Марк Вернхэм - Мертвые не молчат

• Название: Мертвые не молчат
• Автор: Марк Вернхэм
• Издательство: Мир книги
• Жанр: Детективная фантастика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-486-02042-1

Мартин Мартин обладает особым даром — видеть преступления в прошлом, настоящем и будущем. Он даже может предотвратить убийство, предупредив о готовящемся злодеянии. Ничто не скроется от проницательного Мартина Мартина. Но ясновидящий имеет неосторожность рассказать об этом в одном из ток-шоу на телевидении. За Мартином Мартином начинается смертельная охота. Но убить его невозможно — ведь после своей смерти его дух вселяется в других людей, и тогда они начинают говорить от имени мертвых.

---

— Кто, черт возьми, ты такой? — говорит этот голос.

Я приподнимаю голову. Соображаю я плохо, а в животе, не останавливаясь, идет какая-то возня — там бурчит, будто варится овсянка или будто там гнилое, насыщенное газами болото из телешоу про джунгли. Пузыри в животе поднимаются и заставляют меня открыть рот и рыгнуть.

— Дженсен Перехватчик, — с трудом говорю я, отвечая на заданный вопрос, но при этом чувствую сильный позыв к рвоте, и мне кажется, что меня вот-вот стошнит прямо тут, в кровати. Я почти ничего не вижу, голова кружится, как у последнего наркомана. Все силы уходят на то, чтобы только держать голову приподнятой и ответить, кто я такой.

— Это Дженсен Перехватчик, — говорю я снова, и у меня такое ощущение, что я пытаюсь говорить, опустив голову в ведро, полное липкой жидкой грязи. Изо рта у меня течет слюна. Голова наполовину парализована — похоже на ощущение после укола «заморозки» у зубного врача.

Человек, спрашивающий меня, сидит у моей кровати. Я едва различаю его на фоне яркого света, идущего из окна за его спиной. Его фигура размазана, и, чтобы разглядеть его, мне приходится щуриться. Яркий свет меня раздражает.

— Можно подумать, это все, на хрен, объясняет, — говорит этот черный силуэт.

— Да… — отвечаю я, но больше у меня ни на что нет сил, и я погружаюсь в темноту. Темноту такую черную, какой я раньше в жизни не видел.

Я слышу храп. Громкий храп, храп с открытым ртом, с присвистом… Так, наверное, храпят старые бродяги. И только через несколько секунд я понимаю, что это храплю я, мешая своему собственному сну. Но мой сон — сон больного человека. Причем совершенно больного или даже помешанного. Потому что я знаю, знаю даже во сне, где я слышал этот голос. И знаю, как все было, когда я раньше слышал именно эти слова. Я все это слышал, потому что я уже здесь был и видел (или даже Видел) все, что происходит сейчас. Когда это произошло, я стоял в этой самой комнате, глядя на Мартина Мартина, лежащего на больничной кровати. Он только что устроил свой сумасшедший цирк в телестудии, он сошел с ума и орал на Джексона и его внучку, на этих двух придурков. Я и там был — в студии. Я парил над зрителями — над этими вонючими стариками; я видел, как Мартин Мартин рухнул на пол и как он блевал кровью; видел, как Дэвлин Уильямс страшно запаниковал, а потом затолкал потерявшего сознание Мартина Мартина в свой быстрый фургон; и я следил за ними всю дорогу до этой больницы. Я стоял в углу этой самой комнаты, и Дэвлин Уильямс видел меня. Он сказал: «Кто, черт возьми, ты такой?», а Мартин Мартин ответил: «Это Дженсен Перехватчик».

В моем болезненном сне, похожем на сон перебравшего наркомана, появляется одна мысль. Появляется, как крошечный осколок сияющего алмаза — отчетливо, ярко и до боли резко. И эта мысль пронизывает мой мозг, как луч света:

«Я — Мартин Мартин».

* * *

С течением времени я начинаю чувствовать себя чуть лучше. Но я не в состоянии полностью контролировать тело Мартина Мартина. Мне непривычен его вес или то, как оно двигается. Все, что я пытаюсь заставить сделать это тело, кажется, требует от меня неимоверных усилий. Поэтому мои попытки двигаться самостоятельно похожи на жалкие и неуверенные движения старого калеки. И я постоянно все роняю и сбиваю. Язык Мартина Мартина больше, чем язык Дженсена, и мне постоянно кажется, что мой рот им забит до отказа. И у него не только язык больше, если вы понимаете, о чем я. Хотя имейте в виду, что и Дженсен никогда не жаловался на… на свои размеры.

И еще мне совершенно непривычна вся окружающая обстановка. Люди говорят здесь как-то странно и иногда непонятно. Будто они все — герои какого-то исторического телесериала. Медсестры, которые за мной ухаживают, говорят странными голосами, типа: «Ох, какое отвратительное состояние афтобусного движения в наши дни! Я добиралась сегодня до работы сто лет» или «Ты смотрела по телевизеру эту программу вчера вечером? Этот премьер-министр, вот умора! Ха-ха!». Но заботятся они обо мне очень хорошо. Я смотрю на них молча, двигая большим языком Мартина Мартина в его рту. А они продолжают делать мне всякие процедуры, не прекращая своей болтовни. Периодически приходит Дэвлин Уильямс. Я слышу, как он спрашивает у медсестер, когда можно будет забрать меня из больницы. Я слышу, как докторша сурово говорит Дэвлину Уильямсу, что с клинической точки зрения со мной все в порядке и все дело, скорее всего, в переутомлении, стрессе, «безрассудной трате сил и здоровья», в нервном истощении, и все, что мне нужно, — так это хороший отдых.

Я не могу сказать, сколько продолжается вся эта хреновина, потому что я то прихожу в себя, то снова теряю сознание. Я — как какой-нибудь сломанный уличный фонарь — то включаюсь, то выключаюсь. Моя несчастная голова чувствует себя как гребаный футбольный мяч, по которому со всей силы лупят бутсами. И еще я еле-еле двигаю руками и ногами — настолько они тяжелые.

Но в течение всей этой полужизни-полусмерти жизнь Мартина Мартина и содержимое его головы принадлежат мне. Я прекрасно знаю, что он сделал и что он сделает. Я знаю, как он начал, и я знаю, как он кончит. Мое знание ММ представляет собой какие-то гребаные обрывки. Некоторые из них — это настоящие мысли, воспоминания и тому подобное, а остальные больше похожи на какие-то инстинкты, как у гребаного тигра в гребаных джунглях. Я хочу сказать, что вы же не думаете постоянно, что вы тот, кто вы есть, так ведь? Вы просто делаете то, что считаете нужным, то, что кажется вам естественным, и именно этим вы и являетесь. В точности как тигр, или олень, или гребаная мартышка. Вот и я так же. Я — ММ. Я просто он, поэтому все, что мне нужно делать, — так это просто, черт возьми, быть, так?

Во время своего сна в этой больнице я вижу детей из школы Мартина Мартина. Они все дразнят его, обзывая «балбес», «тупица», «придурок» и «чокнутый», потому что он странный и не похож на остальных. И я чувствую его боль и одиночество, потому что у него совсем нет друзей, с которыми бы он мог играть.

Я Вижу, как он попал на телевидение. И попал он туда после того, как уже махнул на себя рукой, считая себя обычным психом, не способным ни на что, кроме самой мерзкой работы на бензозаправке или грузчиком в магазине. Все это время он пытается заставить замолчать голоса, которые раздаются у него в голове.

Я знаю, как Дэвлин Уильямс нашел Мартина Мартина и предложил ему работать в его шоу, в котором Мартин Мартин будет контактировать с умершими за деньги и славу. Сначала он отказался, но его жизнь нищего грузчика ему совершенно осточертела, и он захотел перемен. Поэтому он стал работать на телевидении, и его жизнь стала лучше. Хотя он так и не смог завести себе подружку, потому что все девушки его боялись и сбегали от него чуть ли не после первой же встречи из-за его особенных талантов медиума, которые они были не в состоянии вынести. Как только какая-нибудь девушка позволяла Мартину Мартину войти в себя, когда они начинали заниматься сексом, ее голова наполнялась образами, которые ей совсем не нравились, поэтому она его бросала и больше никогда об этом ни с кем не говорила.

Также я чувствую самые последние моменты того последнего шоу Мартина Мартина, которое превратилось в сумасшедший дом. Он, как обычно, делал свое дело, пытаясь вступить в контакт с каким-нибудь мертвецом, который хотел бы сказать привет/пока своей матери, или отцу, или сестре, или мужу. И именно тогда он вступил в связь с Эмилем Гендерсоном, который вышел из темной влажной земли Франции и присоединился к Мартину Мартину.

В моих болезненных снах я — Мартин Мартин. И поэтому я — и Эмиль Гендерсон. И я также — Дженсен Перехватчик. Эти трое вместе, как одно целое — Мартин Мартин, Эмиль Гендерсон и Дженсен Перехватчик.

В общем, охренеть и не встать, да?

Глава 30

— Послушай, Мартин, что, черт тебя побери, происходит?

Это Дэвлин Уильямс. Мы в его микроавтобусе, задняя часть которого забита всеми этими телевизионными примочками. В его ТВ-фургоне. Ему осточертела больница, где я валяюсь в кровати и только и делаю, что бормочу и несу всякую чушь, как настоящий сумасшедший. Поэтому он принял, как он это назвал, «властное, твою мать, решение» вывезти меня отсюда. Он выкатил меня из больницы на кресле-каталке и засунул в свой фургон. А теперь вот он везет меня по улицам Лондона, ругая других водителей и пешеходов. Он постоянно орет что-то типа: «Ты, ка-аа-зел!» и «Убирайся, блин, с дороги!». Я же, завернутый в одеяло, почти лежу на сиденье, которое находится между сиденьем водителя, где сидит Дэвлин, и задним отсеком. Моя голова прижата к окну фургона, и я каждый раз бьюсь о него, когда Дэвлин налетает на выбоину. Из-за этого я почти оглушен и меня ужасно тошнит.

Я все смотрю на небо, чтобы увидеть, не летит ли там кто следом за нами. Мне интересно, нет ли там какого-нибудь другого Дженсена Перехватчика, который, как я в прошлый раз, несется по небу и Видит все это, в то время как Дженсен Перехватчик, который стал Мартином Мартином, едет в этом гребаном фургоне Дэвлина.