Абрахам Мэррит - Гори, ведьма, гори! [Дьявольские куклы мадам Мэндилип]

• Название: Гори, ведьма, гори! [Дьявольские куклы мадам Мэндилип]
• Автор: Абрахам Мэррит
• Издательство: НИК
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1991
• ISBN: 5-8398-0002-3

К доктору Лоуэллу обращается Рикори — глава мафиозного синдиката, который привез своего парализованного помощника. В кабинете у доктора больной умирает, разразившись перед смертью нечеловеческим смехом. Его лицо застыло в ужасной гримасе. Доктор обнаруживает, что в городе было несколько похожих смертей.

---

— Он умер?

Она прочла ответ на моем лице и закричала: — О Джони, Джони, родной! Умер!

Она взяла на руки ребенка и сказала почти спокойно:

— Джони ушел, дорогая. Дедли нужно уехать. Не плачь, крошка, мы скоро увидимся с ним.

Мне бы хотелось, чтобы она заплакала. Этот глубокий страх, не оставляющий ее глаз, был слишком силен, он как бы закрывал все выходы для горя. Ее мозг не мог вынести такого напряжения в течение длительного времени.

— Мак Канн, — прошептал я, — скажи что-нибудь, сделай что-нибудь ей, чтобы хоть немного ее подбодрить или отвлечь. Сделай так, чтобы она сильно рассердилась или расплакалась. Всё равно что.

Он кивнул. Выхватил ребенка из ее рук и спрятал у себя за спиной, затем близко наклонился к женщине и сказал ей грубо:

— Ну-ка скажи начистоту, Молли, почему ты убила Джона?

На минуту она замерла, не понимая. Затем вся вздрогнула. Ужас исчез из ее глаз, и они заблестели от бешенства. Она бросилась на Мак Канна и принялась его бить кулаками по лицу. Я поймал ее руки. Ребенок кричал.

Напряжение ее тела ослабло, руки бессильно опустились. Она соскользнула на пол и положила голову на колени. И слезы пришли. Мак Канн хотел поднять ее и успокоить. Я остановил его.

— Пусть поплачет. Для нее это лучше.

Немного погодя она взглянула на Мак Канна и сказала тихо:

— Ты ведь не думаешь этого, Дан?

Он ответил:

— Нет. Я знаю, что это не ты сделала, Молли. Но теперь ты должна всё рассказать доку, и скорей. У нас с ним много дел.

Она спросила довольно спокойно:

— Вы будете задавать мне вопросы, доктор? Или мне просто рассказать вам, что случилось?

Мак Канн сказал:

— Расскажи ему так, как ты рассказала мне. Начни с куклы.

Я сказал:

— Это правильно. Расскажите мне всё. Если у меня будут вопросы, я задам их потом.

Она начала:

— Вчера перед обедом Дан приехал и повез меня покататься. Обычно Джон не приходит… не приходил домой до шести. Но вчера он беспокоился обо мне и приехал домой рано, около трех часов. Он любит… Он любил Дана и настоял, чтобы я поехала. Я вернулась около шести.

«Пока ты отсутствовала, Молли, дочурке прислали подарок, — сказал он. — Это опять кукла. Я уверен, что ее прислал опять Том». Том — это мой брат. На столе стояла большая коробка. Я открыла крышку. Там лежала чудеснейшая кукла. Совершенная вещь. Маленькая девочка, но не ребенок, а уже лет четырнадцати. Одета ученицей, с книгами через плечо, около 30 сантиметров длиной, прелестная вещь. Прекраснейшее личико, как у ангелочка. Джон сказал: «Адрес был твой, Молли, я подумал, что там были цветы, и вскрыл посылку. Просто будто она сейчас заговорит, правда? Я уверен, что это то, что называют куклой-портретом. Наверное, она сделана с живой модели».

Я тоже решила, что куклу прислал Том, так как он и раньше подарил маленькой Молли куклу. А моя подруга… которая умерла… достала в том же месте и рассказала, что женщина, которая делала их, попросила позировать для нее. Но я спросила Джона: «А не было ли там записки, или карточки, или чего-нибудь в этом роде?» Он сказал: «Нет… О, да, там была странная вещь. Что это такое? Я, видимо, засунул ее в карман». Он порылся в кармане и вытащил веревочку, На ней были узелки, и она была сделана из волос. Я сказала: «Удивляюсь, что пришло в голову Тому?» Джон положил ее обратно в карман и забыл о ней.

Маленькая Молли спала. Мы поставили куклу так, чтобы она сразу могла увидеть ее, как только проснется. Как только она ее увидела, она не могла от нее оторваться. Мы пообедали, а Молли всё играла с куклой. Когда она легла спать, я хотела забрать куклу, но она заплакала, и я положила куклу рядом с ней в кроватку. Мы поиграли в карты до одиннадцати, а затем стали собираться спать, Молли спит беспокойно, поэтому мы укладываем ее в низкой колыбельке на случай, если она упадет. Колыбелька стоит в спальне, в углу около окна. Мы постояли и посмотрели на Молли, как всегда. Она крепко спала, обняв куклу, голова куклы лежала у нее на плечике.

Джон сказал: «Господи, Молли, эта кукла выглядит такой же живой, как дочурка. Я бы не удивился, если бы она встала и пошла. Для нее позировала прелестная девчушка».

И это было так. У нее было прелестное, доброе, маленькое личико. О! Доктор Лоуэлл, это так ужасно!.. Так ужасно…

Я увидел, что страх опять появляется у нее в глазах.

Мак Канн сказал:

— Держись, Молли!

— Я всё пыталась отобрать куклу. Она была так хороша, что я боялась, что девочка во сне может придавить ее и испортить, но она крепко держала ее, а мне не хотелось будить ребенка. Когда мы раздевались, Джон вынул из кармана волосяную веревочку.

«Странная веревочка, — сказал он. — Когда увидишь Тома, спроси его, зачем она ему нужна?»

Он сунул ее в ящик стола, стоящего у кровати. Вскоре после этого он заснул. Потом заснула и я…

Потом я вдруг проснулась… или думала, что проснулась… я не знаю, спала ли я и мне снилось… Это должен был быть сон… и всё же… О, Господи! Джон умер… Я слушала, как он умирал…

Снова брызнули слезы. Затем:

— Если я проснулась, то от страшной тишины. И всё-таки мне кажется, что это было во сне. Не может быть такой тишины… разве только во сне. Мы живем на втором этаже, и к нам всегда доносятся звуки с улицы. А тут — никакого звука. Как будто весь мир онемел. Я сидела, думала, прислушивалась…

Жадно слушала, пытаясь уловить хоть малейший шум. Я даже не слышала дыхания Джона. Я была испугана, так как в этой тишине было что-то ужасающее. Мне хотелось нагнуться над Джоном, дотронуться до него, разбудить его. Но я не могла двинуться, не могла пошевелить пальцем. Я попыталась позвать Джона, крикнула… и не могла. Занавеси на окнах были частично опущены. Слабый свет проникал из-под них с улицы, и вдруг он исчез. Комната погрузилась во мрак… И затем появился зеленый свет. Сначала он был слабым. Он появился снаружи. Он был в самой комнате. Он слегка разгорался и угасал. Но после каждого угасания он становился ярче. Он был зеленоватым, как чистая морская вода. Наконец он перестал угасать. Он освещал всё, но это не был свет. Он не был ярким. Он как бы сиял. И он был везде: под столом, под стульями… то есть он не давал тени. Я могла видеть всё в комнате. Я могла видеть девочку в колыбельке, голову куклы на ее плече… И вдруг кукла пошевелилась! Она повернула голову, как бы прислушиваясь к дыханию ребенка. Она положила свои маленькие ручки на руку девочки. Рука девочки упала. Теперь я была уверена, что это сон… Странная тишина. Странный зеленый свет. И это… Кукла перелезла через сетку колыбельки и упала на пол. Затем добежала вприпрыжку до кровати, как ребенок, таща за собой свои учебники на ремешке. Она поворачивала свою головку во все стороны, как любопытное дитя. Она увидела туалетный стол, села на край стола и начала любоваться собой в зеркале. Она прихорашивалась, вертелась, рассматривала себя то через левое, то через правое плечо.

Я подумала: «Какой странный, фантастический сон!» И затем я подумала: «Мне снится всё это потому, что Джон сказал, что кукла как живая, и он не удивился бы, если бы она пошла или заговорила. Какая тщеславная кукла! Но я не сплю, иначе я не раздумывала бы о том, почему мне снится сон». Всё это показалось мне такой чепухой, что я засмеялась. Но звука смеха не было. Смех был как бы внутри меня. Она повернулась и посмотрела прямо на меня. Казалось, что кукла услыхала меня. Мне показалось, что сердце остановилось. У меня бывали кошмары, доктор Лоуэлл, но я никогда не видела ничего более ужасного, чем глаза этой куклы. Это были глаза дьявола! Они отливали красным светом. Я хочу сказать, что они фосфоресцировали… как глаза зверя в темноте. Но это была злоба, ужасная злоба. Она потрясла меня. Эти глаза дьявола на ангельском личике. Я не помню, сколько времени она так стояла, глядя на меня. Наконец она спрыгнула вниз и села на край стула, болтая ногами как ребенок и всё еще смотря на меня. Затем медленно и спокойно она подняла обе руки и закинула их за голову. Так же медленно она опустила руки. В одной из них была длинная игла. Как кинжал…

Она спрыгнула на пол, подбежала ко мне, спряталась под кровать. Минута — и она взобралась на кровать и стояла в ногах у Джона, всё еще глядя на меня своими красными глазами.

Я пыталась крикнуть, шевельнуться, разбудить Джона. Я молилась: «Господи! Разбуди его! Господи, разбуди, спаси его!»

Кукла отвернулась от меня. Она стояла и смотрела на Джона. Она стала взбираться вдоль его тела к голове. Я пыталась пошевелить рукой, чтобы схватить ее. И не могла. Кукла исчезла из моего поля зрения.

Затем я услышала ужасный, рыдающий стон… Я почувствовала, как Джон содрогнулся, вытянулся и замер. Потом вздохнул. Я знала, что он умирает… и ничего не могла сделать… и это молчание… и зеленый свет.

Я услышала звук какой-то свирели или флейты с улицы… из-под окон… Я почувствовала какое-то движение.