Михаил Дьяконов - Река времен. Жребий брошен

• Название: Река времен. Жребий брошен
• Автор: Михаил Дьяконов
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-9922-1484-0

Середина XXI века. Прогресс не остановить. Его поступь широка и уверенна. И вот уже создана и готовится к передаче в широкую эксплуатацию мечта человечества – машина времени. Создатели машины озабочены тем, что человек, перемещаемый в иное время, не способен управлять им. Кто может справиться с возникшей проблемой, перед которой уже спасовали все известные авторитеты? Создатели машины призвали для этого бывшего программиста, бывшего сапера миссии разминирования, прошедшего огонь кавказских войн XXI века, известность в СМИ, но имеющего массу проблем в работе и личной жизни в свои пятьдесят с небольшим. Справится ли он с поставленной задачей? Он еще не знает, что его деятельностью уже заинтересовались какие-то могущественные и неведомые силы…

---

Пока меня пеленали, я судорожно думал, куда же мне хотелось бы попасть? В какое прошлое? С одной стороны, чтобы проверить прибор, нет ничего проще, чем посетить свое личное прошлое и сравнить то, что видно через это устройство, со своими воспоминаниями. Скажем, попасть в свой класс и поглядеть на себя со стороны: например, когда я ухаживал за Танькой, а за мной бегали Ирка и Светка… Хотя…

Классики фантастики уверяли, что человек не может встретиться с самим собой в другое время. Считается, что почему-то это чуть ли не смертельно для всей цивилизации. Но вот почему так, у меня, к сожалению, не отложилось. Впрочем, попробую спросить:

– А можно попасть в свое прошлое?

Мои спутники переглянулись.

– Теоретически не вижу никаких препятствий, – отозвался господин Лейбниц, – если ви боитес неопределенности, описанной в разной научно-фантастической литературе, то у нас ест лекарство против его. Вед ви не встретитес с собой в другом теле, ви просто скорее всего поселитес в свое собственное тело. Будете испытыват что-то вроде глубоких реалистичних воспоминаний. Не бойтес.

– Неужели такое банальное пожелание? Мы, честно говоря, ожидали, что вы пожелаете отправиться во время Второй мировой войны… – добавил Виталий с надеждой в голосе.

Я задумался. В самом деле. Ведь я много писал о том времени: точнее, о том, каким я представлял его себе. На мгновение я закрыл глаза и тут же увидел, как с неба на меня падают угловатые самолеты с желтыми носами, как из-за ближайшего перелеска вдруг выехали угловатые танки с белыми крестами, как из пшеницы вдруг поднялись пехотные цепи в угловатых касках… Да, это в самом деле очень заманчивое предложение.

Хотя в моем прошлом тоже была война… И не одна, а много. Только вот все они были локальными и в целом какими-то не такими…

Горный серпантин – бич и визитная карточка почти всех войн, в которых довелось участвовать России в начале двадцать первого века. Эти извилистые дороги, прорубленные среди скал еще столетия назад, вьются, как правило, вдоль склонов так, что с одной стороны тебе на голову с вершины может прилететь изрядный булыжник, а то и граната любого мыслимого или немыслимого принципа действия, а с другой – незадачливого водителя неизменно манит крутой склон ущелья, на дне которого бурлит стремительная горная река.

Именно здесь, в царстве Северного Кавказа, уже почти полвека идет вялотекущая операция по «восстановлению конституционного порядка», начатая еще в бытность единой России и плавно перетекшая лет двадцать назад в «войну за обладание нефтяными излишками», которая по лживости и жестокости не имеет себе равных.

И по сей день здесь продолжают рваться мины и гранаты всех систем и калибров, рычат бронированные машины, стрекочут скорострельные орудия и пулеметы. Но главное – эта война обильно засоряет землю, на которой ведется. И моя задача – убрать этот мусор, количество которого растет в геометрической прогрессии в зависимости от длительности боевых действий.

Я – сапер-пиротехник и всегда жутко хочу спать. Впрочем, жрать я хочу тоже, но сон – главный дефицит для меня и мне подобных. Меня устраивает, что теперь, находясь тут за штатом, приходится учить зеленых салаг. Или же, разъезжая в КБМ[11] «Вепрь-5», «Выстрел-17», какой-то гусеничной БМТ[12], разведывать и описывать предстоящие места работы, но чаще – забирать и утилизировать уже найденное кем-то взрывоопасное барахло. Правда, работать своими руками тоже часто приходится. Ведь инженерные заграждения ставятся с расчетом нанести урон не только личному составу и боевой технике, но также прилегающим строениям и сооружениям, а потому очень часто приходится деактивировать их не подрывом или мощной струей воды, а аккуратненько снимая собственными ручками, чтобы потом тихонько свезти куда-нибудь подальше, где взрыв никому не повредит.

В тот день мы работали в районе Харсеноя. Ничего особенного. День как день! Вызов на ВОПы[13]. Мы с прикрывающими «вованами»[14] в «Вепре» и группа начинающих саперов от МЧС в фургоне «Кенгуру» шли колонной к месту работ. На всякий случай в прикрытие нам дали патрульный «Выстрел» и армейскую «Гюрзу» огневой поддержки с десантниками в боевом отделении.

Мы были уже в паре кэмэ от цели, когда под головной машиной ахнул фугас. Заряд был таким, что тяжелый «Выстрел» откинуло в сторону на полметра. Ничего не поделаешь, хочешь жить – спешивайся. Нашей братии, не боевым саперам, «бабахам» по-армейски, а «мусорщикам» (то есть занимающимся чистовым разминированием освобожденной территории от взрывоопасных предметов), длинноствольное оружие по штату было еще не положено. Потому огневой контакт, который мы начали с басурманами, был бы подобен игре в поддавки по сути своей. И не будь с нами десантуры и «вованов» со средствами усиления, на нас можно было бы сразу поставить крест.

Группа Мусы, прорвавшаяся в автономию через традиционно неспокойную грузинскую границу, была хорошо вооружена и жаждала крови. Не знаю, чем их привлекла именно наша колонна, возможно, сыграла роль лютая ненависть всех инородных боевиков к русским саперам, с которыми они решили сквитаться, а может быть, было желание «поучиться на кроликах». Но цель они выбрали сравнительно удачно.

Из шести моих подопечных только у двоих были легкие «таволги» – неплохие пэвэдэшки[15] калибра шесть с половиной миллиметров, результат удачного сотрудничества немецких инженеров фирмы «Хеклер и Кох» с нашими оружейниками из Климовска. Но, несмотря на хорошие показатели пробития армейских бронежилетов, точность «таволги» прекрасна лишь для ведения боя в городской черте или густом лесу. Дальше трехсот метров она была весьма посредственной. Оставшиеся «мусорщики» (равно как и я сам) таскали с собой армейские пистолеты. Очень неплохие мощные пистолеты, но больше пригодные для постановки точки в собственной жизни или рукопашном бою, чем для отражения какого угодно серьезного нападения военизированных подразделений на местности. У группы прикрытия были автоматические винтовки «беретта-205», одна «масловка»[16] и старичок – модернизированный пулемет Калашникова китайского производства.

На нас напали с двух сторон сразу после взрыва фугаса, поливая струями свинца и забрасывая минами. В первые же минуты боя группа понесла серьезные потери. Четверо убитых и трое тяжелых. Меня оглушила пуля, пришедшаяся скользяком в голову. Командир группы прикрытия, понятное дело, спешно организовал оборону, опершись на пулеметный и минометный огонь, ведущийся из уцелевших «Гюрзы» и «Вепря». Двое «вовчиков» подхватили меня под руки и потащили за дорогу в небольшую ложбинку. За нами потянулись трое уцелевших саперов, как и я, имевших на вооружении только «молотки»[17].

Он не был дураком, этот Муса. Спланировал бой как надо, и по всем канонам у нас не должно было остаться никаких шансов. Но внезапно для нападавших им во фланг, в «самое мясо», вмазал тот единственный старичок – ПКМ, владелец которого был смертельно ранен уже первыми выстрелами. Истекая кровью, он ударил с двухсот метров длинными очередями, в которых простые пули чередовались с трассирующими, и буквально смел, сломал первые ряды «акбаров». Пулеметчик прожил после открытия огня минуту или две, не больше, но этого хватило, чтобы переломить драку на левом фланге, не допустив быстрого избиения окруженных. Над полем боя пронесся какой-то стон, и стало понятно, что тут они пролетели по полной. Даже мои молодые подопечные в азарте боя принялись из «молотков» долбить мечущихся соратников Мусы метров с пятидесяти. Несмотря на запреты командира группы прикрытия, все прикрываемые, в том числе и я, выползли поближе к дороге, где мне удалось, позаимствовав у убитого «вована» штатную «беретту», подключиться к уничтожению этого бандитского отребья.

Но атака на правом фланге продолжалась, как продолжался и минометный обстрел с гор. Спустя десять минут ранены были почти все прикрывающие. Мне в правое предплечье угодил осколок, а двое наиболее горячих саперов были тяжело контужены близкими разрывами мин. Качнувшийся было в нашу сторону маятник боя, казалось, двинулся вспять, тем более что маневрирующий на дороге «Вепрь» словил гранату РПГ и густо зачадил. Но мы еще держались.

Спустя четверть часа нас оставалось лишь восемь человек, каждый из которых был как минимум дважды перевязан. «Гюрза» огрызалась скупыми очередями из башенного пулемета, сберегая патроны. Боекомплект урезан на три четверти, и общая плотность нашего огня дико упала. Но поредели и ряды нападавших. После четвертой атаки их вряд ли оставалось больше двух десятков.

В этот момент справа от меня что-то ахнуло, и я почти полностью потерял сознание. Поэтому в памяти не отложилась последняя фаза боя, когда маятник опять качнулся в нашу сторону. Говорят, что после второго ранения меня оттащили под прикрытие «Гюрзы», ввели сильнодействующий стимулятор и приготовились умирать, экономя патроны, когда над дорогой зависли четыре вертушки и вспороли своим огнем и дорожное покрытие, и склоны гор, и всю прочую прилегающую территорию… Это был первый бой, принесший мне первую боевую награду «за кровь»…