Владимир Маяковский - Про это

• Название: Про это
• Автор: Владимир Маяковский
• Издательство: Правда
• Жанр: Поэзия
• Год: 1978

В поэме «Про это», утверждая великую силу любви, Маяковский страстно развенчивает мещанство, проникающее в семейные отношения и комкающее своими грязными лапами самое высокое и благородное чувство, данное человеку природой.

---

II

НОЧЬ ПОД РОЖДЕСТВО

Фантастическая реальность

Бегут берега —
                            за видом вид.
Подо мной —
                         подушка-лед.
Ветром ладожским гребень завит.
Летит
           льдышка-плот.
Спасите! — сигналю ракетой слов.
Падаю, качкой добитый.
Речка кончилась —
                                    море росло.
Океан —
                 большой до обиды.
Спасите!
                Спасите!..
                                  Сто раз подряд
реву батареей пушечной.
Внизу
           подо мной
                              растет квадрат,
остров растет подушечный.
Замирает, замирает,
                                     замирает гул.
Глуше, глуше, глуше…
Никаких морей.
                            Я —
                                     на снегу.
Кругом —
                   вёрсты суши.
Суша — слово.
                           Снегами мокра.
Подкинут метельной банде я.
Что за земля?
                          Какой это край?
Грен-
          лап-
                  люб-ландия?

Боль были

Из облака вызрела лунная дынка,
стену́ постепенно в тени оттеня.
Парк Петровский.
                               Бегу.
                                        Ходынка
за мной.
               Впереди Тверской простыня.
А-у-у-у!
             К Садовой аж выкинул «у»!
Оглоблей
                  или машиной,
но только
                  мордой
                                 аршин в снегу.
Пулей слова матершины.
«От нэпа ослеп?!
Для чего глаза впря́жены?!
Эй, ты!
             Мать твою разнэп!
Ряженый!»
Ах!
       Да ведь
я медведь.
Недоразуменье!
                              Надо —
                                             прохожим,
что я не медведь,
                                только вышел похожим.

Спаситель

Вон
        от заставы
                            идет человечек.
За шагом шаг вырастает короткий.
Луна
         голову вправила в венчик.
Я уговорю,
                   чтоб сейчас же,
                                               чтоб в лодке.
Это — спаситель!
                                Вид Иисуса.
Спокойный и добрый,
                                      венчанный в луне.
Он ближе.
                   Лицо молодое безусо.
Совсем не Исус.
                              Нежней.
                                             Юней.
Он ближе стал,
                           он стал комсомольцем.
Без шапки и шубы.
                                 Обмотки и френч.
То сложит руки,
                            будто молится.
То машет,
                   будто на митинге речь.
Вата снег.
                   Мальчишка шел по вате.
Вата в золоте —
                              чего уж пошловатей?!
Но такая грусть,
                            что стой
                                           и грустью ранься!
Расплывайся в процыганенном романсе.

Романс

Мальчик шел, в закат глаза уставя.
Был закат непревзойдимо желт.
Даже снег желтел к Тверской заставе.
Ничего не видя, мальчик шел.
Шел,
вдруг
встал.
В шелк
рук
сталь.
С час закат смотрел, глаза уставя,
за мальчишкой легшую кайму.
Снег, хрустя, разламывал суставы.
Для чего?
                   Зачем?
                                 Кому?
Был вором-ветром мальчишка обыскан.
Попала ветру мальчишки записка.
Стал ветер Петровскому парку звонить:
— Прощайте…
                          Кончаю…
                                           Прошу не винить…

Ничего не поделаешь

До чего ж
на меня похож!
Ужас.
           Но надо ж!
                               Дернулся к луже.
Залитую курточку стягивать стал.
Ну что ж, товарищ!
                                  Тому еще хуже —
семь лет он вот в это же смотрит с моста.
Напялил еле —
                            другого калибра.
Никак не намылишься —
                                            зубы стучат.
Шерстищу с лапищ и с мордищи выбрил.
Гляделся в льдину…
                                     бритвой луча…
Почти,
            почти такой же самый.
Бегу.
         Мозги шевелят адресами.
Во-первых,
                    на Пресню,
                                        туда,
                                                 по задворкам.
Тянет инстинктом семейная норка.
За мной
               всероссийские,
                                           теряясь точкой,
сын за сыном,
                          дочка за дочкой.

Всехные родители

— Володя!
                    На Рождество!
Вот радость!
                        Радость-то во!.. —
Прихожая тьма.
                            Электричество комната.
Сразу —
                 наискось лица родни.
— Володя!
                    Господи!
                                    Что это?
                                                    В чем это?
Ты в красном весь.
                                   Покажи воротник!
— Не важно, мама,
                                   дома вымою.
Теперь у меня раздолье —
                                                  вода.
Не в этом дело.
                            Родные!
                                            Любимые!
Ведь вы меня любите?
                                          Любите?
                                                          Да?
Так слушайте ж!
                             Тетя!
                                       Сестры!
                                                      Мама!
Туши́те елку!
                       Заприте дом!
Я вас поведу…
                           вы пойдете…
                                                   Мы прямо…
сейчас же…
                      все
                             возьмем и пойдем.
Не бойтесь —
                           это совсем недалёко —
600 с небольшим этих крохотных верст.
Мы будем там во мгновение ока.
Он ждет.
                Мы вылезем прямо на мост.
— Володя,
                   родной,
                                  успокойся! —
                                                           Но я им
на этот семейственный писк голосков:
— Так что ж?!
                          Любовь заменяете чаем?
Любовь заменяете штопкой носков?

Путешествие с мамой

Не вы —
                 не мама Альсандра Альсеевна.
Вселенная вся семьею засеяна.
Смотрите,
                   мачт корабельных щетина —
в Германию врезался Одера клин.
Слезайте, мама,
                              уже мы в Штеттине.
Сейчас,
               мама,
                          несемся в Берлин.
Сейчас летите, мотором урча, вы:
Париж,
              Америка,
                               Бруклинский мост,
Сахара,
              и здесь
                            с негритоской курчавой
лакает семейкой чаи́ негритос.
Сомнете периной
                                и волю
                                             и камень.
Коммуна —
                      и то завернется комом.
Столетия
                  жили своими домками
и нынче зажили своим домкомом!
Октябрь прогремел,
                                    карающий,
                                                       судный.
Вы
       под его огнепёрым крылом
расставились,
                          разложили посудины.
Паучьих волос не расчешешь колом.
Исчезни, дом,
                          родимое место!
Прощайте! —
                         Отбросил ступе́ней последок.
— Какое тому поможет семейство?!
Любовь цыплячья!
                                  Любвишка наседок!

Пресненские миражи