Рустам Ибрагимбеков - Сложение волн

• Название: Сложение волн
• Автор: Рустам Ибрагимбеков
• Издательство: «Дружба Народов» 2001, №8
• Жанр: Современная проза
• Год: 2008

Вряд ли в нашей стране найдется хоть один человек, который бы не смотрел «Белое солнце пустыни», не помнил и не употреблял бы в своей речи всем известные фразы: «За державу обидно», «Таможня дает добро» и другие. Сухов, Абдулла, Петруха, Верещагин, Саид вошли в народную жизнь из-за точного отражения национального колорита героев. Немалая заслуга в этом принадлежит выдающемуся сценаристу и режиссеру Рустаму Ибрагимбекову

Рустам Ибрагимбеков хоть и не живет постоянно в Баку, однако мысли известного прозаика и кинодраматурга прикованы к родному городу. В позднесоветские времена о столице Азербайджана как городе, где сплелись культуры разных народов, ходили легенды. Сейчас, понятно, многое изменилось. Что, как, в какую сторону? Что происходит с ровесниками писателя и людьми следующих поколений? Об этом — новая его повесть.

---

— Несчастный ты человек.

— Да, наверное. А вы знаете счастливых людей? Себя, например, вы считаете счастливым?

Академик будто давно ждал этого вопроса. Будучи от природы очень скромным человеком, сейчас он повел себя как подвыпивший хвастун.

— Да! Я счастливый человек! В войну бил врага. Эта звезда — он ткнул себя пальцем в грудь, — вторая. Первую отняли за то, что я дал в морду замполиту полка. После войны пятьдесят лет занимался белыми пятнами национальной истории. А в девяносто третьем сделал все, от меня зависящее, чтобы помочь Президенту сохранить страну. На ваших глазах — я имею в виду гнилую интеллигенцию — ее растаскивали по частям: на Талыш-Муганскую республику на юге и лезгино-аварскую на севере, а вы молчали… А сейчас стараюсь спасти от коррупции армию.

— Будьте здоровы, — перечень жизненных подвигов Академика вызывал искреннее уважение, но пора было закругляться, количество выпитого давало о себе знать.

— Может, еще одну закажем? — предложил Академик. Эльдар категорически отказался: он уже вступил в опасную стадию опьянения, когда, оставаясь внешне трезвым и сохраняя ясность мышления, он начинал остро реагировать на мельчайшую несправедливость, кого бы она ни касалась. При встречах с Академиком он старался ограничивать себя, сегодня это не получилось не по его вине.

— Мы все в долгу перед своим народом, — сказал Академик. И тут Эльдар не выдержал; даже в устах Академика такая банальность звучала невыносимо.

— Никто никому ничего не должен! И каждый отчитывается только перед своей совестью. — Эльдар встал; он не знал, как объяснить человеку, всю жизнь с головой погруженному в общественные проблемы, что уже много лет его взаимоотношения с человечеством ограничиваются встречами с пятью друзьями, а весь остальной внешний мир стал объектом наблюдения, в дела которого желательно не вмешиваться. — Вы хотите побыть здесь еще или пойдете со мной? — Не дождавшись ответа, Эльдар пошел к выходу, удивляясь себе — мог бы и постоять у столика, подождать, пока старик успокоится, и у двери мог бы остановиться. Но он, не оглянувшись, вышел на улицу и с удовольствием вдохнул чуть остывший вечерний воздух.

Академик покинул бар на несколько минут позже и направился к своей «Тойоте», даже не посмотрев в сторону Эльдара; рвалась тонкая ниточка, связывающая их многие годы.

Академик приблизился к своей машине; и тут из-за угла внезапно возникли двое мужчин. На мгновение они приостановились рядом с «Тойотой», а потом быстро, почти бегом перешли на другую сторону улицы. Академик почему-то присел рядом с машиной, держась за ручку открывшейся двери, потом пальцы разжались, он отпустил ручку и боком повалился на тротуар.

Подбегая к нему, Эльдар услышал, как хлопнула дверца и взвизгнули тормоза резко сорвавшейся с места машины.

Академик лежал ничком на самом краю тротуара. Эльдар перевернул его на спину. Открытые глаза смотрели в пространство с мертвенным спокойствием.

— Что с вами? Вам плохо? — И тут только Эльдар увидел темное пятно крови на рубашке и торчащую из нее цветную рукоятку ножа.

Подбежал Аббас.

— Не трогай! — Он резко отвел руку Эльдара, потянувшуюся к цветной наборной рукоятке из плексигласа. — Кровотечение усилится.

На губах Академика пузырилась розовая пена.

— Это был он, — тихо сказал Аббас. — Тот парень, с которым вы поругались.

— Надо вызвать «скорую».

Аббас побежал звонить. Но раньше «скорой» приехала милицейская машина, из которой вылезли двое мужчин в штатском.

ХVI

Прибрав оба отдела, и колбасный, и рыбный, Сева отправилась в ресторан «Ист-Вест». Надо было предупредить, что Наиля придет домой поздно — поехала в таможню улаживать проблему с прибывшим из Москвы товаром. Почему после окончания рабочего дня, спросит муж Наили. А чтобы успеть договориться с таможенниками, пока делу не дали официальный ход, ответит Сева, как научила ее Наиля.

За столиками, тесно расставленными в мерцающей полутьме зала, сидели одни мужчины. Поговорив с Микой, на минуту оторвавшимся от своего саксофона, Сева пошла по освещенному коридору к выходу, несколько десятков взглядов сошлись на ней: кто такая? Почему пришла одна и так быстро уходит? Кто-то схватил Севу за руку, она испуганно дернулась, но ее держали крепко.

— Ты почему не здороваешься? — Она не сразу узнала в обладателе приятного баритона некогда популярного телевизионного диктора.

— Садись. — Он вынудил ее сесть на свободный стул. — Побудь со мной. — Не отпуская руки, он разглядывал ее с откровенным интересом. — Что тебе заказать?..

— Ничего.

Он придвинул к ней чистую тарелку и блюдо с салатом. На столе стояла бутылка водки и две рюмки, он предвидел, что рано или поздно к нему кто-то подсядет.

— Ешь, а заодно поговорим.

— Я не хочу есть.

Через десять минут она, съев салат, приступила к долме из виноградных листьев; Диктор рассказывал ей свежие городские новости, а она, как загипнотизированная, продолжала есть. Он выглядел ненамного моложе Эльдара и его друзей, насколько удалось их рассмотреть, пока они разглядывали ее во время визитов в магазин.

— Мне пятьдесят четыре года. А после пятидесяти разница в возрасте не ощущается. — Диктор угадывал все, что она не успевала или не решалась сказать. Большие, помутневшие от времени глаза с поволокой под густыми, сходящимися на переносице бровями она помнила с детства. А голос?! Бархатный голос, проникая в уши, приятным эхом отзывался где-то в глубине черепа. Все ее сверстницы были влюблены в него когда-то.

Сева не заметила, как они одолели бутылку красного вина. Оркестр, закончив задушевную мелодию, без передышки начинал другую. Диктор рассказывал смешные истории, и ей все трудней было смеяться негромко, чтобы не слышно было за соседними столами. А еще час назад она чувствовала себя такой одинокой…

— Все уладится, — опять прочитал ее мысли Диктор. — Я приношу удачу. Хочешь, я предскажу твое будущее?

Сева, не колеблясь, согласилась: предложение продлевало приятное общение, очень недостающее в ее одинокой жизни.

— Я сделаю это чуть позже, у меня дома. Надеюсь, у тебя ничего не назначено на эту ночь?

Она расхохоталась.

— Нет, на эту ночь у меня ничего не назначено.

— У тебя кто-то был в жизни?

— Вы имеете в виду?..

— Да, мужчину.

— Нет.

— Ты сумасшедшая! Сколько тебе? Тридцать есть?

— Тридцать два.

— И ты до сих пор девушка?

— Да.

— Не стыдно?

— Стыдно.

— В чем же дело?

— Только в одном — не встретила человека, который бы мне понравился.

— Ты права: с настоящими мужиками — проблема, — согласился он и неторопливо пошел к эстраде, что-то шепнул Мике и вернулся.

— Что вы ему сказали?

— Что отвезу тебя домой.

— К вам?

— К тебе, конечно. Я забочусь о твоей репутации. В туалет хочешь?

— Нет.

— Ну, тогда поехали.

Конечно же он повез ее к себе.

XVII

Эльдара ввели в кабинет Аббаса и, убрав со стола телефон, оставили в одиночестве. Вот-вот должен был начаться допрос, но что-то этому мешало… Из-за двери доносились голоса все тех же милиционеров в штатском. Они куда-то непрерывно звонили по мобильным телефонам и, видимо, не могли добиться ответа на волнующий их вопрос. Как и они, Эльдар понимал, что убийство Академика не могло быть случайным. Этот парень подошел к их столу неспроста; и в бар он приехал, зная, что они там будут. Значит, квартира Академика прослушивается. А если это так, то информация о звонке Эльдара с предложением встретиться была сразу же передана куда следует.

Сидя в кабинете, украшенном фотографиями из туристического прошлого его владельца, и постепенно трезвея, Эльдар понял, что из-за него погиб человек, которого чтит вся страна — правый висок пронзила боль, будто в мозг воткнулось что-то острое.

Наконец дверь открылась, и вошли те же милиционеры. У одного из них в руке были исписанные листы бумаги.

— Прочтите и подпишите. — Тот, что помоложе, протянул Эльдару три убористо исписанных листа. Он говорил с легким акцентом — видимо, заканчивал русскую школу. Второй выглядел очень неинтеллигентно: оттопыренные, помятые уши украшали низколобое лицо профессионального борца.

— Что это? — спросил Эльдар.

— Ваши показания.

— Кто их написал?

— Я. — Узколобый явно был доволен своей работой.

Эльдар пробежал глазами текст. Все события были изложены довольно точно.

— Да, все примерно так и было, — сказал Эльдар, — за исключением одного: я не уверен, что двое мужчин, которые прошли мимо Академика и, видимо, нанесли ему удар ножом, это те парни, с которыми у нас был конфликт в баре.

— Жаль, — сказал молодой. — Придется внести поправки в протокол.