на хранение. В этом деле все основано на доверии; тут как с выбором врача. Есть люди, которые призывают на помощь науку Лафатера и внимательно изучают внешний облик нотариуса: если щеки у него красные, а глаза разные, если он косит или хромает, они предпочитают с ним дела не иметь. Что же касается нас, мы можем лишь показать на одном-единственном примере, какое влияние оказывает нотариус на сохраняемые ценности, а ценности — на сохраняющего их нотариуса.

Не помню уже в каком году один небогатый молодой человек приобрел превосходную нотариальную контору в Париже. В это же самое время один большой и могучий банк пережил весьма чувствительное банкротство. Однако, когда господа Такой-то, Такой-то и компания оказались за границей, они с величайшим удивлением узнали из письма синдика[111], что их актив в два раз превышает пассив; банкиры поспешили вернуться на родину и, с согласия синдика, решили, что предоставят в уплату кредиторам миллион, а уж как его разделить, пусть кредиторы решают сами. Миллион был передан на хранение нотариусу.

Случаю было угодно, чтобы нотариусом этим оказался тот самый молодой человек, с которого мы начали рассказ. Ему принесли шкатулку, в которой лежала тысяча тысячефранковых билетов.

Согласитесь, что положение его было непростым; самый честный человек в мире, имей он хоть каплю воображения, не найдет покоя, если будет знать, что под подушкой у него лежит миллион.

Наш юный нотариус глубоко задумался; он думал, думал и надумал завладеть этим миллионом на законных основаниях. Он заинтересовался причинами, которые побудили банкиров оставить у него кругленькую сумму, и выяснил, что все дело в бесконечных тяжбах между кредиторами — тяжбах, в которых принимали участие несколько нормандцев, пятеро стряпчих и трое деловых посредников. «Да что там говорить! — воскликнул несчастный кредитор, к которому нотариус обратился с расспросами, — это будет тянуться еще долгие годы!.. А самое обидное, что деньги наши не приносят никакого дохода».

Слова эти запали в душу юному нотариусу; в то время правительство как раз учредило пожизненную ренту. Юноша тотчас предоставил свой миллион правительству и взамен получил пожизненную ренту в сто тысяч ливров.

Надежды свои он основывал вот на чем: каждый год он будет получать по сто тысяч франков и пускать их в оборот; таким образом, если тяжбы будут тянуться еще лет пять-шесть, вырученная им сумма составит миллион, который он вернет кредиторам, после чего будет спокойно получать свою стотысячную ренту.

Поначалу все шло неплохо. Кредиторы продолжали судиться, и дело запуталось так сильно, что, казалось, в нем сам черт ногу сломит; однако по прошествии двух лет сутяги догадались, что, не получая процентов, теряют ежегодно пятьдесят тысяч франков и что, если так будет продолжаться, они разорятся на судебных издержках и упущенной выгоде; в результате настал день, когда все кредиторы примирились; теперь их интересовало только одно: как бы поскорее получить свою часть долга, и вот кредиторы с долговыми расписками один за другим потянулись к нотариусу.

Юноша с изумлением воззрился на кредитора, явившегося к нему первым. Тут-то и выяснилось, что роковое примирение свершилось.

Нотариусу не оставалось ничего другого, кроме как тянуть время. Сначала он выдвинул такое возражение: выплатить деньги он может только в том случае, когда ему предъявят все расписки и всех кредиторов, иначе он рискует выплатить больше той суммы, которая передана ему на хранение.