Людмила Салдадзе - Ибн Сина Авиценна

• Название: Ибн Сина Авиценна
• Автор: Людмила Салдадзе
• Издательство: Издательство литературы и искусства имени Гафура Гуляма
• Жанр: Философия
• Год: 1985

Через документы, легенды, древние рукописи, а также сюжет (1930-й год. Бухарский эмират судит Ибн Сину) рассказывается о трагической скитальческой жизни великого философа, ученого, врача и поэта Ибн Сины (Авиценны). Также в конце книги находятся иллюстрации.

---

У мавзолея каждое утро, на рассвете, сидит пятнадцатилетняя девушка необычайной красоты — даэна Ибн Сины, его душа, как говорят народ. Самый критический момент для умершего — предрассветные сумерки третьей ночи после смерти, когда с юга поднимается ветер, и в этом ветре появляется даэна — его духовное «я». У некоторых это девка. У даэны Ибн Сины — каждый шаг серебряный…

Али в ослепительном утреннем свете вывели из Арка на площадь Регистан, Посадили на осла, привязало лицом к хвосту. Облили нефтью.

Со всех дворов сарбазы начали выгонять людей. Эмир смотрит из потайного окошечка — последний взгляд на Бухару: двое старых слуг уже ждут его у потайного колодца в северо-восточном углу Арка. Fin de route — n'est elle pas le but de la nouvellee? [256]— сказал эмир неожиданно по-французски и пошел к колодцу, думая о том, что ни разу еще, ни один эмир не умер в Арке.

Вот дом Сиддик-хана. Сидит, что-то пишет… Как безмятежна его душа!

Вот мальчики — гузарские царевичи… Колют дрова, варят себе обед.

А вот и колодец… Но что это? Почему его ждут только двое? А сын?

Расцарапанные, искусанные в кровь слуги говорят со слезами на глазах, что сын не захотел ехать с отцом.

Эмир будто получил выстрел в грудь.

«Alors!» — рассмеялся он, — Ma femme — la Vie m'a laisse et mon amante — la Morte m'appele! Amuson encore[257], и начал спускаться в колодец.

Площадь Регистан. Парод молчит.

Все смотрят на Али. Многие плачут…

Али не хочет умирать, зная, что мир все равно придет в катастрофе. Но и так жить, не участвуя ни в добре, ни в зла, тоже не хочет. «Разве что уйти в горы, к снежным вершинам, как ушел Кай-Хосров?»

Письмо Бурханиддина… Вот он, удар цивилизации в простодушное сердце! Нет даже сил прямо сидеть в седле. А ведь это так важно сегодня, когда ты умираешь за Ибн Сину, прямо сидеть в седле.

Какая боль в душе! Какая пустыня…

Али написал утром, на письме Бурханиддина углем, что нашел и соломе: «Мне 57 лет». Он помнил — письмо заканчивалось словами: «Живи, ведь тебе всего 20».

Бурханиддин вскрикнул, когда прочитал это. Три кривые, углем написанные слова… Как ответить за них на Страшном суде? После этих слов никогда уже не распрямится душа. Может, это единственные три слова, которые неграмотный крестьянин написал за всю свою жизнь… Но написал он ими приговор вечной жестокости, замешанной на власти. «Я — Ибн Сина», — значат эти три слова…

Бурханиддин сломался. Теперь ему было все все равно.

Муса-ходжа по звукам, выстроившим утро, понял: Али вывели на казнь. Первый, кто бросит в Али спичку, — сожжет Ибн Сину.

И вдруг Али выпрямился.

Он увидел мать… Она стояла в толпе перед ним, откинув с лица паранджу. Али повял: есть Жизнь и есть Смерть, есть Добро и есть Зло, но самое главное — есть Высшее добро, перед которым все равны, как перед матерью равны ее подлые и благородные дети.

Саламан и Ибсаль — два брата. Сколько раз читал Муса-ходжа для Али этот третий хамаданский трактат Ибн Сины о Путешествии души без возврата, через смерть, и Али не понимал его. А теперь понял.

«Саламан — это я до встречи с тобой, — говорит он Ибн Сине, — жена Саламана — очарование земной жизни, которое я преодолел во имя тебя, отказавшись, от побега. Молния, осветившая Истину, — Муса-ходжа. Ибсаль — это я, ПРИШЕДШИЙ К ТЕБЕ. Прости, что так долго совершал этот путь.,»

И тут юноша с книгами в руках, в скромном темном чапане бросил в Али спичку…

Али вспыхнул и обернулся! Это был Газзали… Совсем еще юный Газзали…

Муса-ходжа умер, задержав дыхание в ту минуту, когда почувствовал пустоту в сердце… В эту минуту и вспыхнул Али.

Вскоре по всей Бухаре начался гул… Первым его услышали старики. Потом птицы, не опустившиеся На ночь На деревья Бухары.

Сиддик-хан отложил книгу, и впервые за 35 лет вслушался в мир. Богачи и сановные люди притихли.

Восстание взорвалось неожиданно.

Роскошь столкнулась с Нищетой, Между ними тут же встала Жадность! И облизнулась. Ее цель — переодеть сестер, ибо не завидует ли Нищая дорогим нарядам Богатой? Тогда святость огня иссякнет, и из чистого он превратится в нечистый. «И никто этого не заметит, — смеется Жадность. — Ведь сестры-то — близнецы!»

Но народ сокрушил и Жадность. Пусть ничего не будет. Пусть будут только земля и руки…

Майор Бейли, афганский консул и русский генерал подняли солдат и начали спешно замыкать кольцо вокруг Бухары, чтобы не успели войти в город крестьяне из сел!

И тут ударил артиллерийский выстрел. Снаряд попал в голубой, самый верхний ободок минарета Калян.

В Арке начался пожар, Сиддик-хан закрыл книгу и вышел на улицу Куча. Тут уже стояли сын эмира и гузарские царевичи. Больше никого не было. Все сбежали, А тех, кто не успел сбежать, поймал народ, связал И гнал навстречу М, Фрунзе, входившему в Бухару, на помощь восставшим, ПЕРВОЕ СЕНТЯБРЯ 1920-го ГОДА…

Сиддик-хан впервые за 35 лет идет по улицам Бухары. Он дожил до 1950 года, писал под псевдонимом Хашмат.

Сын эмира… воспитывался в детском доме, прошел всю Великую Отечественную войну, вернулся генералом, после войны живет в Москве.

Русский офицер в тот день, когда Фрунзе вошел в Бухару, застрелился на втором этаже караван-сарая Хакимы-ойим. На столе лежало его письмо:

Мой друг, записал я в 1909 году в селе Задонском Воронежской губернии у некоего Зачиняева такую притчу.

Христос сказал Сатане:

— Померь мою шапку, жмет она мне.

Сатана ее и надел, а Христос перекрестил его и вывел всех людей Из ада. Соломона же оставил, Давид спрашивает:

— А что ж сына моего не взял?

— Он слишком мудрый для людей, — поморщился Христос, Идут, Христос пишет на столбе: «Людям жить тысячу лет, а потом будет им суд».

Соломон ходит по аду, меряет его шагами и везде ставит кресты. Сатана взмолился:

и Что хочешь сделаю, только оставь ад!

Соломон говорит:

— Веди меня, куда Христос идет.

Идут. Видят столб, Соломон приписал людям жить ещё тысячу лет.

А когда Соломон догнал Христа, Христос спросил:

— Зачем ты прибавил людям муки? И земли, и лесов было бы у них много, и урожаи были бы хорошие, и реки были бы чистые и богатые рыбой. А после этого, в те тысячу лет, что ты им приписал, будут они жить плохо. Всякий станет мудрить, как бы другого обмануть, да побогаче пожить, да еще и в дворяне выйти. Не понял ты. Соломон, что нельзя людям давать то, что они не вынесут…

И запел народ:

Ох ты, горе, тоска-печаль!
Я от горя в Чисто поле,
И тут горе сизым голубем,
Я от гори в темный лес.
И тут горе соловьем летит.
Я от горн на сине море.
И тут горе серой утицей.
Я от горя во сыру землю…
Вот тут горе миновалося…

Да, Бурханиддин-махдум — умный человек. Хотел сделать людям добро — судил Ибн Сину как гения, потому что знал: гений — это великое социальное бедствие. Но не понял он простой истины — ничего не могут сделать гению ни сатана, ни человек, ни бог. Только приблизятся к нему — исчезает он, ибо все в гении растворяется, и он — этот непостижимый Дракон — хохоча уносится На облаках в Небо.

Бурханиддина-махдума арестовали в его же доме. Он сидел и читал «Книгу исцеления» Ибн Сины…

Вскоре над ним начался народно-революционный суд.

Жизнь человека на земле, какая бы длинная и сложная она ни была, укладывается в росчерк, на который смотрит потом Вселенная и думает: открыть этому человеку дом или нет — дом великого Молчания.

Когда я написала уже книгу — увидела однажды Авиценну… Он стоял далеко впереди, в море белого рассвета, и умывался зарей, — словно, пробыв ночь среди людей, дав им сны с зачатками гениальных открытий, надежд и разумений, возвращался в дом Вечности — этот «из всех дервишей самый бедный дервиш».

Иллюстрации

Фрагмент стенной росписи дворца на Афрасиабе. VII–VIII в. Аристотель и Платон, фрагмент фрески Рафаэля «Афинская школа» Рафаэль «Афинская школа» Исмаил Самани (умер в 907) — эмир из династии Саманидов, основатель государства в Средней Азии.

Копия рукописи «Канон врачебной науки» (Аль-Ганун Фи ат-Тибб) Ибн Сины 1030 года, сделанная в 1143 в Багдаде. Институт рукописей Национальной академии наук Азербайджана в Баку.

Копия рукописи «Канон врачебной науки» (Аль-Ганун Фи ат-Тибб) Ибн Сины 1030 года, сделанная в 1143 в Багдаде. Институт рукописей Национальной академии наук Азербайджана в Баку.

Крепость Арк Бухара «Меланхолия» гравюра на меди Дюрера 1514 г. Шах-намэ Фирдоуси Меана-Баба (мавзолей Абу-Саида Мейхенейского). 11 в., роспись и облицовка 14 в. Мавзолей Ибн Сины — Хамадан (Иран) Мавзолей Ибн Сины Хамадан (Иран) Могила Авиценны изнутри, Хамадан, Иран

Рецензенты