Raptor - Хо

• Название: Хо
• Автор: Raptor
• Жанр: Научная Фантастика

---

Raptor Хо

Проявлением наибольшего милосердия в нашем мире является, на мой взгляд, неспособность человеческого разума связать воедино всё, что этот мир в себя включает. Мы живем на тихом островке невежества посреди темного моря бесконечности, и нам вовсе не следует плавать на далекие расстояния. Науки, каждая из которых тянет в своем направлении, до сих пор причиняли нам мало вреда; однако настанет день и объединение разрозненных доселе обрывков знания откроет перед нами такие ужасающие виды реальной действительности, что мы либо потеряем рассудок от увиденного, либо постараемся скрыться от этого губительного просветления в покое и безопасности нового средневековья.

(Говард Филипс Лавкрафт. «Зов Ктулху»)

ГЛАВА I

КОГДА ТУМАН ПОВСЮДУ

Белое, густое, влажное безмолвие. Вода, висящая над водой. Промозглая взвесь чего-то светлого, умиротворённого, клубящегося над тёмно-синей морской зыбью. Вязкое воздушное покрывало, настолько плотное, что если вытянешь вперёд руку, то не увидишь собственных пальцев. Это всего лишь туман. Самый обычный туман, раскинувшийся над морем. Кто из нас, простых смертных, живущих в умеренном климатическом поясе, ни разу в жизни не видел тумана? Навряд ли таковые имеются. Все видели это загадочное атмосферное явление. И все относятся к нему по-разному. Кто-то испытывает восторг, разгуливая среди тумана, кто-то напротив — постоянно ёжится от страха или давящей тревоги, кто-то тоскует среди его клубящейся пастельной дымки, кто-то к нему равнодушен… Но никто не относится к туману как к чему-то сверхъестественному. Ведь это явление привычно и быстротечно. На то он и туман, чтобы неожиданно появиться и также неожиданно исчезнуть, как будто его и не было. Он — словно призрак. Внутри него трудно дышать и сложно что-либо разглядеть вдалеке. Да и вблизи, порой, тоже. Словно весь мир уменьшается до маленькой-маленькой точки, внутри которой селится твоё существо. Порой, кажется, что рядом стоит тот, кого ты любишь. Протяни руку и он прикоснётся к тебе, выведет тебя из этого туманного плена, заливающего твои несчастные лёгкие. Но, одновременно с этим, ты чувствуешь, что там, за полупрозрачной преградой, может таиться опасность. Невидимый враг. Что он преследует тебя, наблюдает за тобой. Он видит тебя, а ты его не видишь. Каждый промелькнувший силуэт, каждый фантом, каждый образ — заставляют вздрагивать, всматриваться, не зная, радоваться следует или пугаться… Что есть туман над морем? Бескрайняя гладь великой стихии, закутанная нежным, прохладным одеялом. Словно гигантское облако, измученное своей ненасытной жаждой, спустилось к солёной поверхности, чтобы втянуть в себя эту неисчерпаемую влагу. Время сна. Время, когда всё должно замереть и остановиться. Когда одинокие корабли, бороздящие морскую гладь, включая опознавательные огни, максимально снижают скорость и беспрестанно обмениваются друг с другом в эфире сообщениями о своих координатах, дабы не столкнуться в этой густой и глухой каше вездесущего морского тумана. Головная боль для усталых лоцманов. Чарующее безмолвие. Гнетущая тишина. Прослойка между светом и тьмой. Море тоски. Море безысходности.

Что это? Лёгкий всплеск волн? Рядом берег? Наверное, усыплённое туманом Чёрное море сонно вылизывает обломки прибрежных рифов. Где же он, этот берег? Существует ли он вообще? Кругом только туман над водой и ничего больше. Но всё-таки в нём действительно что-то есть. Нечто выдающее себя шелестящими всплесками. Вот-вот оно появится. Впереди, сзади, справа, слева — откуда оно приплывёт? Какая разница. В этом мире тумана нет больше никого, кто мог бы этим заинтересоваться. Лишь безразличный туман, да спящее море.

Тихие, но ощутимые всплески не были случайными. Вскоре, на холсте седовласой пелены, раскинувшейся по направлению к их доносившемуся звучанию, стал медленно вырисовываться неопределённый, расплывчатый, серый силуэт. Туман в том месте становился плотнее и темнее, постепенно приобретая всё более чёткие очертания. Он словно порождал внутри себя нечто материальное. Лепил из самого себя полупрозрачную причудливую фигуру.

Вот она, надвигаясь всё ближе и ближе, становится с каждой минутой всё чётче и чётче. Изящный корпус и длинная мачта выдают в этом туманном призраке небольшое судёнышко, одинокое, затерявшееся в плену тумана.

Белоснежная яхта. Она словно чайка, дремлющая на морской глади. Паруса спущены. На самой верхушке мачты, под клотиком, безжизненно свисает, подрагивая, потрёпанный ветром, чуть-чуть выцветший триколор. На слегка вздутом кипельно-белом борту виднеются ровные синие буквы «HORTENCIA». Между буквами T и N, прямо по букве E, проходит отвратительная размазня стекавшей по борту блевотины, уже подсохшей наверху и размытой ближе к ватерлинии. Такие же нелицеприятные разводы — последствия извержения чьего-то желудка, виднеются и на носу яхты, на котором позвякивает слегка покачивающаяся с боку на бок пустая бутылка из-под водки. На первый взгляд судёнышко кажется брошенным, но первое впечатление, разумеется, обманчиво. На яхте есть люди. Недвижимые, тихие… Мёртвые? Нет, всего лишь спящие.

— Лети ко мне, птичка моя. Спой для меня опять… Хо… Хо… Хо…

Ольга почти через силу открыла воспалённые опухшие глаза, стараясь побыстрее стряхнуть с себя остатки неприятного сна. Сон забылся тут же, сразу после того, как она вновь увидела свет и, вернувшись к жизни, мгновенно ощутила все её «прелести». Голова болела. Стоило сделать мало-мальски резкое движение, как виски и затылок тут же пронизывались жестокой, пульсирующей болью, которая сходилась где-то на макушке, заставляя девушку стискивать зубы и издавать вырывающийся сам собой лёгкий жалобный стон. Во рту творилась какая-то жуть. Безумно хотелось пить. Язык словно намертво приклеился к опухшему высохшему нёбу. Губы потрескались и слегка кровоточили. Также неизменно присутствовал отвратительный тошнотворный привкус горечи, словно ротовая полость изнутри покрылась гниющей плесенью. Оля задыхалась. Ей было плохо. Болели не только голова и глаза. Ноющая боль растекалась по всему телу, словно её вчера долго и упорно избивали. Ломило спину, затекла шея, до онемения замёрзли ноги. Общий дискомфорт. Как она к этому не привыкла!

Рядом, лёжа к ней спиной, то ли храпел, то ли хрюкал большой тёплый человек. Его почти горячая обнажённая мускулистая спина, сплошь покрытая веснушками и родинками, была единственным источником тепла в этом холодном мире. Плечо парня, полуприкрытое плотным тёмно-зелёным одеялом, тускло освещалось седым светом, падающим из продолговатого иллюминатора, за которым не было видно ничего, кроме серой бездны. Человек, лежащий рядом с ней, спал и не знал, что она проснулась. Закрыв глаза, Оля постаралась вспомнить, что было вчера.

Похмелье. Редкий человек не сталкивался с этим неприятным синдромом. И каждый раз вы даёте себе клятву, что это был последний раз…

Пиво. Только пиво. Она пила только пиво. Или нет? Или не только? Ну конечно. С пива так не развозит. Зачем? Зачем она поддалась на уговоры Бекаса выпить немного водки? Сначала немного, потом… Воспоминания, скачущие мучительной чехардой, стали потихонечку упорядочиваться в больном сознании Ольги. Вчера они почти весь день и половину ночи отмечали день рождения Вовки. Это — его яхта. И он пригласил их всех отметить своё двадцатилетие на её борту. Так всё и было. Вовка пригласил Сергея, а Сергей взял с собой её — Ольгу. Ведь это же он лежит с ней рядом. Это его спина. Господи, зачем же она так много выпила вчера?!

Холодно. Боже, как холодно вокруг. Даже дыхание слетает с обветренных губ лёгкими облачками пара. Как она хочет домой, под горячий душ, в тёплую постельку… Проклятое море, чёртова яхта, ненавистное похмелье. Она постаралась приподняться. Ей не сразу это удалось, и она замерла, опершись на локти. Голову вновь расколол приступ бессердечной боли, и девушка откинулась назад, сжав виски пальцами и зажмурив глаза. Да когда же закончится эта мука?!

Было слышно, как вода тихо плещется о борта яхты, словно уговаривая: «Расслабься. Поспи ещё немножко».

Но разве можно было сейчас уснуть? И Оля предприняла очередную попытку подняться. Пришлось приложить дополнительное усилие. Выбираться из-под мало-мальски тёплого одеяла было, мягко говоря, неприятно. Её тут же начал колотить дикий озноб, неприятно контрастирующий с жаром, заполняющим несчастную голову. Решительным движением скинув с себя одеяло, девушка обнаружила ещё один весьма неприятный факт — на ней совершенно не было одежды. Ну конечно. Ночью они занимались любовью с Сергеем. Точнее пытались. Он был слишком пьян для этого, да и она была не в лучше форме. У них так ничего и не получилось, в результате они отключились до утра. Господи. Напились как свиньи. Позор-то какой. Видела бы её сейчас мама…