Игорь Николаев - Боги войны

• Название: Боги войны
• Автор: Игорь Николаев
• Издательство: Тактикал Пресс
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-906074-03-4

Танки против инопланетян. Танки против боевых биоморфов. Танки в космосе. Танки в альтернативной реальности. Танки против Танков. Танки против всех.

Лучшие фантасты России в сборнике «Боги войны» от «World of Tanks»!

---

Как раз компания и растрясла Саню, заставила очнуться.

Домешек, Бянкин и Щербак навоевались в земной жизни, мягко говоря, до отрыжки. Нет, там-то они готовы были идти до Берлина, но здесь… Здесь больше всего беспокоили два вопроса: куда их, собственно, угораздило, и какая чертовщина с ними «на картах» творится. О самом главном и жутком — что они за выродки такие, которым места нет на Небесах, — говорили редко, полунамеками и шепотом. Сначала надо разобраться, в чем вообще дело.

Щербаку очень не нравилось, что, стоит ему попасть за рычаги, как он превращается в безмозглый придаток машины. Домешек прилипал к панораме, Бянкин знай себе кидал снаряды в пушку. У них не было ни секунды передышки, ни мгновения задуматься — они просто воевали.

— Но ведь надо воевать. Наши же дерутся! — сказал Саня.

— Это правильно — согласился Домешек. — Но я как-то привык воевать своим умом. И ты, лейтенант, тоже. Одно дело — приказ. Совсем другое — как мы его выполним.

Саня вспомнил, как его заклинило на ровном месте, когда надо было отъехать хотя бы метров на двадцать, и призадумался.

В следующем бою они попытались самую малость оглядеться трезвым глазом и начать действовать осознанно. Получалось не очень. Попав «на карту», экипаж будто пьянел. Там все было хорошо. Все было как надо.

Только во тьме все было плохо.

Прошло, наверное, с полсотни боев, прежде чем Малешкин пересилил нестерпимое желание «поехать вон туда» и отдал приказ двигаться в другую сторону, где позиция была очевидно лучше.

Щербак очень хотел его послушаться, но не сумел. Руки не подчинились, сказал он потом. Машина покатилась именно туда, куда настойчиво указывала невидимая стрелка в Саниной голове — и там самоходку немедленно прихлопнули. Это оказалось последней каплей.

В следующем бою Домешек, скрипя зубами и временами кусая себя за кулак, пролез к Щербаку и попытался схватиться за рычаги. Механик такого прямого указания на свою слабость не вынес — то ли зарычав, то ли застонав, он дал по тормозам, и самоходка замерла.

— Ребята! — заорал Щербак. — Я смог!

Тут их сожгли, и этот болевой шок окончательно высвободил экипаж.

В начале следующего боя Бянкин открыл верхний люк и высунулся наружу. И вдруг захохотал.

— Мишка! — позвал он. — Ты только посмотри!

Домешек выставил наверх голову и тоже заржал.

— Да что у вас там? — спросил Саня.

Он уже взялся за защелку своего люка, но было как-то боязно. Мало ли, чего ребята смеются. Может, им смешно, а тебе покажется страшно. А бояться младшему лейтенанту Малешкину надоело — страха он наелся досыта.

— Не поверишь, что у нас там, лейтенант. Громыхало у нас там.

— Чего — громыхало?!

— Ну вот такое Громыхало. Из деревни Подмышки Пензенской области!

Малешкин выпрыгнул из люка, будто на пружине. Когда горят, и то не всегда так выскакивают.

— Здрасте, товарищ лейтенант! — обрадованно приветствовал его маленький солдатик.

— Откуда он тут? — Саня обернулся к Домешеку.

— Спроси чего полегче, лейтенант.

— Давно здесь сижу, — сообщил Громыхало.

— А ты почему там, — Саня ткнул пальцем в небо, — с нами не говоришь?

— А это где? — удивился Громыхало и посмотрел вверх.

И тут наконец-то вся компания как следует огляделась по сторонам.

Через оптику и смотровые щели этот мир выглядел немного странно, а сейчас, чистыми глазами, видно было: он попросту ненастоящий. Словно его нарисовали. Нарисовали прекрасно — ярко, четко, достоверно. Красиво сделали.

В наушниках у Сани бубнил комбат, и толкал в затылок неведомый местный кукловод, повелитель марионеток, да так настойчиво, что руки невольно подергивались, но Малешкину впервые было все равно.

— Кино, — только и сказал Бянкин, провожая взглядом уходящую вперед батарею.

— Кино, — Домешек кивнул. — И немцы.

Громыхало сидел на корме машины, как приклеенный, и когда в самоходку попадало, ничего особенного не чувствовал, только дергался поначалу, а потом вообще привык. Никуда он после гибели машины не возносился, а так и торчал на обугленной броне, пока «зверобоя» не кидало на следующую карту, где тот становился вдруг новеньким и опять шел в бой. Солдат пытался стучаться прикладом в люки, но те оказались заперты, и никто изнутри не отзывался. Еще немного, и Громыхало свихнулся бы от тоски и одиночества. Он был уверен, что угодил в преисподнюю.

— Не дури, — посоветовал Бянкин. — Мы за правое дело сражались, нам в аду не место.

— Может, до того нагрешили, — буркнул солдат.

— Война все списала, — отмахнулся Домешек.

— Тогда где мы? — спросил Саня. — Если мы не в аду, то получается, это такой специальный рай для танкистов?

— Ну его к чертовой бабушке, такой рай! — крикнул из машины Щербак.

— Каждому воздастся по вере его! — напомнил Домешек и подмигнул Сане.

— Да я… — крикнул было Щербак и умолк. Задумался.

— Вот дураки-то, — сказал Бянкин и полез обратно в машину.

— Ты сам-то понял, чего сказал, Мишка? — спросил Саня, чувствуя, как покрывается холодным потом. Хотя мертвые вроде не потеют, но ощущение было именно такое.

— Ну, лейтенант, ты же первый был против религиозной постановки вопроса. Сам говорил — здесь что-то другое. Припоминаю по этому поводу один анекдот. Приходит Абрам в синагогу…

— А если — по вере?.. — вырвалось у Сани. — Вот оно! Чего я видел в жизни кроме войны? И во что верил? Я победить хотел фашистов! Только боялся, что меня с машины снимут, каждую минуту боялся… Да я на войне по-настоящему всего день прожил — и тут меня срезало! Один бой — и готов Саня Малешкин! Когда мне было в себя поверить?! Ну вот, какая вера, такой и рай! Недоделанный, игрушечный!

Наводчик глядел на Саню усталыми грустными глазами.

— Не бойся, лейтенант. Это все вообще не по правде, — сказал он наконец.

— Почему?!

— Потому что… Иногда я вспоминаю, как ты погиб. И вдруг вижу, что все не так. Я прекрасно помню, что ты остался жив-здоров, это меня убили.

— Как — тебя… — буркнул Саня. — Почему — тебя?

— На войне как на войне, лейтенант, — Домешек криво усмехнулся. — Только дело было не зимой, а летом. Та же самая история: мы проскочили в деревню по краю поля, под прикрытием дыма, ты бежал перед машиной, потому что Щербак… Растерялся. Все в точности, но летом. И мы сожгли два «Тигра». Второй успел перебить нам гусеницу, машина на заднем ходу разулась, мы залегли вокруг нее, отстреливались. А потом Громыхало сцепился врукопашную с немцем, который вылез из-за хаты с «фаустом». Я побежал на помощь, убил немца, и тут меня из пулемета… Очень больно.

Подождал, все так же устало глядя на Саню, и добавил:

— Вы меня очень хорошо похоронили, спасибо, я был тронут. Честное слово.

— Хорошая Мишке досталась земля… — пробасил из машины Бянкин.

— Мягкая, как пух… — прошептал Саня.

На глаза навернулись слезы. Малешкин шмыгнул носом и отвернулся.

Через несколько дней Сане удалось поговорить с Пашкой Теленковым. Не обменяться данными, а именно по-человечески поговорить. Их самоходки как раз встали рядом в засаду… И так остались стоять.

Теленков чувствовал себя терпимо, просто «устал от всего этого». Он еще не пробовал высунуться из машины, но, к счастью, уже научился владеть собой и подчинил экипаж. В разговоре открылось нечто странное: во-первых, Пашка своего экипажа не знал, это оказались какие-то совершенно новые для него люди, во-вторых, и не люди вроде. Послушные, но бесчувственные куклы с пустыми глазами. Теленков на войне навидался трупов — так эти и на мертвецов не были похожи. Куклы и куклы. И слава богу, все лучше с игрушечным экипажем, чем с неупокоенным.

— Я их крестил поначалу! — сказал Пашка, смеясь. — Перекрещу — и жду, чего будет. А им хоть бы хны.

Насчет идеи рая для танкистов Теленков высказался нецензурно. Но признавать себя в аду тоже не хотел.

— Про чистилище слыхал? — подсказал Домешек, хитро щурясь.

Идею чистилища Теленков отверг: это заведение ему представлялось чем-то вроде запасного полка.

— Ладно, вылезай, — сказал Малешкин. — Хоть посмотрим на тебя. Ничего не бойся, мы рядом.

В земной жизни он не стал бы так запросто командовать, что Теленкову делать и чего не бояться, но прежнего Сани Малешкина уже не было.

В командирской башенке открылся люк, высунулась голова.

— Ого! — сказал Теленков.

С соседней машины ему дружно помахали руками.

Теленков огляделся, снова сказал «Ого!», тут заметил Громыхало и вылупил глаза.

— А это что? — спросил он.

— Это наш десантник Громыхало, — объяснил Домешек. — Его никто не звал, он как-то сам прилип. Сидел на броне черт знает сколько боев подряд.

— Бедняга, — сказал Теленков. — Я бы помер.