Владимир Мещеряков - Сталин и заговор военных 1941 г.

• Название: Сталин и заговор военных 1941 г.
• Автор: Владимир Мещеряков
• Издательство: ООО «Издательство «Эксмо»
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: ISBN 978-5-699-44952-1

О заговоре военных 1937 года написано уже немало книг, и теперь нет сомнений, что он был в действительности.

Впрочем, удалось ли Сталину очистить армию от всех предателей и заговорщиков в 1937–1938 гг.?

Автор данного исследования уверен, что нет. Почему, спрашивает он, в начальный период войны нам пришлось так тяжело?

Что за странные перестановки кадрового состава происходили в Московском военном округе в день нападения Германии на нашу страну?

На эти и многие другие вопросы читатель найдет ответы в книге, представленной его вниманию.

Позиция автора подтверждена документальными материалами.

---

— Докладываю факты, товарищ командующий. Германские транспорты потянулись со всего моря в Румынию. Показания перебежчика. Запись английского радио: «В ночь на 22 июня Германия готовится напасть на СССР». Открытый текст. Ситуация…».

Эту разведсводку наши адмиралы вырывают друг у друга из рук: мне — первому доложили!

Далее, Кулаков пишет, что штабные были почти, в полном составе. Главное, чтобы начальство не опаздывало и было на месте, а некоторые младшие офицеры могут и задержаться по личной нужде. Подумаешь, на базе повышенная боевая готовность. Их и боевой тревогой на место не загонишь.

«В штабе флота уже почти все были в сборе. Здесь царила деловая сосредоточенность, все выглядело так, будто продолжалось флотское учение. Вице-адмирал Ф. С. Октябрьский находился в своем кабинете на втором этаже. Он протянул мне бланк с телеграммой наркома. Это был краткий, состоявший из нескольких слов, приказ всем флотам, кроме Тихоокеанского, о немедленном переходе на оперативную готовность номер один. Телеграмма, принятая в начале второго часа ночи, шла из Москвы считанные минуты, но за это время нарком Н. Г. Кузнецов лично передал этот же приказ по телефону (к аппарату подошел контр-адмирал И. Д. Елисеев, остававшийся в штабе с вечера).

— Дав мне прочесть телеграмму, командующий спросил: — Как думаешь, Николай Михайлович, это война?

— Похоже, что так, — ответил я. — Кажется, англичане не наврали. Не думали все-таки мы с тобой, Филипп Сергеевич, что она начнется так скоро… Перевод флота на высшую боевую готовность был у нас хорошо отработан, и все шло по плану. Корабли и части приступили к приемке добавочного боезапаса, топлива, продовольствия.

Это когда же все происходило? Неужели после телеграммы Н.Г.Кузнецова в половине второго часа ночи? Предполагалось, что флот уже готов к выполнению поставленных боевых задач, а здесь еще, как видите, корабли только приступили к приемке необходимого снаряжения. Но, наконец-то все утряслось и

«к половине третьего закончили переход на оперативную готовность номер один все корабельные соединения, береговая оборона, морская авиация. Поступил доклад о том же с Дунайской военной флотилии…

На всем Черноморском флоте тысячи людей заняли свои боевые посты, корабли были готовы выйти в море, самолеты — взлететь, к орудиям подан боезапас…».

Неужели, товарищ Кулаков, сам поверил в то, что так красочно сейчас описал? Если бы телеграмма от наркома флота пришла бы за пять минут до начала Германской агрессии, то через минуту, наверное, доложили бы начальству, что все уже готово! У нас всегда так — если начальству надо, значит, сделаем, когда начальству надо. И для кого, собственно говоря, предназначена полная боевая готовность, остается неизвестным, и по сей день. Спросите, начиная от президента, как главнокомандующего, до любого командира войскового соединения и все ответят, что с боевой готовностью у нас, как всегда, все в полном порядке. Только потом, с началом войны — полные штаны…

И вот наступает самый ответственный момент — томительное ожидание неопределенности в действиях потенциального противника. К нападению врага, как утверждает Николай Михайлович, — моряки вполне, готовы! Осталось произвести праздничный салют по случаю предстоящей победы.

К сожалению — все это военная идиллия. Сказка советских адмиралов. Если бы всё, что здесь написано, в действительности оказалось бы правдой, то разве, таким было бы начало войны? Им бы по мелочам, нашим адмиралам, хотя бы не лукавить, а здесь, глядите-ка, — полная боевая готовность! Это после войны, на бумаге, все что угодно можно написать! А по тем дням, в реалиях была лишь горечь от потерь в результате неподготовленности к отражению агрессии врага.

Вот и о боеприпасах, хранящихся на открытых площадках, побеспокоилось начальство, или как? Неужели, не укрыли на всякий случай, даже брезентиком? Все, была бы какая-никакая, а все ж таки, защита: и от палящих лучей солнца, да, и от разных атмосферных осадков, типа дождя,

«Около трех часов ночи с постов наблюдения и связи в районе Евпатории и на мысе Сарыч донесли: слышен шум моторов неизвестных самолетов. Они летели над морем в направлении Севастополя. В 3.07 шум моторов услышали уже с поста на Константиновском равелине. В городе еще до этого проревели сирены воздушной тревоги. Вот-вот зенитчики должны были открыть огонь — приказ об этом начальнику ПВО флота полковнику И. С. Жилину был отдан начальником штаба флота контр-адмиралом И. Д. Елисеевым, как только стало ясно, что неизвестные самолеты приближаются к главной базе…»

Опять неизвестные самолеты, но здесь, похоже, действует «боевое генеральское братство»: раз вышестоящее начальство сказало, что самолеты — неизвестные, то и все подчиненные должны продублировать эти слова. (Жуков в своих мемуарах отметил же, что «самолеты неизвестные» — по сообщению Октябрьского. Значит, так тому и быть!) Позже, когда якобы, сбили два самолета, ведь стало же известно, что самолеты были немецкими, да и после войны столько времени прошло — было, время подумать. Так нет: и через двадцать лет в мемуарах талдычат — «неизвестные самолеты». Одним словом — генералы!

А может напрасно так, на Николая Михайловича-то подумал? Насчет неопознанных самолетов? Он, видимо, для красного словца присочинил, что сбили два немецких самолета, а скорее всего, не сбили ни одного. Но ведь не напишешь же, такое? Хороша, однако, ПВО базы и зенитная артиллерия кораблей. Не сбить ни одного самолета при таком массированном налете на базу Черноморского флота! Поэтому и отделалось «неизвестными» самолетами вышестоящее начальство, так как не на что было посмотреть. А с земли опознавательные знаки были, видимо, трудно различимы.

К тому же, Кулаков, через много лет спустя мог и присочинить о сбитых самолетах, так, немного, для поднятия престижа родного флота. Но менять «неизвестные» самолеты на «немецкие» — не решился. Это же официальная точка зрения. А мнение высокого начальства надо уважать. Так и летят по Истории войны «неизвестные» самолеты над Севастополем 22 июня 1941 года.

«В эти минуты командир одного из дивизионов зенитно-артиллерийского полка, прикрывавшего Севастополь, соединился по телефону с командующим флотом. Очень волнуясь, он сказал, что не сможет решиться открыть огонь: а вдруг самолеты наши и тогда ему придется отвечать за последствия.

Ф. С. Октябрьский потребовал прекратить неуместные рассуждения и выполнять приказ.

— В противном случае, — закончил командующий, — вы будете расстреляны за невыполнение боевого приказа.

Этот эпизод показывает, насколько трудно было некоторым нашим товарищам быстро «переключить себя» на войну, осознать до конца, что она уже стала реальностью. Но я упоминаю об этом случае также и потому, что в отдельных военно-исторических произведениях появлялись утверждения, будто какие-то колебания насчет того, следует ли открывать огонь, возникали у командующего Черноморским флотом. Как человек, находившийся рядом с ним, могу засвидетельствовать, что никаких колебаний и сомнений на этот счет у Ф. С. Октябрьского не было…»

Очень интересный эпизод, характеризующий наших младших командиров, ни как слепых исполнителей команд вышестоящего начальства, а как думающего, рассуждающего и способного оспорить решение вышестоящего начальника, если ему показалось нецелесообразным выполнять полученный приказа. Здесь нет никакого противоречия воинскому уставу. Разве лицо, командного состава, получившего боевой приказ свыше, не вправе уточнить поставленную перед ним боевую задачу? С другой стороны, каким же должен быть простым и ясным в понимании поставленной задачи приказ, чтобы у подчиненного не возникало по нему никаких дополнительных вопросов?

В нашем случае, разве начались военные действия с той же, Германией, к которым готовился флот? А здесь, вообще, не вполне ясно читается, чьи самолеты приближаются к Севастополю. Так почему же у командира зенитно-артиллерийского полка не могло возникнуть сомнение по этому поводу? Он же приказ получил не лично от Ф.С.Октябрьского, но, тем не менее, не побоялся позвонить на командный пункт и удостовериться в правильности, поставленной перед ним боевой задачи. Думается, что он тоже не первый день на воинской службе и понимает, что неплохо бы, для начала, поднять в воздух авиацию, чтобы та определила, чьи же самолеты на подлете к Севастополю? А уж разобравшись, служба ПВО свою задачу выполнит. Ну, и как, объяснил ему вице-адмирал Октябрьский поставленные перед ПВО задачи? Более того, пригрозил расстрелом! А круто, насчет расстрела, за попытку выяснить, правильность поставленной боевой задачи? Как это знакомо — о наших генералах-адмиралах: молчать и не рассуждать! И это в тот момент, когда нам все уши прожужжали о том, как Сталин, якобы, запретил открывать огонь из всех видов оружия, чтобы, дескать, не поддаться на провокацию со стороны Германии. А здесь, извините, Октябрьский плюет на все эти «вышестоящие указания» и отдает приказ на открытие огня «по неизвестным самолетам» нисколько, видимо, не волнуясь от последствий принятого решения. А что ему переживать? Приказ-то, об открытии огня по «неизвестным самолетам» он получил из Москвы от самого Жукова. А какое рвение проявил! Сходу пригрозил расстрелом командиру зенитно-артиллерийского полка. Видимо, чтобы тот был более покладистым и не спутал Октябрьскому планы «обороны» Севастопольской базы Черноморского флота. Это притом, что Николай Михайлович Кулаков упомянул, что наши самолеты готовы были взлететь!