Александр Фитц - Утро в раю (очерки нашей жизни)

• Название: Утро в раю (очерки нашей жизни)
• Автор: Александр Фитц
• Издательство: Голос-Пресс
• Жанр: Публицистика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-7117-0472-9

Тираж моей последней книги «Письмо канцлеру» разошёлся в полгода. Позвонили из издательства и предложили сделать допечатку. Я подумал и отказался. Цель к тому времени была достигнута - «Письмо» до канцлера добралось, и отправлять копию не имело смысла.

Признаюсь, о том, что моя книжка окажется в личной библиотеке Ангелы Меркель, я даже помыслить не мог. Но в декабре 2009 года вдруг получил официальную бумагу с водяными знаками и гербом в левом верхнем углу, подписанную ответственным сотрудником Канцлерамта д-ром Маттиасом Шмидтом, в которой он уведомлял, что экземпляр «Письма канцлеру» «находится в личной библиотеке д-ра Ангелы Меркель».

Очень удивившись и, что скрывать, возгордившись, я (письменно) поблагодарил его за приятную новость и оказанное внимание, но вот спрашивать, прочла ли госпожа канцлер книжку или отложила до лучших времён, то есть до пенсии, не стал.

А потом сел и написал продолжение «Письма». Точнее завершение, так как более к теме российских немцев и судьбы этого народа, непростых, порой трагичных отношений Германии и России решил не возвращаться. Всё, что хотел и должен был сказать об этом, я теперь сказал.

Что же касается названия книги, то рай ведь не обязательно парадиз и сплошные праведники. Он разный. А главное - у каждого свой. Мой рай - Германия. О жизни в нём я и рассказываю.

---

— Мрачным мне видится будущее России, — сказал финансовый гуру. — И от этого всем будет плохо. Европейцам прежде всего.

— Да, воруют. Бессовестно воруют, — вздохнул я.

— Воруют везде, — уточнил гуру. — И в Швейцарии воруют, и в Германии, и в Голландии, не говоря уж об Италии. Но местные коррупционеры не вывозят украденное за рубеж, а вкладывают деньги в свои отечественные фирмы и банки, то есть создают дома рабочие места, оживляя экономику.

— А Кремль, словно цементом пропасть, пытается залить образовавшиеся финансовые пустоты призывами к иностранцам вкладывать деньги в российские проекты, — сказал я.

— Что-то они, конечно, вкладывают, — согласился коллега по коллекционированию бюстов тиранов, — но это сущие пустяки в сравнении с тем, что россияне вывозят. И это касается не только финансов, но и, как приятно говорить, мозгов, которые, что бы и кто бы ни говорил и ни писал, возвращаться в Россию не хотят.

Вот такой неожиданный разговор случился у меня в Цюрихе, вспомнив о котором, я, кажется, понял, почему дым отечества для нобелевских лауреатов может быть и сладок, и приятен, но на расстоянии.

«Впервые меня назвали русским, когда я приехал в Англию»

Вторая причина, по которой именно Гейм не хочет возвращаться в Россию, заключается, как думаю, в том, что он никогда не чувствовал себя там дома. Почему? Да потому что он — немец, а никакой не русский, как почему-то уверяют средства массовой информации. Ну а как жилось в СССР, а теперь живётся в РФ и других бывших «респу-бликах-сёстрах» российским немцам, объяснять, надеюсь, не нужно. Да, некоторым удавалось кое-чего, а порой даже и многого добиться. Например, академику Борису Раушен-баху, пианисту Святославу Рихтеру, олимпийскому чемпиону, рекордсмену мира по прыжкам в высоту Валерию Брумелю. Но это были исключения, подтверждающие закономерность их неравенства в сравнении с представителями других народов.

«Каким же образом Андрей Гейм родился в Сочи? — слышу я недоумённый вопрос какого-нибудь въедливого читателя. — Ведь столицы союзных республик, вся Прибалтика, Калининградская область, а также города, относящиеся к категории престижных, были в 1958 году, когда он появился на свет, для них закрыты». Возник этот вопрос и у меня, а ответил на него родной брат нобелевского лауреата Вальтер Гейм. Но прежде коротко представлю его.

В Германии Вальтер с 1997 года. Приехал вместе с женой Валентиной, отцом Константином Алексеевичем (Алоизо-вичем), мамой Ниной Николаевной Байер (она сохранила девичью фамилию) и сыновьями Константином и Николаем. В 1998 году отец скончался. Мама жива.

Вальтер окончил Таганрогский радиотехнический институт по специальности инженер электронной техники. Работал в Нальчике на электровакуумном заводе, затем на заводе телемеханической аппаратуры, а после, как он выразился, «ельцинского кошмара» — на других, не столь престижных, предприятиях. Живут они с Валентиной и мамой в небольшом уютном саксонском городке Косвиг.

— Если позволите, начну я не с Сочи, — улыбнувшись, сказал Вальтер, — а с нашего отца. Родился он в 1910 году в селе Каменка, что рядом с нынешним городом Энгельс, в Поволжье. До 18 лет отец не знал русского языка, но потом не просто выучил его, а, защитив кандидатскую диссертацию, в 28 лет стал профессором физики Саратовского университета. В 1941-м его, как и подавляющее большинство российских немцев, депортировали. Трудармию отбыл в Северном Казахстане, участвовал в строительстве железной дороги. После окончания войны поехал к своим родителям в Новосибирск, где встретился с нашей мамой. Работал на Новосибирском электровакуумном заводе. Начинал рядовым инженером. Затем был старшим инженером, старшим технологом цеха. В 1960-м переехал в Ростов-на-Дону и стал главным технологом местного электровакуумного завода. В 1964 году его пригласили на должность главного инженера строящегося электровакуумного завода в Нальчик, где он проработал до самого переезда в Германию. На этом предприятии изготавливались электронно-лучевые приборы, в том числе и для космоса. Отец имел ряд авторских свидетельств на изобретения. Несмотря на то, что он прекрасно владел русским языком и даже писал на нём стихи, от немецкого акцента так и не избавился. И ещё, как знаю, он никогда не употреблял крепких выражений ни на работе, ни тем более дома.

Дедушка по отцу — Алоиз Иосифович Гейм работал преподавателем в школе. Его отец, то есть наш с Андреем прадедушка, был сельским врачом.

А вот все бабушки и прабабушки по отцовской линии занимались исключительно ведением домашнего хозяйства и воспитанием детей. Как мы можем судить сегодня, это было правильно и дало хорошие результаты.

Наша мама — Нина Николаевна Байер в 1949 году с отличием окончила Московский химико-технологический институт им. Менделеева. И это можно расценивать как чудо, ведь она тоже немка. Но нужно её знать. Она совершала ещё и не такие подвиги. Распределили маму в Новосибирск. Всю жизнь она проработала на инженерных должностях. Последние годы перед уходом на пенсию была начальником технологической лаборатории электровакуумного завода в Нальчике.

Дедушка по материнской линии — Николай Николаевич Байер специализировался в области картографии и аэрофотосъёмки и перед Второй мировой войной являлся профессором Харьковского университета. Был репрессирован, отправлен в лагерь. В 1954 году, после смерти Сталина, дедушку освободили, а затем реабилитировали.

Бабушка по материнской линии — Мария Домиановна Циглер возглавляла метеорологическую станцию в Сочи.

В числе наших предков по материнской линии — участник Польского восстания 1863 года немецкий дворянин Карл Циглер. Он был репрессирован и сослан в Сибирь. Это наш с Андреем прапрадедушка.

— Но как получилось, — воспользовавшись паузой, повторяю я волнующий меня вопрос, — что вы с Андреем родились в Сочи? Сотрудник Гейдельбергского университета доктор Виктор Кригер предположил, что ваши родители работали в сочинской «шарашке», то есть засекреченном научном объекте, входящем в систему ГУЛАГа и располагавшемся в этом городе до 50-х годов минувшего века. Это верно?

— Нет, хотя отцу и довелось поработать в «шарашке». Но в Сибири. А вот в Сочи жили наши с Андреем дедушка и бабушка, поэтому мама и ездила к родителям рожать нас. Ну а в советское время существовало правило: где ты появился на свет, то место и вписывается тебе в метрику. Правда, позже это правило отменили. Так, наш старший сын Константин тоже родился в Сочи, но в метрике указан Нальчик, где мы тогда были прописаны.

Словом, не только всё гениальное, но и многое загадочное — просто.

… В 1975 году Андрей Гейм с золотой медалью окончил среднюю школу № 3 Нальчика и решил поступить в Московский инженерно-физический институт. Но на вступительных экзаменах его провалили. Вот как он сам рассказывает об этом: «Через несколько лет мне объяснили (и это было для меня шоком), что для того, чтобы поступить в этот вуз с немецкой фамилией, надо было прежде обратиться в первый отдел (то есть в подразделение Комитета государственной безопасности. — А. Ф.) и получить соответствующую бумагу о моей благонадёжности. Но откуда мы в Нальчике могли знать такие тонкости? Вернулся домой, устроился на электровакуумный завод слесарем-электротех-ником. Родители наняли репетиторов по математике и физике, поскольку тогда причину неудачи мы видели только в наличии пробелов в знаниях. Занятия по математике, как я понял позже, были бесполезны — уровень подготовки в нашей школе был вполне достаточен для поступления. Уже во время учёбы в институте, приехав на каникулы, случайно нашёл свои тетради с контрольными по математике. Открыл и ужаснулся — как я эти задачи решал?! Вполне физтеховский уровень. Со стороны нашей учительницы Валентины Фёдоровны Седневой это был просто „терроризм“ — давать всему классу задачи, требующие не только знаний, но и нетривиального мышления. Она приучала нас думать, искать — надо было извернуться, чтобы найти решение. После второго провала на экзаменах в МИФИ понял, что ситуация непробиваемая. У меня на самом деле не было шансов поступить — нежелательных абитуриентов собирали в отдельной аудитории и предлагали им особые, заведомо непосильные задания. Забрал документы и в тот же год поступил в МФТИ (Московский физико-технический институт), где, как оказалось, не было системы деления на тех, кого нужно и кого не нужно принять. Сейчас даже рад стечению обстоятельств, благодаря которому попал именно туда, куда следовало».

И ещё одно воспоминание учёного, которым он поделился с корреспондентом Первого канала российского телевидения: «Из-за фамилии меня часто называли, то „жидом пархатым“, то „фашистом недобитым“».

Вот вам, уважаемые друзья, и «подлинный интернационализм», а заодно «равенство и братство всех народов», которые в современной России забыли упразднить. Или я ошибаюсь?