Imanka - Город пахнет тобою

• Название: Город пахнет тобою
• Автор: Imanka
• Жанр: Современные любовные романы

---

 — В ресторан. Я хотел отвести тебя в свой любимый ресторан. Тебе понравится, обещаю. Прощальный ужин. Тебе понравится, — он говорил быстро и очень нервно. Такое ощущение, что за эти полтора оставшихся часа он спешит сказать всё-всё, боится опоздать или что-то забыть, хочет прожить несколько дней сразу. Несколько дней, которых нам не хватило. Которых я лишила нас. Прости, Штефан, я могу сделать вид, что люблю, но не хочу врать, разреши мне остаться твоим другом, не проси большего.

 — А Саша?

 — Не страшно.

 — Но уже половина десятого.

 — Мы успеем, тут рядом. Доверяй мне.

 Фраза подействовала на меня магически. Я тут же засеменила следом. Саша весело замоталась на поводке впереди, словно знала, куда мы идем. Вот же егоза!

 Ресторанчик оказался маленьким и очень уютным. За столиками сидело человек десять, оно и понятно — сейчас понедельник, кто ходит по ресторанам в понедельник на ночь глядя. В помещении царил полумрак. На столах, покрытых белоснежными скатертями поверх тяжелых бордовых бархатных, в тонких стеклянных вазах стояли красные розы, а рядом длинные белые свечи. Мягкие уютные кресла. Тяжелые бархатные гардины на окнах. На малюсенькой сцене за белым роялем мужчина в черном фраке играет что-то легкое, классическое. Такое удивительно уютное камерное место, куда я бы с удовольствием заглядывала почаще.

 Саше постелили салфетку, и собака развалилась в кресле. Я сидела спиной к сцене и наслаждалась болтовней Штефана. Он перестал нервничать, беспрестанно курить и наконец-то расслабился. Даже взгляд стал спокойнее, не таким сумасшедшим. Я заказала большую чашку ирландского крем-кофе, тирамису и фруктовый салат со взбитыми сливками. Штефан взял нам вино, себе «Цезарь», сухарики и пиво. Я плохо представляла, как он будет пить пиво с вином (впрочем, как и я буду пить кофе с «Бейлис» и все тем же вином), но хозяин — барин.

 — Обещай, что будешь звонить и писать, хорошо? — взял он мою руку в свою и погладил ладонь.

 — Обещаю.

 — И обещай, что, если тебе еще раз придет в голову идиотская мысль сбежать куда-нибудь без денег и документов, ты приедешь ко мне.

 — Обещаю.

 — Вот ни о чем не думая, не боясь, просто сядешь на поезд и приедешь ко мне.

 — Хорошо.

 — Я — твой друг. Я хочу, чтобы ты знала это. Ты можешь на меня положиться и рассчитывать. Хорошо? Мой дом — твой дом.

 Кивнула и улыбнулась.

 — Как жаль, что ты уезжаешь. В выходные приезжает сестра. Я так хотел вас познакомить. Я рассказывал ей о тебе. Она очень хотела с тобой познакомиться.

 — Штефан, ты так говоришь, как будто я улетаю на Альфу Центавру. Я бы не хотела терять с тобой контакт. И обещай мне, что ты обязательно найдешь время и прилетишь в Москву хотя бы на выходные. Я очень хочу познакомить тебя со своими друзьями. И мой дом — твой дом. Если тебе нужна будет помощь или еще что-то… — Взяла визитку кафе из салфетницы и написала ему свои телефоны и электронный адрес. — Вот, пожалуйста, тоже не забывай мне писать и звонить, хорошо? Обещаешь?

 — Обещаю. — Коснулся губами моих пальцев. — Ты очень хорошая. Я очень хочу, чтобы ты была счастлива.

 За спиной раздался гитарный перебор. Я закрыла глаза, прислушиваясь, не в силах сдержать довольную улыбку. Как хорошо, что он привел меня сюда. Эта мелодия, местами очень знакомая, как будто согревает что-то внутри, то, что совсем замерзло и, похоже, умерло окончательно.

 — Понимаешь, я бы не позволил тебе уехать, если бы знал, что так будет лучше для тебя. Я бы никому больше не позволил приблизиться к тебе, если бы знал, что это поможет тебе. Я бы все сделал для того, чтобы ты была моей. Приложил бы массу сил, но заслужил бы твое доверие и любовь. Я знаю, что это бесполезно, что ты любима и, увы, любишь. Я просто хочу, чтобы ты улыбалась по-настоящему, как тогда, когда увидела Даниэля, так похожего на брата твоего парня. Прошу только об одном — останься.

 — Не могу… — выдохнула я, слушая мелодию и млея от удовольствия.

 Мелодия звучала такая знакомая, такая любимая. Еще не оформившиеся слова-образы поднимались из самых глубин памяти, звучали где-то в душе, и даже складывались в какую-то песню. Я только не очень понимала в какую, лишь непроизвольно двигалась в такт, чуть раскачиваясь. Штефан сегодня такой красивый. Я бы обязательно его полюбила. Когда-нибудь.

 — Мари… — накрыл мою руку своею. Жалобно заглянул в глаза.

 — Я не могу остаться, — грустно улыбалась я. — При всем желании. Он здесь, он где-то рядом, я чувствую это. Да, я могу спрятаться у тебя, могу сидеть дома и не выходить на улицу. Но, Штефан… — покачала головой. — Прости…

 Мелодия пробиралась внутрь, бежала по венам.

 Когда ты плачешь, помоги мне, я не знаю, что мне делать…

 Хотелось расправить руки-крылья…

 …и улететь.

 Музыка умоляла, гладила, ласкала.

 Помоги мне. Помоги мне. Помоги мне. Я не знаю, что мне делать…

 Тело отзывается на каждое слово, звучащее внутри, словно сходя с ума от давнишней ласки, по которой я так скучаю, от нежных поцелуев, которые снятся мне ночами.

 Это любовь или мне это снится…

 Словно по спине бежит ток. Он щекочет, гладит, целует. Хочется расслабиться и отдаться его нежности. Хочется впитать, надышаться этим воздухом, которым дышишь ты. Увезти с собой, в себе.

 В городе пахнет только тобою, низ живота наполняет любовью.

 Есть только ты и я.

 Обернулась…

 Разрази меня гром!

 Казалось, что в макушку попала молния и вышла в районе левой пятки, разум задымился, в глазах помутнело, а кровь резко собралась в желудке, отчего тирамису поспешил на выход. С усилием заглотнув пирожное обратно, я с совершенно ошалелым видом повернулась к Штефану. Хрена себе глюки! Зажмурилась, для верности плотно закрыв глаза руками. Хватит пить, дура!

 — Что с тобой? — учтиво спросил Штефан, проведя по щеке пальцами. — Что случилось?

 — Опять… — прошептала я.

 — Что «опять»? — попытался он отодрать мои руки от глаз. Но я их лишь крепче прижала.

 — Помоги мне, я не знаю, что делать.

 Я отпрянула. Всё, хана мне! Теперь у меня звуковые галлюцинации. Здравствуй, Кащенко, я твой любимый пациент!

 — Штефан, что сейчас происходит за моей спиной? — шепотом спросила я. — Там сидит мужик и играет на рояле, да? Такой классный мужик сидит… Да? И играет… — я изобразила это пальцами, постучав по столу. — На той штучке с клавишами, да? Во фраке?

 Он улыбнулся.

 — Да, там сидит мужик. Ну, не совсем мужик. Один из них… Самый умный и спокойный, но если его задеть, то узнаешь о себе много нового. Второй самый веселый и шебутной, он компанейский парень и настоящий джентльмен. Третий — нежный и надежный, он опора и стена, которая прятала тебя от всех невзгод. Ну, а про четвертого ты сама все знаешь лучше меня.

 — Ты издеваешься? — с опаской поинтересовалась я.

 Штефан взглядом указал на сцену.

 Я не смогла заставить себя обернуться. Боялась. Безумно боялась. Трусила. Не могла. Этого не может быть! Просто не может быть, потому что так не бывает! Надо просто встать и уйти. Это обман зрения, это обман слуха, это обман черт знает чего еще, но не то, что я думаю. Так уже было. Стикеры в магазине — так было. Плакаты на улице — так было. Они все были реальными, все до единого. И потом исчезали. Я сейчас повернусь и увижу все того же дядьку во фраке, играющего на рояле нечто совершенно другое. Потому что ни Билл, ни Том, ни Георг, ни Густав не имеют никакого представления об этом ресторанчике, о том, что мы придем сюда всего на час-полтора, в это время, в этот день недели, с этим мужчиной.

 — Обернись же, — подбадривал меня Штефан.

 — Зачем ты глумишься надо мной?

 Он рассмеялся и откинулся на спинку, взяв Сашу на колени.

 Я осторожно повернулась к сцене. Нет, видение, действительно, не исчезло. На сцене на барных стульях сидели Том и Георг с гитарами. Внизу на полу приютился Билл с микрофоном в руках. Чуть поодаль на стуле пианиста, закинув нога на ногу, перся от мелодии Густав, помогая друзьям на маракасах. Не хватало только голоса. Я нервно сглотнула и скрестила дрожащие руки на груди. Какая милая галлюцинация. Моя психика сходит с ума? Ребята увлеченно выводили мелодию. Билл смотрел на меня. Просто смотрел, робко улыбаясь. Я тупо пялилась на него, боясь моргнуть и прогнать обрушившееся на меня счастье. Нет, ну надо же! Как миленько. Нервно хихикнула. Большего идиотизма от моего сознания и ожидать было нельзя.

 Песня кончилась. Том хитро улыбнулся и что-то наиграл на «Гибсоне», Георг тут же подхватил, а там и Густав вошел в мелодию. Теперь они смотрели на меня вчетвером. Я почувствовала, что у меня задергался глаз. Ага, нервный тик. Восстановлю документы и поеду к маме в Канаду. Нервы лечить.

 Последний взгляд назад сквозь улицы пустоты, — отозвалась память на мелодию. — Меня теряет ночь, взрывая ветра ноты… — Моя любимая. Песня, которую он написал специально для меня и всегда дарил мне.