Imanka - Тартарары для венценосной особы

• Название: Тартарары для венценосной особы
• Автор: Imanka
• Жанр: Фэнтези

---

 Он наспех оделся и выбежал из дома.

 ***

 Лана рассказывала, как они вчера с Оксаной ездили в гости, и к сестре клеился молодой человек. Конечно же молодой человек был безумно старым — целых тридцать лет, но как божественно он играл на гитаре! Если бы ему было лет двадцать, то Лана с удовольствием бы пофлиртовала с юношей, а такая древняя окаменелость не годилась в женихи даже Оксанке. Хотя, за сестру Ланка не ручалась, кажется, та втюрилась по самые уши.

 — А что Андрей?

 — Кажется, пора переставать обижаться. Он перед Владимиром выглядел таким счастливым, светился как начищенный самовар, а сейчас на нем лица нет. Ходит, в глаза заглядывает, дотронуться боится. И, по-моему, он не очень понял, чего я надулась.

 — Ничего себе! Шлялся где-то полночи, вместо того, чтобы спать, а теперь он не понимает, чего ты обиделась? Все он понимает! Еще не известно, с чего бы ему светиться самоваром. Он, между прочим, пришел вместе с Уфимцевой. Под ручку! Так что факт остается фактом — они где-то терлись вдвоем. А Катька сама говорила, что от Андрюшки торчит. Променял он тебя, Мальцева, на Уфимцеву.

 — Да ну, брось! Он не променяет меня на Уфимцеву. Это не тот человек.

 — Да ты-то откуда знаешь, какой он человек? Все они одинаковые!

 — Нет, Ланка, ты не права. Мы переборщили. Нельзя так делать. Знаешь, как мне тяжело? Он есть перестал, за столом поковыряется в тарелке и обратно ее ставит почти полную. Все на меня смотрит. Или в угол забьется с каким-то дурацким атласом птиц и сидит нахмурившись. Не понимаю, зачем ему этот атлас…

 — Орнитологом решил стать! — рассмеялась Лана. — И потом, подумай сама, он нам что сказал? Голова болит! А сам куда делся? Ушел куда-то с Уфимцевой! А как он нас выпроваживал? Как больным прикидывался? Врет он все, Анька! Шлялся где-то. А раз так, то наказать его надо. Поделом. В следующий раз умнее будет.

 Анечка закусила губку, тревожно глядя на подругу. Вряд ли Андрей куда-то ходил с Уфимцевой. Тогда почему они вернулись вместе? И зачем он их выгнал? Почему ушел и не сказал куда? Этого простить нельзя. К тому же он, скорее всего, специально оставил мобильный в номере, чтобы девчонки не смогли его найти. Она взяла телефон и набрала номер Уфимцевой. Катька скажет, где они были и что делали!

 — Катюшка, привет, это Аня! Слушай, ты можешь мне честно сказать, где гуляла вечером в Суздале… Точно?.. Катя, это очень важно для меня. Пожалуйста, скажи правду!.. А Андрей? Он был с тобой?.. Нет?.. Я могу тебе верить?.. Это точно?.. Спасибо!

 — Ну? — нетерпеливо теребила ее Лана.

 — Она познакомилась с мальчиком, и они ходили на дискотеку в местный клуб. Потом он проводил ее до гостиницы. А Андрея она встретила у самого входа, вот и получилось, что они вместе с ним пришли. Он был не с Уфимцевой!

 — Анька, ну ты же понимаешь, что где-то он был. А где и с кем он не скажет!

 — Всё, сегодня бойкоту конец. Хватит ему голодать, а то совсем с лица сошел.

 — Я бы подержалась еще денек, для профилактики.

 Анечка смотрела в окно. На ветке туда-сюда прыгал снегирь, клевал мороженые ягоды рябины. Забавная птаха. Всё, больше никаких бойкотов. Он ее любит. Она видит это, чувствует: по глазам, по жестам, по отношению! Сегодня вечером, если все будет хорошо, она будет нежной и ласковой с ним. А завтра все обиды забудутся! И они целый день проведут вместе. Снегирь вплотную подобрался к окну. Слезы навернулись на глазах в предчувствии скорого примирения. Птица превратилась в маленький розовый шарик и… она услышала голос Андрея:

 Я люблю тебя. Вернись. Я нуждаюсь в тебе!

 Анечка отшатнулась от окна, едва не наступив на сидящую на полу Лану, занятую маникюром.

 — Ты слышала?!

 — Что? Ты там приведение что ли увидела? — Лана тут же вскочила, но снегирь, испуганный резким движением по ту сторону стекла, успел улететь.

 — Голос! Ты слышала его голос?

 — Мальцева, обострения у шизофреников обычно случаются весной, а сейчас январь на дворе! Какой голос? С ума сошла от переживаний? — она вернулась на пол и опять начала наводить на ногтях лоск.

 Анечка испуганно смотрела на монотонно двигающуюся пилочку. Какая-то ужасная догадка терзала душу, но никак не оформлялась в стройную фразу.

 — Он ушел… — неожиданно поняла она.

 — Куда он ушел? У него никого нет, кроме вас. Перестань себя накручивать. — Лана сдула пыль с ногтя, покрутила аккуратный пальчик перед глазами. Удовлетворенно улыбнулась.

 — Он ушел навсегда.

 — С чего ты взяла?

 — В Суздале Андрей понял, кто он и откуда, именно поэтому он и светился! Только это могло заставить его быть таким безмерно счастливым! А дома я его затравила, и он ушел, потому что жить со мной под одной крышей ему тяжело!

 — Анька, вон телефон. Позвони ему и скажи, что ты сейчас придешь и поговоришь с ним. Или позови его сюда. Чего ты истерику закатываешь раньше времени? Мы два месяца не могли найти его родню, а тут он съездил в Суздаль и — раз! — сразу же всех нашел! Сказка да и только!

 Анечка дрожащими руками набрала домашний номер. Трубку никто не брал. Она позвонила ему на мобильный. Абонент временно недоступен. Анечка почувствовала, как земля уходит из-под ног. Он ушел. Навсегда.

 ***

 Он скитался по городу уже несколько часов, голодный, замерзший, промокший под отвратительным зимним дождем. Он был в кафе, где с друзьями когда-то пил кофе по-мексикански и ел вкусный черный-черный ржаной хлеб в белой обсыпке. Он вспомнил, что девочка, большая сладкоежка, заказывала себе яблочный штрудель с ванильным соусом. Маленький кусочек стоил дорого и был не особо вкусным. Вскоре она переключилась на черный-черный ржаной хлеб, утверждая, что около ее дома такой вкуснятины не продается. Он вспомнил, как им было хорошо втроем, весело.

 Влажные, покрытые испариной, минуты утекают, растворяются, рассыпаются, как давно облетевшие с деревьев листья. Скоро все закончится...

 Кудлатое небо ползает грязно-оранжевым брюхом по ночному городу, пытаясь удобнее устроиться: ему предстоит долгая спячка, почти забвение на долгие месяцы. Сильный морозный ветер выхолаживает душу, словно пытается выдуть из нее согревающую любовь. Ледяной дождь промочил одежду и обувь. Ноги ничего не чувствуют. По лицу стекают капли. Как слезы…

 Дождь шепчет твоё имя… Будто хочет напомнить, как мне тебя не хватает… Дождь плачет... И его слёзы текут по моим щекам… Я так люблю тебя… Мне так тебя не хватает…

 Он шел по улице к кафе, где они с другом пили пунш и ждали подругу, застрявшую в магазине. В голове опять звучал голос, утверждающий, что промокшие ноги лучше всего согреет горячий кофе… Он грустно улыбнулся. Ему так хотелось вернуться к родным, к маме и папе, к брату и сестре… Вот кто были эти люди! Это его брат и сестра! А если он, Великий Мастер из другого Мира, бывает здесь с братом и сестрой, то где-то должен быть переход! Иначе как бы они попадали сюда. Однако, возникал и другой вопрос: зачем им, людям из другого Мира, приходить сюда? Но, если они приходили в этот Мир, значит, они могут искать его здесь! И все что ему надо — пойти им на встречу! Туда, куда приведет хищная птица!

 Было около десяти вечера, когда он, продрогший до костей, спустился в метро. Телефон он выключил специально: не хотелось объяснять Мальцевым, что сейчас ему надо побыть одному, подумать, решить, как быть с Анечкой, что делать с ориентиром.

 Анечка… Анюта… Милая замечательная девочка. Что же ты наделала? Зачем так жестоко поступила со мной? В чем моя вина? Сейчас мы бы шли с тобой по этим улицам вместе, держась за руки, и болтали, болтали, болтали! Твой звонкий голос, твоя улыбка, твое прикосновение все это так важно для меня, так необходимо! Глупышка, почему ты мне не доверяешь? Зачем делаешь больно, когда мне и так плохо и одиноко…

 Он не заметил, как проехал несколько кругов по кольцевой линии.

 На душе скреблись кошки. Он и не предполагал, что ему может быть так больно от поступков взбалмошной девчонки. Он вспоминал ее улыбку, такую милую, такую дерзкую. Ее глаза — голубые, словно Средиземное море. Мятые и взлохмаченные волосы по утрам. Желтую пижаму в смешных сиреневых утятах. Перед глазами стояло ее растерявшееся лицо, когда в больнице он повел себя не так, как она ожидала. Анюта…

 Их высадили из поезда на станции «Павелецкая». Он перешел на другую линию, заскочил в вагон и вновь сжался на сидении, погрузившись в собственные мысли, не замечая мелькающих за окном станций.

 А тот поцелуй… Он и не думал ни о чем таком. Сейчас, конечно, он может признаться себе, что боялся думать о чем-то большем, чем дружба. Ее губы. Мягкие губы. От них всегда пахло карамелькой, и на вкус они были сладкие. Их хотелось целовать и целовать. Каждую минуту, каждое мгновение ему хотелось прикасаться к этим сладким губкам.

 — Осторожно, двери закрываются. Следующая станция «Белорусская». Поезд следует до станции «Сокол».