Пенелопа Лайвли - Лунный тигр

• Название: Лунный тигр
• Автор: Пенелопа Лайвли
• Издательство: РИПОЛ классик
• Жанр: Современная проза
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-386-03195-4

Клуадия, в прошлом «экстремальная» журналистка, побывавшая не в одной горячей точке, приближаясь к жизненному финалу, пересказывает дочери историю любви своей юности. Встретившись в Египте в разгар Второй мировой войны, Клаудия и ее возлюбленный Том живут одним днем. Испытывая к друг другу истинную любовь, они в то же время не находят себе места от ревности, и постепенно их отношения подходят к опасной грани. Вскоре сама жизнь разлучает эту красивую пару навсегда — Том не вернулся из очередной вылазки на линию фронта. Единственным свидетелем жестоко прерванной страсти становится для Клаудии «лунный тигр» — тлеющая спираль для защиты от тропических насекомых. Клаудия безутешна… Но до конца жизни в своих воспоминаниях она всё та же рыжая бестия, сексуальная и бесстрашная влюбленная женщина.

---

Джаспер сумел обратить войну в свою пользу. Сначала убедился, что она не угрожает ему и даже не причиняет особенных неудобств, а затем ринулся делать карьеру. Он взлетел по служебной лестнице, оставив позади многих современников, и, надо признать, внес свою скромную лепту в дело победы. Он, конечно, патриот, наш Джаспер, только на свой лад.

Меня могут спросить: почему, если я такого мнения о Джаспере, я какое-то время была с ним? Но разве, выбирая партнера по сексу, мы руководствуемся разумом или опытом? С Джаспером было хорошо в постели и увлекательно вне ее. К тому времени, как он стал отцом Лайзы, нас связывало много хорошего. И плохого.

— Я ухожу из министерства, — говорит Джаспер.

Они едут в легковом автомобиле по Нормандии. Ландшафт, думает Клаудия, совершенно архетипический, какая-то воплощенная коллективная мечта о французскости, фермах, коровах и яблонях, о прошлом, о том, каким мир должен быть, но не является. Мечта, несомненно, обитаемая, вот и я сижу рядом с Джаспером в его не совсем новом «ягуаре», в то время как за окнами проносится Средневековье, дополненное замками, бензоколонками, тракторами и старенькими, подвязанными тросом «ситроенами».

— Серьезно? И почему же?

— Они хотели отправить меня в Джакарту.

— Бог мой. В качестве посла, я полагаю?

— Нет, не в качестве посла, — отвечает Джаспер, обгоняя телегу и грузовик и держа курс на тополиную аллею; справа проносится церковь с входом в романском стиле, слева — обклеенный рекламными листками кабак.

Клаудия смеется:

— Да уж, думаю, торговый атташе в Джакарте — это не совсем то, что надо. И кому же ты насолил в министерстве?

— Моя дорогая девочка, такие дела так не делаются. Есть продвижение по службе. Утомительное и кропотливое продвижение, к которому я совсем не готов.

— Понятно. И что же ты будешь делать?

— Я пока примериваюсь. Стоит подумать о телевидении. Я могу делать колонку для «Таймс». И еще НАТО.

— А… — откликнулась Клаудия, — НАТО. Вот почему мы здесь.

— Точно, — он сжал ее колено, — и кроме того, это повод нам с тобой попутешествовать. Мы не так уж часто это делаем. Ну вот, кажется, мы приехали.

Он сворачивает и въезжает в большие ворота, за ними начинается обрамленная деревьями дорожка, ведущая к парковке. Из-под колес летит гравий. Табличка на воротах так понятно и со вкусом оформлена, что Клаудия, едва взглянув на нее, уже знает, как называется по-французски, по-английски и по-немецки какой-то там конференц-центр.

— А в каком качестве ты здесь, чтобы я знала?

— Я наблюдатель. Делаю материал для «Спектейтор».

— А я?

— Ты мой секретарь.

— Нет, черт возьми, — отвечает Клаудия, — можешь остановить прямо здесь.

Она распахивает дверцу, «ягуар» виляет носом и замедляет ход.

Джаспер наклоняется к ней:

— Не будь идиоткой. Закрой дверь. Я шучу. Но надо мне как-то тебя представить? Как подругу? Как любовницу?

Они едут быстрее, Клаудия наполовину высунулась из машины, он держит ее за руку.

— У меня есть имя, не так ли? — огрызается она. — Отцепись от меня.

Он тянет. Она сопротивляется. Вдруг он замечает в зеркале заднего вида удивленные лица водителя и пассажира автомобиля, едущего за ними. Он рывком сажает Клаудию на место, захлопывает дверцу и трогается вперед с таким остервенением, что Клаудию вжимает в спинку сиденья.

— Дорогая, ты с ума сошла. К чему эта сцена? Мы здесь, чтобы повеселиться, вот и все.

— Что-то мне не очень весело, — отвечает Клаудия, но она уже успокоилась; мельком глянув на нее, он замечает эту перемену настроения, столь обычную для Клаудии. Похоже, что ее вниманием завладел показавшийся за поворотом дороги замок.

Живописный вид дополняют крепостной ров, водяные лилии, лебеди и множество лоснящихся представительских авто, припаркованных на аккуратно посыпанной гравием площадке перед замком. Джаспер чувствует, как воспаряет его дух: водители в униформе, машины, недоступные для простых смертных, государственные флаги и весь антураж власти возвращают его в военные годы, когда он сам был в гуще всего этого. Пожалуй, работа в НАТО — то, что ему нужно. По имеющимся сведениям, здесь можно занять достаточно значительную и вместе с тем неопределенную должность, в которой можно поболтаться, пока не отыщется что-то по-настоящему интересное. И уж он-то сможет найти такую должность, если возьмется за дело с умом, конечно. Мысленно он прикидывает список лиц, с которыми нужно будет переговорить по возвращении в Лондон. Сейчас же предстоит прекрасная возможность познакомиться с людьми из влиятельных кругов — осмотрительно и выгодно преподнести имеющийся опыт, сдержанно, остроумно и значительно пообщаться на четыре языках. Перспективы начинают его возбуждать. Сейчас он конечно, будет очень занят. Может, и не стоило брать с собой Клаудию. Хотя, конечно, Клаудия, когда она не упрямится, может принести немалую пользу. Люди замечают Клаудию. Люди замечают того, с кем приходит Клаудия: мужчины завидуют, женщины запоминают.

Замок вызывает в памяти скорее мир Уолта Диснея, нежели эпоху Людовика Тринадцатого. Направляясь к нему, Клаудия рассматривает нелепые конические башенки, чистенькие кремовые стены, лилии во рву и продолжает осматриваться поднимаясь по каменным лестницам к приготовленным для них комнатам. Грандиозные залы, роскошные ковры, огромная гулкая столовая со стенами, увешанными старинным оружием, в каждой спальне ванная с душем и биде. Она взваливает чемодан на постель и подходит к окну, разделенному посередине вертикальной стойкой; во рву плавает лебедь со своим выводком.

— Все нормально, дорогая? — спрашивает Джаспер. — Хорошее местечко, правда? Я схожу кое-что проверить, встретимся внизу.

Клаудия берет брошюру с ночного столика и читает, что замок, вотчина герцогов де Роквилль, построен четыре столетия назад и ныне преобразован (с минимальным вмешательством в исторический облик здания) в Роквиллевский конференц-центр, который занимается проблемами послевоенного мира, специализируясь на проведении конференций экспертов из разных сфер: науки, политики, дипломатии, а также военной. Слог буклета одновременно пафосный и уклончивый: намеки на могущественную международную поддержку, попытки поразить читателя экономическим жаргоном и многословные высокопарности о мире, толерантности и надеждах человечества. Среди высокопоставленных посетителей Роквилля, начиная с его открытия в 1948 году, были Черчилль, Джон Фостер Даллес,[106] генерал де Голль, профессор Джон Кеннет Гэлбрейт,[107] Даг Хаммаршельд.[108]

Клаудия переодевается и сходит вниз. На этой неделе эксперты из разных сфер собрались в главном зале для приемов, попивая аперитивы под хрустальными люстрами и клубящейся потолочной фреской, являющей шестнадцать сюжетов. Херувимы ведут упирающихся дам в дезабилье вокруг пушистых, словно усыпанных сахарной пудрой, облаков. Она медлит несколько мгновений перед тем, как войти, рассматривая сначала потолок и худосочную, с золочеными ножками, мебель, а уже затем экспертов. Мелькает военная форма (такого высокого ранга, что на него указывают лишь случайная ленточка или нагрудный знак), профессорский твид и дипломатическая полоска. Женщин мало — несколько строго одетых чопорных фигур, секретарского вида девицы, скромно жмущиеся по углам, известная итальянская женщина-политик, а также администратор, которая сейчас же устремляется к Клаудии с гостеприимной улыбкой. Клаудия осторожно отделяется от дверного проема и входит в толпу; на другом конце зала Джаспер разговаривает с какими-то американцами в военной форме. Она видит его, но идет к окну и останавливается рядом с мужчиной, который в одиночестве изучает потолок.

— Как неуместно, — говорит она, беря с подноса бокал.

— Напротив, — отзывается человек, — это мы неуместны. Роспись была здесь раньше нас.

Клаудия смотрит на него более пристально. Ничем не примечательный, невысокий, опрятно одетый мужчина, усы щеточкой. Таких никогда не замечаешь в толпе — может, поэтому он стоит один.

— Вы правы. Мне следовало выразиться по-другому.

Человек ставит свой опустевший бокал обратно на поднос, берет другой.

— Кто вы? — спрашивает он.

Клаудии хочется вспылить, но что-то в его облике заставляет ее ответить. Вопрос был задан напрямик, но не грубо, а она одобряет прямоту. Она называет ему свое имя.

— Я читал вашу книгу. О Тито.

Клаудия заливается румянцем. Она довольно тщеславна (о, более чем!), еще не стяжала громкой славы и поэтому любит, когда ее узнают. Теперь все ее внимание, оставив за кадром бурлящую комнату, херувимов и дам в дезабилье, переключилось на собеседника. Его внешность — теперь она понимает это — обманчива, в нем чувствуются целеустремленность и непреклонность. Это человек, который привык задавать вопросы, получать ответы и приказывать. Она спрашивает, как его имя.