Жюль Верн - История великих путешествий. Том 2. Мореплаватели XVIII века

• Название: История великих путешествий. Том 2. Мореплаватели XVIII века
• Автор: Жюль Верн
• Издательство: Ладомир
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1997
• ISBN: 5-86218-319-1, 5-86218-022-02

Большую научно-популярную работу "История великих путешествий и великих путешественников" Жюль Верн писал на протяжении 16 лет. В ней ярко и занимательно описаны наиболее значительные путешествия, открытия, события постепенно изменявшие представление человека о географии мира, стиравшие белые пятна на картах, сулившие богатства и становившиеся причинами войн. Автор охватил период от глубокой древности до 40-х годов XIX века. В работе большую помощь ему оказал географ, переводчик и библиотекарь Габриэль Марсель.

Второй том "Истории", озаглавленный "Мореплаватели XVIII века", рассказывает о наиболее значительных — в основном морских — путешествиях этого времени, в том числе о трех экспедициях прославленного капитана Кука.

За основу перевода в данной книге взят "канонический" перевод, впервые опубликованный в 50-х гг. XX века. Он был заново сверен с оригиналом, в тексте исправлены неточности и восстановлены обширные купюры. Перевод пропущенных отрывков — А. Москвина. Также им заново был составлен список дополнительной литературы.

---

«Мы предпочли идти пешком, — рассказывает Гумбольдт в письме брату, — и так как погода стояла очень хорошая, провели всего семнадцать дней в этих пустынных местах, где нельзя обнаружить никаких следов того, что они когда-либо были населены. Спать там приходилось в хижинах, устраиваемых из листьев геликонии, специально захватываемых с собой. На западном склоне Анд встречались болота, в которых вязнешь до колен. Погода переменилась; последние дни шли проливные дожди; наши сапоги от сырости развалились, и в Картаго мы явились босые, с израненными ногами, но обогащенные превосходной коллекцией новых видов растений.

Из Картаго мы через Бугу направились в Попаян, пройдя красивую долину реки Каука и все время двигаясь вдоль горной цепи Чока и расположенных в ней платиновых рудников.

Ноябрь 1801 года мы прожили в Попаяне; мы побывали в базальтовых горах Хулусуито, у вулкана Пурасе, где из многочисленных отверстий с оглушительным шумом вырываются пары воды, содержащей сернистые соединения.

Нам остался самый тяжелый участок пути от Попаяна до Кито. Нужно было миновать окружающие город Пасто „парамы", причем в период дождей, уже начавшийся. В Андах „парамами" называют местность, где на высоте от 1700 до 2000 туазов растительность исчезает и откуда веет пронизывающим до костей холодом. Чтобы избежать жары долины реки Патия, где за одну ночь можно схватить лихорадку, продолжающуюся три или четыре месяца и известную под названием calenturas de Patia[225], мы поднялись, двигаясь вдоль ужасных пропастей, на гребень Кордильер и таким путем добрались из Попаяна в Пасто, расположенный у подножия грандиозного вулкана…»

Вся провинция Пасто представляет собой высокогорное плато, находящееся почти целиком выше границы распространения древесной растительности и окруженное вулканами и сольфатарами[226], из которых постоянно выделяются клубы дыма. Жители питаются только сладким картофелем, а если его не хватает, то им приходится довольствоваться низкорослыми кустарниками, называемыми «ачупалья», служащими пищей также для горных медведей. После того как Гумбольдт и Бонплан в течение двух месяцев мокли день и ночь под дождем, после того как они чуть не утонули у города Ибарра во время внезапного наводнения, вызванного землетрясением, 6 января 1802 года они достигли Кито, где маркиз Сельва-Алегре оказал им сердечное гостеприимство.

Кито красивый город; но очень сильные холода и соседство совершенно голых гор делают жизнь в нем весьма унылой. Со времени знаменитого землетрясения, происшедшего 4 февраля 1797 года, климат стал значительно суровее, и Бугер, когда-то наблюдавший в Кито постоянную температуру в 15 — 16° по Реомюру, был бы очень удивлен, узнав, что теперь она не превышает 4 — 10°[227]. Гумбольдт и Бонплан подробно исследовали устья одной и той же подземной печи — вулканы Котопахи, Пичинча, Антинаса и Илинаса, проведя возле каждого из них по две недели.

Гумбольдт дважды добирался до края кратера Пичинчи, который, кроме Кондамина, раньше никто не видел.

«Первое путешествие, — рассказывает он, — я совершил вдвоем с индейцем. Так как Кондамин приблизился к кратеру со стороны более низкого края, покрытого снегом, то и я, следуя его примеру, первую попытку предпринял по этому пути. Мы чуть не погибли. Индеец провалился по грудь в трещину, и мы с ужасом увидели, что шли по мосту из смерзшегося снега; в нескольких шагах от нас зияли сквозные отверстия. Сами того не зная, мы очутились на своде, нависшем над кратером. Испуганный, но не отчаявшийся, я составил новый план. Из кратера у самого края выступают, вздымаясь, можно сказать, над бездной, три вершины, три скалы, не покрытые снегом, так как он все время тает под действием паров, вырывающихся из жерла вулкана. Я взобрался на одну из скал и увидел на ее вершине каменную глыбу; опираясь о скалу только частью своего основания, она в виде карниза нависла над пропастью. Но камень имеет в длину всего футов двенадцать, а в ширину шесть, и сильно качается от частых подземных толчков, которых мы за полчаса насчитали восемнадцать. Чтобы лучше рассмотреть дно кратера, мы легли на живот. Вряд ли можно себе представить что-либо печальнее, мрачнее и страшнее увиденного нами зрелища. Кратер вулкана представляет собой круглое отверстие окружностью около одного лье; его отвесные края сверху покрыты снегом. Внутри совершенно черно: но бездна так огромна, что можно различить вершины нескольких расположенных в ней гор, находящихся, вероятно, в трехстах туазах ниже нас; судите же, на какой глубине находятся их основания!»

На вулкан Антисана Гумбольдт поднялся до высоты в две тысячи семьсот семьдесят три туаза; но губы, глаза и десны путешественников стали кровоточить, и пришлось прекратить восхождение. К отверстию кратера Котопахи приблизиться не удалось.

Девятого июня 1802 года Гумбольдт, по-прежнему в сопровождении Бонплана, покинул Кито, чтобы заняться исследованием Чимборасо и Тунгурагуа. До вершины первого из этих вулканов они не дошли всего двухсот пятидесяти туазов. Как и на Антисане, начавшиеся кровотечения заставили их повернуть назад. Что касается Тунгурагуа, то во время землетрясения 1797 года его вершина обрушилась, и высота этого вулкана, по измерениям Кондамина составлявшая две тысячи шестьсот двадцать туазов, теперь, как установил Гумбольдт, равнялась двум тысячам пятистам тридцати одному.

Из Кито путешественники направились к верховьям Амазонки, по дороге посетив города Лактакунгу, Амбато и Риобамба; весь этот район сильно пострадал от землетрясения 1797 года, когда под водой и илом погибло свыше сорока тысяч человек. Спускаясь по склонам Анд, Гумбольдт и его спутники имели возможность созерцать полуразрушенную дорогу, идущую из Куско в Асуан и называемую дорогой Инки. Она была вся построена из каменных плит одинакового размера, очень ровно уложенных, и напоминала самую лучшую римскую дорогу. Тут же поблизости находятся развалины дворца инки Тупак Юпанки, о которых рассказал Кондамин в «Записках Берлинской Академии наук».

После десятидневной остановки в Куэнке Гумбольдт достиг округа Хаена и составил карту течения Мараньона до впадения реки Напо; благодаря частым астрономическим наблюдениям ему удалось восполнить пробелы карты Кондамина. 23 октября 1802 года Гумбольдт прибыл в Лиму; там он зафиксировал прохождение Меркурия перед диском солнца.

Прожив месяц в столице Перу, ученый отправился в Гуаякиль, а оттуда морем достиг Акапулько в Новой Испании (Мексике).

Огромного количества наблюдений, сделанных Гумбольдтом за годичное пребывание в Мексике и изложенных в его книге «Очерк о Новой Испании», вполне хватило бы, чтобы доказать — если в этом еще есть необходимость после всего рассказанного нами о его предыдущих путешествиях, — насколько сильна была в нем жажда знания, какой неистощимой энергией и колоссальной работоспособностью он обладал.

Он занимался одновременно археологическими раскопками и историей Мексики, изучал характер, нравы и язык жителей и вместе с тем исследовал природу страны, производил физические, химические и астрономические наблюдения. Подобная универсальность поистине изумительна.

Прежде всего внимание Гумбольдта, в начале своей научной деятельности занимавшегося геологией, привлекли рудники Таско, Моран и Гуанахуато, приносившие несколько миллионов пиастров доходов в год. Затем он исследовал вулкан Хорульо, который 29 сентября 1759 года возник из земли посреди обширной равнины, в тридцати шести лье от берега моря и в сорока с лишним лье от ближайшего очага вулканической деятельности, и образовал гору из пепла и шлака высотой в тысячу семьсот футов.

В Мехико оба путешественника получили возможность привести в порядок собранные ими огромные коллекции, разобрать и сличить записи своих наблюдений, подготовить к изданию геологический атлас.

Наконец в январе 1804 года они покинули Мехико и снова направились в путь для исследования восточных склонов Кордильер и измерения вышины двух гигантских вулканов в окрестностях города Пуэбла.

После этого Гумбольдт посетил Веракрус, счастливо избежал опустошавшей страну желтой лихорадки, добрался до Гаваны, где в 1800 году оставил самую ценную часть своих коллекций, затем провел несколько недель в Филадельфии, посвятив их ознакомлению, по необходимости самому общему, с политическим устройством Соединенных Штатов, и в августе 1804 года возвратился в Европу.

Результаты путешествия Гумбольдта были таковы, что его можно назвать подлинным пионером в деле изучения тропических областей Америки. До него эту страну эксплуатировали, совершенно ее не зная, и бесчисленные богатства недр и лесов оставались неизвестными. Следует признать, что никогда ни один исследователь не внес такого вклада в физическую географию и во все смежные с ней науки. Гумбольдт является совершеннейшим образцом путешественника.