Алексей Медведев - Разговор с молодым другом

• Название: Разговор с молодым другом
• Автор: Алексей Медведев
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1961

Автобиографическая книга штангиста-тяжеловеса, чемпиона мира 1957 года Алексея Медведева.

---

— Хорошо все-таки, что не подрались в самолете, — пошутил в раздевалке Женя. На следующий день к нам в гостиницу пришел корреспондент шведской спортивной газеты. Он принес написанный им репортаж о матче.

— Прошу оставить на этой газете ваши автографы.

Оказалось, что наш гость коллекционирует автографы советских спортсменов. Он показал нам свои «трофеи» — подписи Льва Яшина, Бориса Токарева и других советских атлетов.

— Я люблю советский спорт и знаю, что за ним — будущее, — сказал он на прощание.

Всюду, где нам приходилось бывать, нас встречали тепло и сердечно. Особенно теплыми были проводы на аэродроме. Сюда прибыли представители тяжелоатлетического союза, все участники матча, многие любители спорта.

— Приезжайте еще…

— Привет Москве! — всюду раздавались возгласы.

Сели в самолет в приподнятом настроении.

— Петь хочется, — говорит Женя.

— Спой, Женя!

— Удобно ли?

— Пойте, товарищи, — вступает в разговор наш сосед норвежец, служащий посольства в Москве. — Пойте.

Евгений долго смотрит в иллюминатор и вдруг очень тихим приятным голосом затягивает:

Прощайте, скалистые горы,
На подвиг Отчизна зовет!
Мы вышли в открытое море,
В суровый и дальний поход.

Стихли разговоры. Теперь только были слышны монотонный гул моторов и любимая песня моряков. Здесь, на высоте в семь тысяч метров, в чужом самолете, среди людей, многие из которых даже не знали нашего языка, она звучала особенно торжественно и величаво. Жаль только, что певец, почувствовав общее внимание, смутился и замолчал. И тут же юная стюардесса преподнесла ему небольшой букетик цветов.

За разговорами, шутками, смехом не заметили, как подлетели к Москве. Вскоре мы уже были на широком поле Внуковского аэродрома, в кругу родных и друзей. Сели в машину. Роман Павлович, перегнувшись через спинку сиденья, сообщил мне:

— Леша, через тридцать дней первенство Москвы.

— Знаю.

— Посмотрел я наши с тобой графики и решил: нужно бить рекорды в сумме и толчке.

— Да я уж и сам об этом думал.

До соревнований оставалось четыре недели. Как важен в жизни спортсмена этот предстартовый период! Нужно найти в режиме ту золотую середину, которая не позволила бы потерять форму и избавила бы от переутомления. Роман Павлович в эти дни сам контролировал мою нагрузку, советовал больше бывать на воздухе. Был еще один человек, который всегда оказывал мне неоценимую услугу. Это моя жена. Она же и мой врач, и учитель, и повар.

Ведь питание тяжелоатлета, да еще работающего с предельным весом, — дело сложное. Могу с уверенностью сказать: редко кто еще так знает тонкости тяжелоатлетического спорта, как Лиза.

— Леша, заканчивай зарядку, завтрак готов! — зовет она и ставит на стол румяные сырники, цветную капусту в сухарях. «Значит, сегодня тренировочный день», — сразу вспоминаю я. Легкий завтрак — верное тому свидетельство.

Наступил день соревнований. Чемпионат столицы разыгрывался во Дворце спорта «Крылья Советов». Жил я тогда на улице Горького и решил пройтись пешком. На углу улицы Правды ко мне обратился молодой парнишка:

— Дяденька, нету лишнего билетика?

— Куда это? — не понял я.

— Да вы что, в самом деле, дяденька? — обиделся он. — На штангу…

— А разве нет билетов?

— Давно нету…

Действительно все места оказались занятыми. При виде переполненного зала настроение еще больше повысилось.

Состязания прошли успешно. Я установил два новых рекорда СССР в толчке-175,5 килограмма и в сумме троеборья — 450. Теперь все три высших достижения для атлетов тяжелого веса принадлежали мне.

Провожаемый горячими аплодисментами, я ушел с помоста и в раздевалке чуть не столкнулся с Яковом Григорьевичем Куценко.

— Обокрал, обокрал, — нарочито жалобно проговорил он. — Последние рекордики отнял. Ну, дай-ка хоть расцелую тебя, единоличник ты эдакий!..

Было уже поздно, когда мы вышли на улицу. Потеплело. Бесшумно, словно кусочки ваты, падали снежинки.

— Чудесная погодка, — сказал Яков Григорьевич, — давай пройдемся.

Усталость уже прошла, и я охотно согласился.

— Порадовал сегодня ты нас, — сказал он вдруг, когда мы вошли в сквер, ведущий к Белорусскому вокзалу. — Но останавливаться нельзя. Сам посуди, до слез обидно, что наша богатырская страна на первенствах мира вот уже четвертый год выступает без тяжеловеса.

— Да мне самому стыдно, — перебил я его.

— Стыдно… Стыдиться — не хитрое дело. Нет, брат, ты вот добейся, чтоб не было такого позора. Улавливаешь?

Да, я «улавливал» все, что говорил мне Яков Григорьевич, но я понимал, что задача эта была трудной и на первый взгляд просто невыполнимой. Ведь я отставал тогда от лучшего в мире результата в сумме троеборья на тридцать два с половиной килограмма! И все же я не падал духом. Втайне я надеялся, что когда-нибудь я все-таки добьюсь права выступать на первенстве мира. В самом начале весны первая и вторая сборные команды Советского Союза вылетели для участия в товарищеских матчах в Египет и Ливан. 25 марта самолет оторвался от взлетной полосы Внуковского аэродрома. Внизу, ослепительно сверкая на солнце, еще плотным слоем лежал снег, и подернутая ледком река казалась куском громадного зеркала. А в Каире нас встретило по-летнему жаркое солнце.

На аэродроме было много народу. Среди встречавших были египетские штангисты: знаменитый Туни, неоднократный олимпийский чемпион и чемпион мира в весовой категории до 75 килограммов, чемпион и рекордсмен мира С. Файяд, чемпион мира легковес Чамс, рекордсмен мира в толчке тяжеловес Гейзе.

На следующий день мы ознакомились со спортклубом «Сила и дружба», расположенным в одном из фешенебельных районов города. У входа нас встретил богато одетый швейцар. Мы осмотрели помещения, столь не похожие на наши. В клубе была большая бильярдная, комната для азартных настольных игр… Тренироваться нам пришлось на открытом воздухе в центре площадки, образующей большое летнее кафе. За столиками сидели нарядно разодетые мужчины и женщины, пили вино, курили… Оркестр исполнял то веселые фокстроты, то медленные, томные, как египетские ночи, танго, то совершенно непостижимые, похожие на ураган, мелодии. А в центре с грохотом падали на помост многопудовые штанги. В такой обстановке нам пришлось заниматься впервые. Усталые, полные впечатлений, возвратились мы в гостиницу. Это была так называемая плавучая гостиница, оборудованная из старого, вышедшего из употребления судна. Поэтому с первого дня Аркадий Воробьев распорядился называть лестницы — трапами, номера — каютами, а балконы — ходовыми мостиками. С них мы любовались знаменитым голубым Нилом. Честно говоря, голубым он, может быть, еще казался только по вечерам, озаренный лунным светом. А днем перед нами простиралось необозримое пространство мутно-желтой воды.

— Смотрите, смотрите! — закричал однажды Аркадий, показывая рукой куда-то вдаль. — Нильский крокодил, огромный какой…

Мы, как по команде, бросились вперед и вдруг услышали за спиной сдержанный смех переводчика.

— Господа, — сказал он, — ваш друг шутит. Священные крокодилы уже давно не водятся в этой реке, во всяком случае в черте города. Теперь их можно увидеть только в зоопарке.

Быть в Каире и не увидеть нильского крокодила? Мы не могли примириться с этой мыслью и на следующее утро, сразу же после завтрака, направились в зоопарк. Оказалось, что в своем желании мы далеко не одиноки. Не менее сильно жаждали увидеть «чудовище» сами каирцы. Узнав нас, посетители расступились и образовали живой коридор. Со всех сторон неслись приветствия. Мы подошли к ограде, но оказалось, что крокодил отдыхает на дне. Публика начала шуметь, даже бросать — что вообще-то запрещается в воду камни, желая разбудить ленивца, но ничего не помогло. Простояв около тридцати минут, мы так и ушли ни с чем. Нильский крокодил был, пожалуй, единственным живым существом, столь непочтительно отнесшимся к нам. Повсюду мы встречали радушный, сердечный прием египтян. Повсюду нам оказывали трогательное внимание. Однажды произошел смешной случаи.

В Каире, да и во всем Египте, очень много апельсинов, бананов. Их подавали всем и к завтраку, и к обеду, и к ужину. Нам же на стол неизменно всегда ставили только яблоки. Мы как-то подозвали официанта и попросили вместо яблок подать нам апельсины или бананы. Он откланялся и вскоре явился вместе с хозяином.

— Господа, — начал хозяин, — извините, но мне не хотелось ставить на стол столь уважаемым гостям такое дешевое угощение.

Оказывается, что здесь апельсины и бананы настолько дешевы, что считают неудобным угощать ими дорогих гостей.

На третий день нашего пребывания в Каире на центральном городском стадионе состоялся товарищеский матч сборных команд СССР и Египта. Проходил он поздно, при электрическом освещении. Тысячи зрителей горячо приветствовали успех нашей команды, уверенно победившей со счетом 7:0. Гром аплодисментов потряс трибуны, когда было объявлено, что наш Дима Иванов установил новый мировой рекорд в сумме троеборья! Вторая официальная встреча произошла в Александрии. Здесь отличился Рафаель Чимишкян, также установивший мировой рекорд в троеборье. Но героем дня все же был Николаи Саксонов. Оказалось, что публику и печать привлекли не столько его спортивные результаты, сколько… бритая голова. Как выяснилось, ничего подобного египтяне еще не видели. Поэтому все газеты помещали снимки Николая в различных позах, перекрестив его в Самсона. А один фотокорреспондент попросил Николая попозировать ему у пирамиды, подняв руки вверх. А потом сделал монтаж, на котором Николай держал камень в два метра ширины и метр высоты. Все каирские газеты поместили этот снимок с подписью: «Самсон с камнем в руках».