Виктор Конецкий - Виктор Конецкий: Ненаписанная автобиография

• Название: Виктор Конецкий: Ненаписанная автобиография
• Автор: Виктор Конецкий
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-91181-077-8

Виктор Конецкий — любимый писатель нескольких поколений российских читателей. Он автор романа-странствия в восьми книгах «ЗА ДОБРОЙ НАДЕЖДОЙ», куда вошла путевая проза «Соленый лед», «Ледовые брызги», «Среди мифов и рифов», а также повести «Завтрашние заботы», «Третий лишний» и многое другое. Конецкий — автор книг «Камни под водой», «Кто смотрит на облака», «Эхо».

Конецкий — соавтор блистательных сценариев к ставшим культовыми кинофильмам, и среди них — «Полосатый рейс», «Путь к причалу», «Тридцать три».

В конце жизни Конецкий задумывал подготовить книгу на основе материалов своего архива, но замысел этот так и не был осуществлен.

Настоящая книга — попытка исполнить волю писателя. Попытка создать его посмертную «ненаписанную автобиографию».

Большая часть книги состоит из ранее не публиковавшихся рассказов, отрывков из дневников Конецкого, а также переписки и литературных заметок разных лет.

Вторая часть книги — это монтаж из отзывов писателей, критиков и читателей на прозу и сам «феномен Конецкого».

В приложении впервые публикуется литературный сценарий кинокомедии «Через звезды к терниям».

---

Руководители пароходства знают уже несколько подобных странных случаев поведения в условиях длительных рейсов и принимают решение обратиться к специалистам-ученым.

С третьим главным героем — кандидатом наук, социальным психологом Татьяной Васильевной Ивовой — мы познакомимся ранним летним утром в небольшой квартире нового дома. Деятельная, погруженная с головой в свою науку, она уходит от любимого, потому что уверена, что они психологически несовместимы и ничего путного из семейной жизни у них не выйдет. «Опыт не удался», — утверждает она, покидая искренне привязанного к ней человека.

В институте, где работает Татьяна Васильевна, идет обсуждение предстоящего эксперимента. Его цель — дать конкретные рекомендации пароходству.

Председательствует отец и наставник Татьяны Васильевны, руководитель эксперимента, профессор Ивов. Прямая аналогия — «человек — море», «человек — космос» — увлекает Ивова, позволяет видеть в предстоящей работе широкие возможности. Его конек — определение рубежа психологической несовместимости, в котором, по его мнению, скрыты причины всякого рода аномалии, в том числе и массовых психозов.

Чем чище будет произведен эксперимент, тем точнее результаты, поэтому профессор требует от присутствующего на совещании Кукуя, чтобы в рейс пошли те же люди, при которых произошла авария.

Кукуй сопротивляется. Его беспокоят Саг-Сагайло и Ниточкин.

Это странная пара. С одной стороны, они не могут друг без друга, и их привязанность напоминает отношения старшего и младшего братьев; с другой — стоит им только оказаться на одном судне, как Эдуарда Львовича начинает преследовать одна неприятность за другой. И самое страшное заключается в том, что Ниточкин не только, сам того не желая, становится прямой или косвенной причиной этих неудач, но и заранее предсказывает их, мучимый постоянными предчувствиями. Он боится своих «телепатических» способностей и старается не попадать под командование Сага.

Между прочим, Ниточкин предсказал и коллективный психоз на мостике, и столкновение, и аварию, только ему никто не поверил.

Но все это только убеждает профессора Ивова, что он нашел идеальную пару для проверки своей гипотезы.

Капитан Кукуй вынужден согласиться, но при одном жестком условии: ученые прекращают эксперимент и разводят психологически несовместимых людей перед самым опасным этапом рейса — перед подходом к ледовой кромке.

В ответ профессор требует письменного обязательства у капитана хранить эксперимент в тайне от команды.

Когда Саг-Сагайло в рейсе, Петр Ниточкин живет в его квартире. Сейчас, воспользовавшись длительным отсутствием хозяина, он затеял ремонт.

Неожиданно раньше срока Эдуард Львович возвращается, его вызвали из рейса для нового назначения.

У Пети возникает кошмарное предчувствие: ему кажется, что они опять окажутся на одном пароходе. Но Эдуард Львович не верит в предчувствие — через три дня он отбывает в новый рейс на только что вышедшем из дока «Профессоре Угрюмове», а у Ниточкина на носу выпускные экзамены в мореходке.

Но экспериментаторы задерживают отход судна, и Ниточкин вместе со штурманским дипломом получает назначение матросом на того же «Угрюмова».

В первые минуты по прибытии на борт он знакомится с молодым симпатичным судовым врачом Татьяной Васильевной Ивовой и новым камбузником, постоянно задающим странные вопросы, которого Петя тут же окрестил Диогеном. В Диогене мы узнаем одного из помощников Татьяны Васильевны, тоже кандидата наук, Всеволода Михайловича.

Эксперимент начался.

Первое время Татьяна Васильевна и Диоген работают просто методом скрытого наблюдения за подопытными. И недостатка в материале они не испытывают — почти каждый день с Ниточкиным и Саг-Сагайло что-нибудь да происходит: то Пете кажется, что старпом «погорит», и у того, действительно, при попытке высунуться в закрытое Ниточкиным окно рубки с горящей трубкой в зубах загораются волосы; то представится, что Саг перемажется в краске, простудится и потеряет фуражку — и старший помощник летит за борт от внезапно заработавшего в руках Ниточкина водонапорного шланга, а ошалевший от неожиданного совпадения Ниточкин бросит ему только что покрашенный суриком спасательный круг; то Саг-Сагайло лезет купаться в бассейн, куда тот же Ниточкин запустил живую акулу…

После каждой подобной истории Ивова тестирует старпома, а Диоген пристает с расспросами к Ниточкину и записывает на магнитофон его бред во сне. Спит же Петя очень неспокойно даже после валерьянки, ибо все происходящее кажется ему мистикой. Саг-Сагайло же видит во всем не мистику, а дурацкое стечение обстоятельств, и потому, к великому удивлению экспериментаторов, он постоянно гранитно-спокоен.

Тогда в поисках рубежа несовместимости Ивова и Всеволод Михайлович сами создают для своих объектов ситуации, которые, по их мнению, должны привести моряков в состояние белого каления.

Но это оказывается почти неразрешимой задачей: Сага спасает его огромная выдержка, а Петю — природный юмор.

«Железный моряк», «литовский князь», как зовет Саг-Сагайло команда, пробуждает в Татьяне Васильевне не просто научный интерес. Она влюбляется в старпома. Все ее попытки бороться с этим чувством, грозящим эксперименту, ни к чему не приводят.

И Саг-Сагайло, чувствуя в Татьяне Васильевне внутреннюю силу, целеустремленность, непохожесть ее на других женщин, начинает понемногу выходить из состояния внутреннего одиночества, оттаивать от своих семейных неудач — когда-то его оставила жена, не способная долго ждать моряка из рейса.

Во время вахты на капитанском мостике происходит сдержанное, только им двоим понятное объяснение. Но Петя Ниточкин чувствует все. Чувствует и, конечно, ревнует. Ему кажется, что Саг готов предать их мужскую дружбу.

Татьяне Васильевне все труднее обманывать Саг-Сагайло. Она по телефону просит у отца разрешение изменить методику наблюдения со скрытого на гласное.

Конечно, профессор Ивов категорически против. Его вообще не устраивает ни слишком спокойное течение опыта, ни странная, с его точки зрения, научная непоследовательность дочери. Он требует точного следования плану и графику эксперимента.

А влюбленная Татьяна боится потерять Эдуарда Львовича, потому что с каждым часом усугубляется и в конце концов может обнаружиться ее двойная игра. А она знает: больше всего Саг-Сагайло ненавидит в людях двуличие.

И Татьяна Васильевна решает как можно скорее закончить эксперимент.

По плану «подопытных» предстояло разлучить перед ледовой кромкой. Но Татьяна не может больше ждать и отваживается нарушить график, чтобы развести Ниточкина и Сагайло немного раньше.

Она приказывает Диогену симулировать острый приступ аппендицита для того, чтобы высадить его в ближайшем порту и вместе с ним отправить сопровождающим Ниточкина.

Может, все бы на этом и кончилось, если бы профессору Ивову как раз в это время не пришла в голову гениальная мысль: втайне от исполнителей до крайности обострить обстановку эксперимента, а заодно посадить на борт «Угрюмова» еще одного наблюдателя инкогнито.

И вот, когда Диоген по приказу Татьяны «заболевает», радист принимает спровоцированный сигнал бедствия от иностранного коллеги Ивова, сэра Дрейка, изобразившего из себя яхтсмена-одиночку, которых так много развелось сейчас в океанах.

Перед Кукуем встает дилемма: спасать тонущего или высаживать на берег умирающего.

Мало того, Саг-Сагайло, думая, что Диоген отравился испорченной пищей, идет в холодильник, чтобы проверить мясо, а Ниточкин случайно запирает артелку.

Кукуй решает, что Саг упал за борт, и разворачивает корабль на поиски старпома.

Татьяна не знает о пропаже Эдуарда Львовича, потому что по просьбе Кукуя она под конвоем двух ассистентов — буфетчицы и Ниточкина — готовится вырезать Диогену вполне здоровый аппендикс. Но на его, Диогена, счастье, Татьяне Васильевне сообщают об исчезновении Сага. И конечно, ей не до операции, не до инсценировок.

Когда же наконец полузамершего Сагайло находят, Кукуя хватает сердечный приступ, а потрясенная «гибелью» и воскресением любимого Татьяна признается Эдуарду Львовичу и в тайном наблюдении, и в провоцировании конфликтных ситуаций, то есть в своем двуличии. Это тяжкий удар для влюбленного в нее честного человека.

Одновременно по приказу пароходства Сагайло принимает командование судном. Происходит должностная передвижка штурманов. Ниточкин, у которого в кармане диплом судоводителя, становится третьим помощником.

Уже под новым командованием «Профессор Угрюмов» спасает спортсмена-одиночку. Сэр Дрейк оказался плохим яхтсменом и из отчаянного экспериментатора перешел на положение пациента Татьяны на борту «Профессора Угрюмова».