Патриция Гэфни - Лили

• Название: Лили
• Автор: Патриция Гэфни
• Издательство: Эксмо-пресс
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-04-001299-3

Молодой хозяин Даркстоуна, виконт Сэндаун, давно смирился с одиночеством, полагая, что у него уже никогда не может быть надежд на счастье. Но вот в его доме появилась новая служанка – слишком красивая, умная и гордая, что и вызвало пристрастный интерес ее хозяина. Лили – так зовут девушку – и виконта неудержимо влечет друг к другу, но слишком много тайн и подозрений лежит между ними… Сумеют ли эти двое преодолеть преграды, переступить через свои обиды, недоверие и обрести счастье, которого достойны?…

---

"Живо в постель”, – сказала ей Меро перед уходом. Постелью, вероятно, служил тростниковый тюфяк на земляном полу. Но это означает, что ей придется занять хозяйскую постель или по крайней мере ее половину! Неужели здесь нет другого спального места? Лили оглядела крошечную комнату, и у нее перехватило дух от изумления. Стена! Задняя стена светилась, сверкала, искрилась, поблескивала и переливалась, отражая золотисто-алое пламя очага мириадами крошечных призм, покрывавших всю поверхность от пола до потолка. Простояв целую минуту в безмолвном восхищении, Лили подошла поближе и остановилась в одном шаге от подмигивающей разноцветными огоньками поверхности. Это были осколки стекла, зеркального и простого, а также маленькие кусочки блестящего металла, вмурованные в штукатурку или глину или что-то другое, из чего была сделана стена. Как бы то ни было, они создавали фантастический эффект переливающегося, застывшего на месте фейерверка.

Лили обернулась на звук открывающейся двери. Вошла Меро, неся курицу в клетке и мешок за плечами. Она шла, потупив взгляд, и не подняла глаз, пока не опустила свою ношу на пол и не расставила припасы на полке, встроенной в нижнюю часть грубо сколоченного сооружения, служившего, как догадалась Лили, кухонным столом. Впервые у нее появилась возможность рассмотреть свою хозяйку при относительно ярком освещении. Меро можно было дать и пятьдесят, и семьдесят. Высокая, угловатая, костлявая, она двигалась медленно, но не по-старушечьи свободно. Ее лицо, темное, как дубленая кожа, избороздили глубокие морщины. Коротко остриженные седые волосы прилегали к голове подобно шлему. Нос у нее был как у настоящей колдуньи – загнутый и заостренный книзу, а маленький, тонкогубый рот обнажал в улыбке немало дыр на месте выпавших зубов. Но карие глаза своей кротостью напоминали взор Богородицы. Вот она взглянула на Лили, и та была поражена, увидев во взгляде старой женщины застенчивое ожидание. Меро хотела знать, что она скажет о доме, вернее, о стене, сообразила Лили.

Она беспомощно развела руками.

– Это выглядит… просто сказочно!

Старческое лицо Меро преобразилось, просияв щербатой улыбкой. Лили увидела в нем столько доброты, что ее хватило бы на отпущение всех грехов, на прощение любых человеческих слабостей и безумств. Слезы хлынули у нее из глаз сами собой, безо всякой видимой причины.

– Я устала, – пробормотала она в виде извинения, смущенно вытирая щеки.

– Когда ты ела в последний раз? Лили задумалась.

– Позавчера – Присядь, дитя. Вымойся и обсушись, вон вода в кувшине, да забирайся под одеяло. Я приготовлю чай.

Лили сделала, что было ведено, радуясь возможности наконец-то выбраться из промокшего шелкового платья и белья, сбросить туфли и чулки. Она вымылась у огня, вытерлась ситцевой тряпицей, служившей полотенцем, и голышом забралась под одеяла на шуршащий тростниковый тюфяк, который Меро успела подтащить поближе к очагу. Кто-то заскребся в дверь: старуха открыла ее и впустила Габриэля. Бесстрастно оглядев Лили, он сделал перед очагом два небольших ритуальных круга и наконец улегся с довольным зевком.

Меро протянула ей чашку чая и горку теплых овсяных лепешек на тарелке, а потом и сама устало опустилась на тюфяк рядом с Лили. Та быстро подвинулась, уступая хозяйке ту половину постели, что была ближе к огню.

– Нельзя тебе спать нагишом, замерзнешь. Ты шить умеешь?

Задавая вопросы, Меро стянула через голову свое черное платье и аккуратно сложила его в виде подушки. Под платьем на ней была шерстяная фуфайка и панталоны.

– Да, я умею шить.

– Вот и хорошо. Сошьешь себе ночную рубашку из бумазеи, что я прикупила в Боуви. Лили склонила голову.

– Вы так добры ко мне.

Вместо ответа Меро с шумом втянула в себя чай.

– Вы живете одна?

– Нет, – ответила старуха, удивившись вопросу, – у меня есть Гэйб и Патер.

– Патер?

– Ослик. А теперь еще и курочка. Как мы ее назовем?

Лили ничего не приходило в голову.

– И потом у меня есть моя работа.

Она протянула овсяную лепешку Габриэлю; он подхватил ее и принялся задумчиво жевать, не сводя глаз с Лили.

– Вы давно здесь живете? – спросила Лили, с трудом подавив усталый зевок.

– Довольно давно.

На полу в изголовье постели стояла небольшая шкатулка, обильно украшенная камешками и морскими ракушками. Меро вынула из нее короткую глиняную трубку и кожаный кисет. Глядя, как она набивает трубку табаком, Лили заметила, что руки у нее слегка дрожат. Меро разожгла трубку, прикурив от длинной соломинки, которую сунула концом в огонь, и вскоре запах табака смешался с густым духом торфа.

Лили опустилась щекой на свои сложенные руки. У нее оставался еще один, последний вопрос, но она не знала, как ею задать, опасаясь обидеть Меро.

– А вы… вам… когда-нибудь бывает одиноко?

Старая женщина удивленно повернула голову. Ее лицо было в глубокой тени, Лили различала только две блестящие точки: это огонь отражался в ее глазах. Но даже в темноте ей показалось, что Меро погрустнела.

– Одиноко? – повторила она своим добрым, по-детски тонким голосом. – Но разве мне может быть одиноко, если я никогда не бываю одна? – Протянув руку, она ласково погладила Лили по щеке загрубевшими морщинистыми пальцами, – Спи, ярочка моя.

Лили закрыла глаза и незаметно уснула, слушая, как Меро распевает высоким надтреснутым сопрано:

Средь зелени полей за Ним иду,

Рука моя дрожит в Его руке…

Проснувшись, она оказалась одна. Мысли о Дэвоне теснились у нее в голове, наверное, он ей снился, но наяву Лили ничего не могла вспомнить и была рада этому. Она села и вновь подивилась чуду задней стены, в которой сейчас видела свое смутное отражение. Освещенное бледным светом, проникавшим в полуоткрытую дверь, оно показалось ей настолько нелепым и забавным, что Лили едва не улыбнулась. Торопливо натянув на себя одежду, она вышла из дома.

И остолбенела. В десяти шагах от нее стоял великан. Напрягшись всем телом. Лили уже готова была бежать и даже открыла рот, чтобы закричать, но через миг поняла, что он не настоящий, вернее, не живой, так как он был вполне реален. Не человек и не зверь, скорее некое одушевленное полурастительное существо. Она подошла ближе и с изумлением обнаружила, что зеленый великан отнюдь не одинок: его окружали другие – дюжины других! – расставленные по двору вокруг него. Некоторые напоминали растительного человека, хотя стояли в других позах, но были среди этих фигур совы и черепахи, большегрудые женщины и кошки, кролики и рыбы, а еще гигантские шары, причудливые тотемы и какие-то совсем непонятные существа и предметы, суть и назначение которых были известны лишь тому, кто их создал. Неужели Меро?

Чтобы вылепить голову растительного великана (восемь футов от земли), Меро, вероятно, приходилось вставать на стол или на телегу. Подойдя поближе, Лили увидела, что он сделан в основном из земли. И эта земля плодоносила! Зеленые побеги и пучки жесткой болотной травы пробивались где попало из его тела, придавая великану неподражаемо съедобный вид. Лица у него не было, а вот выражение, безусловно, было, однако Лили не смогла бы объяснить на словах, что оно означало, к тому же она подумала, что ее восприятие может зависеть от ее настроения. Сейчас великан казался чудаковатым, но в другое время, возможно, он ее испугает.

Она услыхала яростный кашель, доносившийся откуда-то справа, и, осторожно прокладывая себе дорогу среди морских звезд, русалок и раскинувших крылья птиц, нашла наконец Меро, вытиравшую рот носовым платком. Старуха бросила на Лили такой же робкий, застенчивый взгляд исподлобья, что и вчера, когда ждала ее отзыва о своей великолепной стене, усыпанной стеклышками.

На этот раз Лили постаралась более тщательно подобрать слова.

– Я не знала, что вы имели в виду вчера, когда говорили о своей “работе”. Теперь я понимаю. Оказывается, вы – художница.

Сморщенные темные щеки окрасились в цвет бургундского вина, вспыхнула щербатая улыбка, а добрые карие глаза засияли от удовольствия. Лили улыбнулась в ответ, догадавшись, что сказала именно то, что нужно.

– Ты хорошо выспалась, – отметила Меро, как будто желая переменить тему. – Как ты себя чувствуешь?

Лили взглянула на небо: судя по положению солнца, наступила уже вторая половина утра.

– Никогда в жизни не вставала так поздно, – удивленно ответила она.

– Почему бы тебе не сварить нам чаю? На сковороде еще остались корки от овсяных лепешек, принеси и их тоже. Люблю завтракать на воздухе, когда погода хорошая.

– Хорошо. – Но Лили не хотелось уходить. – Из чего… сделаны ваши скульптуры? – спросила она.

Та, над которой Меро трудилась в эту минуту, формой отдаленно напоминала лошадь и имела жесткий проволочный каркас. Увидев его, Лили невольно задумалась о судьбе куриной клетки. У ног Меро стояло корыто с каким-то густым коричневатым месивом. Она аккуратно наносила его горстями на металлический каркас.