Фёдор Полынин - Боевые маршруты

• Название: Боевые маршруты
• Автор: Фёдор Полынин
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

5 октября во время штурмовки танковой колонны противника вражеские зенитчики подбили самолет командира звена лейтенанта А. В. Якушева. Мотор начал давать перебои, и летчик вынужденно приземлился на местности, занятой противником.

Увидев, что командир в беде, лейтенант В. Я. Рябо-шапко, не раздумывая, снизился, сел рядом с машиной Якушева, взял его к себе в кабину, взлетел и благополучно вернулся на свой аэродром.

В один из вьюжных дней начала зимы 1941/42 года через линию фронта перешли дятьковские партизаны и привели с собой исхудалого, обросшего, со впалыми глазами человека. Лицо у пего было обуглено, левая рука на перевязи.

- Принимайте свои кадры, - шутливо сказали партизаны. - В тылу у немцев подобрали. Со сбитого самолета.

"Кадром" оказался Василий Леонтьев, воздушный разведчик 24-го Краснознаменного ближнебомбардировочного авиационного полка, о котором я уже рассказывал. Первый раз его сбили в небе под Брестом в первые же часы войны, второй раз - где-то в районе Великих Лук, третий - западнее Брянска. Позже он посадил подбитую машину на территории, занятой противником. Пробираясь на восток, экипаж Леонтьева наткнулся на маленькую деревушку. Заметив немецкий патруль, летчики бесшумно его обезвредили, напали на комендатуру, захватили документы, оружие и скрылись. Леонтьева за этот подвиг наградили орденом Ленина.

Удивляться не приходится, что его не раз сбивали. Ведь разведчик, как правило, ходит один, без прикрытия, а отбиться бомбардировщику от истребителей не всегда удастся: не тот маневр, не то оружие и не та скорость.

Василий Леонтьев не просил, чтобы ему дали отдохнуть, а сразу нас озадачил:

- Могу я переучиться на истребителя?

- Конечно можете. Но почему вдруг такое желание появилось?

Глаза Леонтьева сверкнули гневом:

- Уж очень зол на фашистов. Хочу сам с ними в воздухе драться.

- Сначала подлечитесь, а там посмотрим, - пообещали мы летчику.

Ожоги на лице Леонтьева оказались серьезными, лечение затянулось. Но как только он выписался из госпиталя - первым делом рапорт: "Прошу отправить на переучивание. Желаю стать истребителем".

Медики решительно воспротивились (к здоровью летчиков-истребителей, как известно, повышенные требования). Истребителем Леонтьев не стал, но это не помешало ему бить врага и на другом типе самолета. Войну он закончил в небе Берлина за штурвалом бомбардировщика. Ныне Герой Советского Союза Василий Леонтьев работает в Гражданском воздушном флоте.

Я хорошо знал начальника парашютно-десантной службы авиационной дивизии капитана Волкова. До войны Волков служил во флотском экипаже, и как попал к нам в авиацию - не помню. У него, рассказывали товарищи, была красавица жена, двое детишек-близнецов, родившихся пород самой войной. Жену и детей он безумно любил.

Но любовь к своей попавшей в беду Родине, чувство воинского долга у Волкова были еще сильнее. Я не могу поверить, когда говорят: "Он дрался без страха в бою". Это обман, пустые слова. Каждому дорога жизнь, сама природа наделила нас инстинктом самосохранения. Другое дело - уметь владеть чувствами, научиться подчинять их своей воле.

Волков умел это делать. На самые трудные, самые опасные задания он шел без колебаний. Невольно вспоминаются слова песни: "Смелого пуля боится, смелого штык не берет". Так было и с Волковым. Смерть обходила его стороной.

Носил он на поясе маузер в деревянной кобуре, отобранный в схватке у немецкого офицера, и увесистый тесак. Это придавало летчику воинственный и даже несколько устрашающий вид.

Потребовалось как-то выяснить, что делается на орловском аэродроме. Мы тогда не знали, немцы там или еще наши держатся. Это можно было узнать только на месте, приземлившись на полосу.

- Разрешите выполнить задание мне, - вызвался Волков. Мы понимали: риск большой. В случае чего немцы живыми не выпустят. Подобрали ему такого же смельчака - добровольца из летчиков. Взяли они с собой автоматы, диски с патронами и на тихоходном По-2 вылетели на задание. Больше мы их не видели.

Через своих людей, работавших на аэродроме, мы потом узнали о трагической гибели храбрецов. Приземлились они и, увидев, что на аэродроме хозяйничают немцы, заторопились взлететь. Но не успели. Их уже окружили фашисты.

Тогда Волков и его товарищ выскочили из кабины, залегли и начали отбиваться. Немало врагов полегло от их метких пуль, а когда стало ясно, что живыми не выбраться, храбрецы покончили с собой.

* * *

24-м Краснознаменным бомбардировочным авиационным полком в свое время командовал полковник Е. И. Белицкий, потом П. И. Мельников. Отсюда вышла целая плеяда выдающихся воздушных бойцов. Полк принимал участие в борьбе с белофиннами, затем вошел в состав 13-й бомбардировочной авиационной дивизии, с которой, как уже известно читателю, в июне 1941 года я начал войну. В полку были отлично слетанные, натренированные экипажи. Они-то и наносили первые удары по врагу с воздуха. Позже полк переучился на новый самолет Пе-2, и с ним я встретился вновь на Брянском фронте, на аэродроме Задонск. Теперь полком командовал Герой Советского Союза майор Ю. Н. Гарбко.

В полку сложились добрые боевые традиции. Почти все экипажи летали ночью, в сложных метеорологических условиях и выполняли самые ответственные задания по воздушной разведке в интересах штаба фронта. Но в одном из боевых вылетов полк здорово пострадал. С задания многие экипажи тогда не вернулись. Об этом стоит рассказать подробнее, чтобы стала понятной причина многих тяжелых невосполнимых потерь.

...В мае 1942 года на базе ВВС Брянского фронта создается 2-я воздушная армия. Командовать ею назначили генерала С. А. Красовского. Я у него стал заместителем. Жили мы втроем в одном доме - Красовский, я и Рома-занов. Жили и работали дружно, радости и горе делили пополам. Красовский обладал большим опытом руководства крупными авиационными объединениями, смелостью в принятии решений.

Как-то возвращается он из штаба фронта и говорит:

- Получено распоряжение Ставки поддержать нашего соседа - Юго-Западный фронт. Нам приказано нанести удар по танковой группировке противника в районах Харькова и Барвенково. Обстановка там сложная. Очень сложная, - подчеркнул он. - Думаю послать на задание 223-ю бомбардировочную дивизию. Она полнокровная, экипажи с большим опытом. Ваше мнение?

Мы с Ромазановым согласились. Дивизию эту мы хорошо знали и в том, что экипажи с заданием справятся, не сомневались.

- В таком случае, завтра же отправляйтесь туда и организуйте боевой вылет.

Рано утром на следующий день к нам прибыл из Москвы член Военного совета ВВС генерал П. С. Степанов. Он уже знал о предстоящей задаче.

- Надо во что бы то ни стало спутать противнику карты, - сказал он. - На танки они делают основную ставку.

- А кто будет прикрывать бомбардировщики? - спрашиваю Степанова. - Мы, как вы знаете, такой возможности не имеем.

Уже по первым дням войны я хорошо понимал, что без истребителей полет целого соединения бомбардировщиков может обернуться тяжелыми последствиями. По этой причине мы потеряли уже немало экипажей. А в районах Харькова и Барвенково фашисты имели мощную авиационную группировку.

- Прикрывать будут истребители Фалалеева (генерал Фалалеев в то время командовал ВВС Юго Западного фронта), - заверил Степанов.

Тут же сажусь в самолет По-2, прилетаю на один из аэродромов, где располагался хорошо знакомый мне 24-й бомбардировочный полк.

С того момента, как я оставил его в Казани, состав полка несколько изменился, но костяк остался прежним. Среди командиров, политработников, летчиков, штурманов, инженеров и техников я встретил немало своих воспитанников: Ивана Гречушникова, Ефима Лапина, Емельяна Козлова, Алексея Уса, Константина Сидорова, Василия Данилова, Алексея Богомолова, Алексея Увида, Арюпипа, Медведкина, Умолотного и других и был безмерно рад встрече с ними. Многих узнал в лицо. Теперь они были закаленными в боях воинами, каждый отмечен не одной правительственной наградой.

- Вместе мы били врага в первые дни войны. Надеюсь, не посрамите боевой славы и сейчас, - говорю авиаторам.

- Можете на нас положиться, - заверили они. - Не подведем.

По моей команде бомбардировщики 24-го, а также других полков дивизии взяли курс на Харьков и Барвенково. Я был уверен, что, как и договорились, истребители встретят их на условленном рубеже и будут сопровождать до цели и обратно. Но, как потом выяснилось, истребители в назначенный район не пришли.

Что оставалось делать? Возвращаться обратно? Но это противоречило совести авиаторов. Боевое задание должно быть выполнено во что бы то ни стало. И экипажи прорвались сквозь шквальный огонь зенитных орудий противника, обнаружили танки и нанесли по ним прицельный удар. Задание, по оценке командования, было выполнено блестяще. Но когда возвращались обратно, на беззащитные бомбардировщики напала большая группа вражеских истребителей. Как ни оборонялись экипажи, не могли устоять против ожесточенных атак "мессеров". Домой тогда не вернулись многие экипажи. В неравном бою погиб, в частности, командир полка Герой Советского Союза Ю. Н. Гарбко.