Джеймс Олдридж - Горы и оружие

• Название: Горы и оружие
• Автор: Джеймс Олдридж
• Издательство: Известия
• Жанр: Современная проза
• Год: 1975

Роман опубликован в журнале "Иностранная литература" №№ 1-3, 1975

Из предисловия

...То же сознание высокой чести, та же совестливость, что бросила когда-то знаменитого поэта-аристократа лорда Байрона в ряды греческих крестьян, боровшихся за свою свободу, бросает геолога Мак-Грегора в горы Курдистана, где нищий и гордый народ, живущий на богатой нефтью и природным газом земле, борется за свою свободу...

Борис Полевой

---

— Какие трубопроводы?

— Будут ли они в безопасности?

— От кого? И куда проложенные?

— Независимо от направления прокладки. Будут ли они в безопасности от самих же курдов? — жестко спросил Шрамм, снова вызвав у Мак-Грегора раздражение.

— Они будут в безопасности, если курдам будет от них польза, — сказал Мак-Грегор. — В противном случае курды будут, разумеется, взрывать их так часто, как только смогут. Да и какие трубопроводы вы имеете в виду? Там сейчас нет никаких, и, насколько мне известно, никакой прокладки не планируется.

— Это был всего лишь вопрос общего порядка. — Кюмон закрыл папку, повернулся к Шрамму: — Прежде чем перейдем к главному пункту, нет ли у вас еще вопросов?

Шрамм кивнул и обратился к Мак-Грегору по-французски:

— Мы полностью в курсе курдских партизанских методов.

— Полностью? — подчеркнуто усомнился Мак-Грегор, чувствуя в Шрамме противника.

— В достаточной мере, — сказал Шрамм уже осторожнее. — Но мы не знаем, какие у курдов планы. В смысле стратегии. Ставят ли они целью создание большой мобильной военной силы? Или же намерены действовать мелкими подразделениями, применяя обычную тактику кратких ударов и быстрых отходов?

— Этого я не знаю. А и знал бы, все равно не сказал бы вам.

Шрамм принял эти слова, наклонив слегка голову, как принимает боксер финт противника.

— Это мне понятно, — сказал он. — Но я, собственно, хочу выяснить вот что: степень их военной дееспособности. Высока ли она?

— Затрудняюсь сказать точно, — ответил Мак-Грегор. — Но она значительно выше, чем полагают многие.

— Где они, к примеру, хотят начать?

Мак-Грегор не ответил.

— В Иране, в Ираке, в Турции? — усмехаясь, перечислял Шрамм.

— Если бы я и знал, то не сказал бы. Вы, майор Шрамм, задаете вопросы, на которые невозможно отвечать.

Профессионализм пересилил в Шрамме природную жесткость, и он продолжал с любезным смешком:

— Но вот вопрос, на который вы, пожалуй, сможете ответить, мосье Мак-Грегор. В списках закупленного курдами оружия я вижу некоторое количество британских боевых винтовок семимиллиметрового калибра. Какой смысл их приобретать?

Мак-Грегор поколебался — продолжать ли отговариваться незнанием или же просто отказаться отвечать. Но по тому, как относился Кюмон к Шрамму и как по-птичьи внимательно, с сигаретой в точеных пальцах, вслушивался в разговор, Мак-Грегор понял: чем нелживее держаться с этими людьми, тем безопасней к верней.

— Курды ценят в винтовке дальность, точность боя, долговечность, — сказал он. — Вот все, что я в этом вопросе знаю.

— Но разве хуже в этом смысле американская винтовка «М-6»? Их у торговцев оружием сколько угодно...

— Приходилось ли вам, майор Шрамм, бывать в Курдских горах?

— Нет. Но я надеюсь побывать там в самом скором времени. Я даже знаю немного по-курдски.

Кюмон прервал их разговор, протянув руку за стаканом Мак-Грегора, и тот понял, что не убедил французов в своей военной некомпетентности.

— Спасибо, больше не наливайте, — сказал он, отдавая Кюмону пустой стакан.

Кюмон прислушался на момент к какому-то пению, шуму за окном. Затем спросил Мак-Грегора:

— Знаете ли вы, где сейчас все купленное курдами военное имущество?

Мак-Грегор ответил, что не знает.

— Оно стоит, груженное в швейцарские товарные вагоны, на сортировочных путях в Лионе, — сказал Кюмон, — и этот простой обходится Стронгу и Сеелигу тысяч в десять франков еженедельно. Не мудрено, что им не терпится завершить сделку с вами.

— Не терпится получить деньги, — уточнил Мак-Грегор.

— Вот именно, — сказал Кюмон. — Но в этом аспекте ситуация весьма щекотлива.

— Что вы имеете в виду? — спросил Мак-Грегор.

— Операция, проделанная банками для удержания денег, противоречит французским законам, — произнес Кюмон с брезгливым жестом. — Собственно говоря, мы можем принять меры к возврату этих денег вашему Комитету.

Сказав это, Кюмон встал и подошел к окну взглянуть, что там за шум внизу на улице. Затем кивком пригласил к окну Мак-Грегора и Шрамма. Около сотни школьников в коротких плащиках и туристских куртках шли маршем по улице с флагами и плакатами. Судя по надписям на флагах, они собрались из лицеев Бюффона, Кондорсе, Поля Валери и Карла Великого, а судя по скандированию, по крикам, они бастовали, протестуя против занятия полицией Сорбонны.

— К этому ли звал Андре Жид! — горько сказал Кюмон вслед лицеистам, удалявшимся по улице Константина. — Если так будет продолжаться, то молодое поколение окажется сплошь состоящим из интеллектуальных уродов.

Они вернулись к золоченой кушетке.

— Итак, вы можете обеспечить возврат денег Комитету? — спросил Мак-Грегор Кюмона, понимая, что разговор коснулся уже главного.

— При определенных условиях, — ответил Кюмон.

— Каких именно?

— Нам нужно прежде установить, кто в действительности представляет курдов в этом деле...

— Курдов представляю я, — решительно сказал Мак-Грегор.

Такая неожиданная folie[9] вызвала у Кюмона улыбку.

— Я в этом не сомневаюсь, — сказал Кюмон. — Но нам важны надлежащие документы.

— Думаю, что мои документы вас удовлетворят, — сказал Мак-Грегор.

— Они при вас? — спросил Кюмон, сведя вместе большие пальцы своих изящных желтых рук.

— Нет.

— Где же они?

— У меня дома.

Шрамм с Кюмоном переглянулись.

— Вам не мешает быть поосторожнее с курдскими документами любого рода, — сказал Кюмон. — Вы ведь знаете, что случилось с тем курдским юношей.

— Знаю, но не в деталях.

— Он заболел брюшным тифом, однако обнаружить источник заражения нам так и не удалось.

— Я знаю, что он умер в Лионе и что французская служба безопасности передала его документы туркам.

— Неправда, — сказал Кюмон неожиданно сердито. — Этот турок Сероглу твердит, что документы были отданы ему полицией. На деле же они были похищены. И к сожалению, мы не можем принудить полковника Сероглу вернуть их нам, если не хотим вызвать дипломатический инцидент.

— Понятно, — произнес Мак-Грегор ироничнее, чем сам того хотел.

— Но мы, собственно, не нуждаемся в тех бумагах, коль скоро вы располагаете надлежащими документами, — сказал Кюмон и встал, завершая этим разговор.

— И что же в том случае, если они вас удовлетворят?.. — спросил напоследок Мак-Грегор.

— Франция осуществляет свою собственную средиземноморскую политику, мосье. Это важнейшая зона, включающая и наши интересы по периферии — в Иране, Ираке, в Турции и в Персидском заливе. Конечно же, сюда относятся и курдские районы.

— Вы имеете в виду нефть? — сказал Мак-Грегор, провожаемый уже к дверям.

— Мы сможем обсудить все это, когда рассмотрим ваши полномочия...

Обмен рукопожатиями, и теперь уже сам Шрамм провел его наружу через передние комнаты, мимо чиновников, к полицейскому «ситроену». Во дворике Шрамм сказал Мак-Грегору по-курдски: «Мир — это сад роз. Не проходи его один, без друга». Мак-Грегор невольно рассмеялся.

— Кто вас этому выучил? — спросил он.

— Курд один... — И, цепким взглядом оценивая производимый эффект, Шрамм продолжал выкладывать весь свой курдский запас познаний. — Поганый гриб, грязный подол, козодой, утроба, бычий пузырь, хахаль, хныкса, — перечислял он. — Вам, я думаю, знакомы все эти слова.

— Да. Так ругаются курды.

— Забавный язык, — сказал Шрамм, захлопнул дверцу, помахал сидевшему в машине Мак-Грегору, и шофер выкатил из ворот так уверенно, словно нe могло тут оказаться никого ни спереди, ни по сторонам, ни сзади машины.

Глава двадцать первая

Было двенадцать, когда он вернулся домой, — время французского ленча. Кэти дома не оказалось, тетя Джосс не окликнула его. Она узнавала домашних и так, по шагам, по отзвуку камня и дерева, и он прошел через холл молча. Странно все-таки, что никто не встречает, если учесть, что утром он покинул их, увозимый французской полицией куда-то в неведомое будущее. Только записка лежит на обеденном столе, где приготовлен для него прибор. «Еда в холодильнике. Откупорь себе бутылку вина...»

Поев, он решил прогуляться на правый берег Сены, на площадь Согласия — к банку, куда он перевел из Тегерана всю свою валютную наличность. Банк был американский, и Мак-Грегор с удовольствием бывал там. Ему нравился американский банковский метод, в этом методе ощущалась уверенность в себе и своих деньгах. Поставив сейчас подпись на одном из пятисотдолларовых, голубых с изнанки чеков, он спрячет затем полученные франки во внутренний карман, чтобы оплатить часть домашних расходов на продукты, бензин, на приемы гостей — часть, какую только и позволяла Кэти ему оплачивать.

— Здравствуйте, мистер Мак-Грегор, — встретил его служащий банка, американец из ливанских греков, любивший обменяться с Мак-Грегором последними иранскими новостями, перекинуться словом о Бейруте или потолковать об альпинизме, которым он увлекался. Но сегодня, подняв указательный палец, грек потер свои густые черные брови, точно делая Мак-Грегору тайный знак. — Так и думал, что вы зайдете. Надеялся, что зайдете.