Игорь Николаев - Боги войны

• Название: Боги войны
• Автор: Игорь Николаев
• Издательство: Тактикал Пресс
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-906074-03-4

Танки против инопланетян. Танки против боевых биоморфов. Танки в космосе. Танки в альтернативной реальности. Танки против Танков. Танки против всех.

Лучшие фантасты России в сборнике «Боги войны» от «World of Tanks»!

---

— Чего хочете, боевые друзья? — сплюнув окурок, поинтересовался Моцарт, глядя исключительно на Дергача.

— Ты оленя набить сможешь?

— Тю… Обидеть норовишь? — набычился кольщик.

— А песца?

— Уйду счас.

— На руки, — Дергач указал на непонимающе лыбящегося Пакора. — Оленя на правую, песца на левую, понял-нет?

— Шо платишь? — в голосе Моцарта послышались нотки заинтересованности. — Но предупреждаю сразу — тушенкой не интересуюсь.

— А тушенки у нас и нет, — усмехнулся Дергач. — Сапоги офицерские возьмешь?

— Хром?

— А то.

— Тада все будет в лучшем виде, — оскалил золотозубый рот Моцарт и повернулся к Зиновьеву, топчущемуся в стороне с совершенно шпаковским портфельчиком в руках. — Слышь, малой, тащи инструмент.

Пакор оторвал гордый взгляд от тыльных сторон ладоней, украшенных свежевытатуированными изображениями рогатого коня и облезлой собаки, задрал голову, повертел ею и с восторгом произнес, глядя на танковую пушку:

— Какой большая дуло!

— Дуло, брат ты мой, это когда из окна. А это, — Вяхирев указал на пушку, — ствол. Уяснил?

— Видать, совсем плохо у нас с народишком стало, коли чукчей в танкисты забривать начали, — проворчал Красильников.

— Э-э, моя — не чукча! — вскинул Пакор. Улыбка на его лице погасла, глаза расширились. — Моя — ндыбакана, настоящий людя! Чукча — плохой людя, мыгыргын! Чукча оленей угоняй, мужчин убивай. Чукча — мыгыргын!

— Понял, — толкнул Красильникова в бок Дергач. — Век живи, век учись — дураком помрешь. Везде люди воюют, даже чукчи с этими… ндыбаканами. Так и живем.

Смерть Лешки Черниченко, терзавшая экипаж, после появления нового механика-водителя не то чтобы забылась, такое не забывается никогда, но отошла на второй план, пригасла, как гаснет острая боль в ране после перевязки и ее заменяет боль тупая и ноющая, с которой живут долго, иногда месяцами и годами.

— Ракета! — заорал вдруг Зиновьев, указывая на взмывшую в небо зеленую звездочку. — Ракета, командир!

— Началось, — Дергач сплюнул и в нарушение устава просто махнул рукой в сторону танка — залезаем, мол.

Экипаж забрался внутрь. Пакор уверенно открыл центральный топливный кран, включил «массу» и проверил давление.

Вяхирев, как и положено младшему мехводу, отвернул кран гидравлической системы. Пакор посмотрел на датчик давления топлива и заорал так, что у ефрейтора заложило уши:

— Командира, моя готова!

— Запускай! — рявкнул в ответ Дергач.

Противно завыл стартер. Пакор выжал сцепление, завел двигатель и дал газ. Вяхирев повернулся, сбил с круглой головы механика-водителя пилотку и нахлобучил на нее танковый шлем. Зиновьев включил рацию и Дергач доложил комбату:

— «Седьмой», я «полста первый», к движению готов!

Танки по одному выползали из березняка и, перемалывая гусеницами сочный бурьян, двигались в сторону реки.

— Олень! — Дергач, высунувшись из люка, отдавал Пакору команды по переговорному устройству. — Так, держи дистанцию, прямо. Вот, вот, нормально. Песец! Песец, твою мать! Куда ты… Слева надо было объезжать, мыгыргын ты хренов!

— Командира! — тоненько закричал Пакор, не бросая рычагов. — Твоя ругаться — моя бояться, совсем не ехать!

— А я вот сейчас тебя расстреляю за невыполнение приказа, понял-нет? — психанул Дергач. — Вяхирь, дай ему по мозгам, чтобы в чувства пришел, понял-нет?

Дергач не видел, выполнил ли там, в грохочущем чреве танка, Вяхирев его распоряжение, но «Погибель Гитлера», упоровший было по целине к обрывистому берегу, вернулся в походный строй и довольно сносно попер по развороченной гусеницами других танков луговине к еще вчера разведанному броду.

— «Полста первый», что у вас там за кордебалет?! — забился в наушниках злой голос комбата.

— Все нормально, «седьмой», машина и экипаж в порядке, — прорычал Дергач.

— Смотри у меня, еще один такой фортель — глаз на башню натяну и моргать заставлю! — пообещал комбат и отключился.

— Комбат передал — если механик-водитель хорошо танк будет водить, медаль получит, — по-своему переиначил для экипажа слова командира батальона Дергач.

— Моя понял! — радостно крикнул Пакор. — Оленя и песец правильно бегать станут!

Дергач уперся локтями в броню и поднял к глазам бинокль. Комбата капитана Звягина он знал давно. Знал и поэтому нисколько не сомневался — свое обещание насчет глаза и башни Звягин выполнит…

Двенадцатый отдельный танковый батальон, да и вся 37-я «тяжелая» бригада, не зря были переброшены на правый фланг разворачивающегося 3-го танкового корпуса. Южный фронт готовился к наступлению, целью которого ставилось ни много ни мало, а захват территории, сопоставимой по размерам со средней европейской страной, какой-нибудь Бельгией или Швейцарией.

Само наступление должно было начаться через тридцать шесть часов. Командование фронта предполагало, что двенадцать дивизий, разбитых на две ударные группы, атакуют противника и, не ввязываясь в позиционные бои, совершат глубокий охват основных частей группы танковых армий «Ост». В то же время шесть дивизий и три танковых корпуса замкнут кольцо окружения с юга, после чего можно будет перемолоть отрезанные от баз снабжения вражеские танки самоходной артиллерией.

Ни лейтенант Дергач, ни комбат-двенадцать Звягин, ни даже командир 37-й ударной бригады полковник Овсянников ничего этого, разумеется, не знали. Бригаде была поставлена простая и понятная задача — форсировать реку Немочь, пересечь речную долину и к вечеру текущего дня занять брошенную деревню Вороновка. Конкретно двенадцатый батальон имел приказ закрепиться на высоте номер 234. Серьезного сопротивления на этом участке театра военных действий не ожидалось, и танкисты предполагали, что предстоящая операция — обычная фронтовая рутина, тактический маневр, никак на общий ход войны не влияющий.

Конечно же, они ошибались. В планах командования ударной бригаде отводилась очень важная, едва ли не ключевая роль. Дело в том, что именно долина Немочи представлялась стратегам из штаба фронта идеальным местом для прорыва противника. Здесь потрепанные танковые дивизии «остовцев» могли, а следовательно, и должны были попытаться вырваться из окружения. Но входившие в бригаду два батальона тяжелых танков КВ и 5-й танковый полк, на вооружении которого стояли не только Т-34-85 и ленд-лизовские «Матильды», но и трофейные Pz III–IV, и даже несколько устаревших Т-28, мало подходящих для встречных боев, но вполне годившихся для оборонительных действий — должны были встать на пути врага непреодолимым заслоном. Кроме того, к Вороновке ускоренным маршем двигался приданный бригаде дивизион СУ-76; прибытие «самоходов» ожидалось к утру. Командование дивизиона имело расплывчатый приказ «поддерживать танки 37-й бригады во всех боевых условиях».

Через полчаса после начала движения батальон подошел к броду. За все это время противник никак не дал о себе знать, что не могло не радовать танкистов — при грамотной организации обороны Немочь превращалась в серьезную преграду на пути к Вороновке.

Место брода было заметно издалека. Вдоль реки тут росли могучие корявые ветлы. Крутые берега Немочи сильно размыло весенними половодьями, и река разлилась широким плесом, глубина которого, по данным разведки, не превышала одного метра. Однако, помня правило «Доверяй, но проверяй!», комбат отправил вперед один танк — «восьмерку» Гриши Бородина — проверить глубину и разведать обстановку на другом берегу.

Дергач и Красильников высунулись из люков и закурили. Из застывших поодаль танков тоже торчали головы в черных рубчатых шлемах, вились над башнями сизые дымки, порхали неугомонные стрекозы. КВ сдержанно порыкивали моторами, заставив полчища кузнечиков в панике умолкнуть. Комбат, выбравшись на башню своей «Семерки», приник к биноклю.

«Восьмерка» подкатила к воде, сбросила скорость и, оставив в песке глубокие колеи, вспенила темно-зеленые волны Немочи. Танк беспрепятственно преодолел речку, выполз на противоположный берег, с ходу поднялся на взлобок приречной горушки, густо заросшей иван-чаем, и встал, повернув орудие в сторону невидимой от брода долины.

— «Семерка», я — «восьмой», все чисто! — доложил Бородин.

— Начинаем форсирование по походному ордеру! — распорядился комбат.

Танки по очереди въезжали во взбаламученную гусеницами воду, давно уже приобретшую цвет ячменного кофе и, гоня перед собой тугие волны, перли через реку.

— Ровно держи! Олень и песец рядом бегут! — обращаясь к Пакору, орал в переговорное устройство Дергач. — Вот так, нормально. И газу, газу прибавь, еле плетемся, понял-нет?

Он сверился с картой — до высоты 234, расположенной за Вороновкой, от брода было почти два километра ровной, как стол, плосковины, кое-где украшенной купами деревьев. Когда все двадцать восемь танков батальона выстроились вдоль реки, комбат собрал командиров машин и еще раз проинструктировал каждого — как и куда двигаться, и что делать в случае появления противника.