Марк Вернхэм - Мертвые не молчат

• Название: Мертвые не молчат
• Автор: Марк Вернхэм
• Издательство: Мир книги
• Жанр: Детективная фантастика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-486-02042-1

Мартин Мартин обладает особым даром — видеть преступления в прошлом, настоящем и будущем. Он даже может предотвратить убийство, предупредив о готовящемся злодеянии. Ничто не скроется от проницательного Мартина Мартина. Но ясновидящий имеет неосторожность рассказать об этом в одном из ток-шоу на телевидении. За Мартином Мартином начинается смертельная охота. Но убить его невозможно — ведь после своей смерти его дух вселяется в других людей, и тогда они начинают говорить от имени мертвых.

---

СЕКРЕТНО — НЕ ПУБЛИКОВАТЬ

ВЫДЕРЖКА РАСШИФРОВКИ СТЕНОГРАММЫ ТЕЛЕПЕРЕДАЧИ

44/55/655/66/082/21

ДОКУМЕНТ НОМЕР 10 ИССЛЕДОВАНИЯ ЧРЕЗВЫЧАЙНОЙ СИТУАЦИИ

РАСШИФРОВКА ВИДЕОМАТЕРИАЛА ТЕЛЕПЕРЕДАЧИ

«МАРТИН МАРТИН — ПО ТУ СТОРОНУ» (СТУДИЯ СПЭНКИН ЛТД, СОХО)

ЗАПИСАННОЙ 10/10/08

ДЛЯ ЦЕЛЕЙ РАССЛЕДОВАНИЯ ЭТА ВЫДЕРЖКА НАЧИНАЕТСЯ С 91-й МИНУТЫ 31-й СЕКУНДЫ ЗАПИСИ

МАРТИН МАРТИН (ММ): Можем мы это переснять? (Смех зрителей в студии.)

НЕИЗВЕСТНЫЙ ЗРИТЕЛЬ: Простите, простите, я просто удивился. (Смех зрителей в студии.)

МАРТИН МАРТИН: Не беспокойтесь. Можем мы… (Неразборчиво.) О’кей. Итак, снова. Вы в порядке? (Неразборчивые помехи в аппаратной студии.) Там что-то есть (пятисекундная пауза). Вы знаете имя Эмиль?

НЕИЗВЕСТНЫЙ ЗРИТЕЛЬ: Я не знаю…

МАРТИН МАРТИН: Это определенно Эмиль. Нет? Хорошо, я понимаю. Да, буду. Есть здесь кто-нибудь, у кого имя или фамилия начинается с «Дж»? Джек, Джексон? Он ищет Джексона. Здесь есть человек по фамилии Джексон? Кто-нибудь связан с этой фамилией? (Двенадцатисекундная пауза.) Вы, мадам? Здесь очень сильные вибрации. Что для вас значит фамилия Джексон?

ЖЕНЩИНА В СТУДИИ (ЭМИ ДЖЕКСОН): Это моя фамилия. (Смеясь.) То есть наша фамилия.

МАРТИН МАРТИН: А-а-а, а кто это?

ЭМИ ДЖЕКСОН: Мой дед.

МАРТИН МАРТИН: И вас звали Джек Джексон, так ведь? Он говорит мне, что вас звали Джек. Вы — Джек.

ЭДВАРД «ДЖЕК» ДЖЕКСОН: Кто? Кто вам это говорит?

МАРТИН МАРТИН: Эмиль. Это человек по имени Эмиль.

ЭДВАРД «ДЖЕК» ДЖЕКСОН: Не знаю я никакого Эмиля, приятель. Извини.

МАРТИН МАРТИН: Нет, нет, вы знаете. Он очень даже боится, что вы знаете. (Смех зрителей в студии). Он говорит, там были проблемы, и вы вознамерились их решить, не так ли, Джек?

ЭДВАРД «ДЖЕК» ДЖЕКСОН: Ты ошибся адресом, приятель.

МАРТИН МАРТИН: Проблемы из-за грузовика? Давным-давно. Зеленого грузовика.

ЭДВАРД «ДЖЕК» ДЖЕКСОН: Эй, послушай меня, друг. Не знаю я ничего ни о каком грузовике. Что-то ты совсем запутался.

МАРТИН МАРТИН: Я расскажу тебе, что, мать твою, там произошло, друг. (Вздохи возмущения среди зрителей в студии.)

ЭДВАРД «ДЖЕК» ДЖЕКСОН: Что ты сказал? Он что, ругнулся? Он действительно это сказал или мне послышалось?

МАРТИН МАРТИН: Франция, ноябрь тысяча девятьсот сорок четвертого года. Ты и я, Джексон.

ЭДВАРД «ДЖЕК» ДЖЕКСОН: Я не обязан все это выслушивать.

МАРТИН МАРТИН (переходя на крик): Военный грузовик, нагруженный драгоценностями, которых нам с тобой хватит, чтобы жить как короли после войны. «Наша маленькая пенсия» — так ты это называл. Доверху забитый драгоценностями. Выкопать большую яму и закопать добычу. Расстрелять грузовик, потом сжечь его. Сделать все так, будто это фрицы устроили засаду. Нам придется слегка отмутузить друг друга, чтобы выглядело правдоподобно. У нас был пистолет — «люгер», — и один из нас должен был получить пулю в бок. Ты сказал, что мы бросим монетку, чтобы выбрать, кто именно. Я и выиграл. И мы закопали добычу, а после этого мы собирались разогнать грузовик, направить его в какое-нибудь дерево и поджечь. Потом я должен был из этого «люгера» устроить тебе небольшую рану (кричит изо всех сил). Я курил гребаную сигарету, а ты, гад, ублюдок, ты проломил мне башку. Я вижу тебя. Я вижу, что ты сделал. Я знаю тебя, Джек Джексон. И сейчас ты свое получишь, недоносок паршивый.

ЭМИ ДЖЕКСОН: Дедушка? Что…

ЭДВАРД «ДЖЕК» ДЖЕКСОН: Не слушай его. Это все чушь собачья. Я на тебя в суд подам! Вы не имеете право так поступать. Это непорядочно. Что? Что это он теперь делает?

МАРТИН МАРТИН (кричит): Убийца! Убийца! Он — убийца! (Крики зрителей в студии.)

ЭДВАРД «ДЖЕК» ДЖЕКСОН: Да он просто болен, вот в чем дело. О боже, смотрите… видите? О боже, это отвратительно.

(Мартина Мартина тошнит, и он падает на пол.)

ДЭВЛИН УИЛЬЯМС: Пожалуйста, сохраняйте спокойствие. Есть здесь в здании доктор? Пожалуйста, сохраняйте спокойствие. Дамы и господа, не надо паниковать, все в порядке. Пожалуйста, пройдите в бар наверху, где вам предложат напитки и закуску за счет студии. О, боже… Мартин, какого черта ты тут устроил? Нет, он на самом деле болен. Он весь побелел. Он дышит? Скажите мне, что он дышит. Это кровь? Он что, блюет кровью? О, твою мать… Вызовите «скорую».

МАРТИН МАРТИН: Ты, гребаный убийца! Убийца!

ДЭВЛИН УИЛЬЯМС: Мартин, заткнись, бога ради!

МАРТИН МАРТИН: Убийца! Убийца! Убил меня гребаной лопатой! Когда я отвернулся!

ДЭВЛИН УИЛЬЯМС: Как он это делает? Кто-нибудь, остановите кровотечение. Откуда берется вся эта кровь? О, боже мой. Твою мать! Почему бы ему не заткнуться?

КОНЕЦ ВЫДЕРЖКИ.

Я вкладываю страницы в конверт и откидываю голову на спинку кресла. «Колокольчики» уже начали действовать, и я чувствую себя так, будто меня накрыло мягким одеялом. Это одеяло окружает меня со всех сторон и поддерживает голову, ноги, руки и все остальное. Я закрываю глаза, меня уносит неторопливым течением, а в голове появляются образы этого Мартина Мартина, катающегося по полу. Он весь в блевотине и крови, а Дэвлин Уильямс поскальзывается на ней и кричит «Ах!» и «О нет!» и с ума сходит от волнения и паники.

Он вдруг умолкает, и эти образы исчезают из моей головы. Но мне хочется знать, что произошло потом, с чего все началось и как все это кончится. Например, умер ли Мартин Мартин там на полу, забрызгав всех зрителей и все сиденья своей кровью? Кричат ли люди в студии что-то типа «Ой, ой! Я весь в крови! Фу!»? И что случилось с тем мужиком по фамилии Джексон? Рассвирепел ли он из-за того, что его обвинили в убийстве, обвинили в том, что когда-то он кому-то проломил голову лопатой? Обвинили ли во всем Дэвлина Уильямса и выкинули ли его из студии? И какая связь между всем этим, Регом и его маленькой бандой? Почему они так интересуются этим Мартином Мартином? И кто подложил коричневый конверт под мою дверь? Я пытаюсь как-то связать все эти факты, но у меня такое ощущение, что они соединяются лишь тонкими нитями паутины, которые постоянно рвутся, будто от легких дуновений ветерка.

Из-за этой попытки свести концы с концами меня бросает в сон. Я начинаю дремать и чувствую, как мое тело будто парализовало, рот открывается — там совершенно сухо, хочется отлить, но я ничего не могу с собой поделать. Я застрял в кресле, вроде сплю и не сплю, а существую как-то между сном и бодрствованием. И своим наполовину «включенным», наполовину «выключенным» мозгом я думаю и решаю, что теперь у меня есть о чем говорить с Броком. Я могу пойти и встретиться с ним и похвастать добытой информацией и стать, на хрен, самым крутым шпионом.

А изо рта у меня текут слюни.

Глава 9

Я прихожу в департамент на встречу с Броком, голова у меня тяжелая от «колокольчиков» и слюнявого сна, больше похожего на паралич. Спать посредине дня — хуже некуда, особенно если тебе еще снятся, причем с высоким разрешением, какие-то навеянные «колокольчиками» дурацкие сны о Мартине Мартине, его блевотине, криках и заляпанной кровью студии.

Меня не было в департаменте всего несколько дней, но когда я туда вошел, чтобы подняться в крутой кабинет Брока на сорок пятом этаже, мне показалось, что все там выглядит по-другому. Я, так сказать, выпал из потока, не был в курсе последних новостей, поэтому чувствовал себя неважно, направляясь к лифту по стеклянной плитке, как я это делал миллион раз. Раньше я все делал на автомате. Я знал, куда иду, и знал, чем буду заниматься, когда туда приду. Теперь же, хотя это то же самое здание, я делаю в нем совершенно другие вещи. Я здесь для чего-то совершенно другого, чего-то намного более важного и вроде как офигенно серьезного. Например, раньше, когда мы с Федором приходили на работу — он поднимался в свой Международный департамент на двадцать третьем этаже, а я в свой Департамент общественных исследований на пятнадцатом, — когда мы проходили мимо портрета премьер-министра, того знаменитого портрета, который висит во всех правительственных учреждениях, того самого, где он выполняет на своем скейтборде этот просто охренительный прыжок, который еще называется «олли», мы с Федором обычно кричали ему «Осторожнее, приятель!». В общем, мы вроде как над этим подшучивали, вроде как посмеивались над премьер-министром и всеми этим государственными делами, будто они не стоили того, чтобы к ним относиться всерьез. Но на этот раз, когда я шел на встречу с Броком, собираясь сообщить ему секретные сведения (собственно, я послан на очень серьезное задание Мыскиным, который, наверное, дружит с самим премьер-министром, как я дружу с Федором), то вдруг мне все показалось самым настоящим, что ли. Поэтому когда я увидел этот портрет, то вместо своего обычного «Осторожнее, приятель!» я просто посмотрел на него, приподняв брови. Будто хотел сказать: «Да, теперь я работаю вместе с тобой, премьер-министр. Единство и Успех».