Капитолина Кокшенева - Порядок в культуре

• Название: Порядок в культуре
• Автор: Капитолина Кокшенева
• Жанр: Публицистика

Капитолина Кокшенева — не просто критик, но исследователь, и не просто исследователь, но поисковик. В основе ее творческого метода — отнюдь не бесстрастный анализ происходящего в искусстве, но заинтересованный поиск того, что поможет человеку обрести животворную связь с историческими судьбами своей страны. Поиск сил, что в конечном итоге свалят с русской культуры саркофаг, старательно натягиваемый на неё ревнителями трупного модерна и «универсальных ценностей». Новая книга Капитолины Кокшеневой исследует современную прозу, кино, театр, живопись и дает ответы на самые жгучие вопросы нынешнего культурного бытия.

---

В общем, я должна констатировать, что в культуре уже идет серьезная социально-этическая борьба. Мы только что ее наблюдали. Можно ее, конечно, не замечать. Но «выключить кнопку» не удастся.

Захар: По поводу антимонопольного культурного комитета солидарен полностью. Другой вопрос, что российская власть и приближенные к власти элитарии, отлично умеют мимикрировать — они одновременно могут быть «западниками» и «славянофилами», «либералами» и «консерваторами», при том, что, по моему мнению, никакого серьёзного смысла в эти понятия они не вкладывают.

Капитолина: Да, несколько лет назад стало ясно, что «раздавить гадину» патриотизма не удалось, а вот найти внутри человека заветные струны, которые бы еще в нем звучали — стало просто необходимо. Для всех — это патриотизм. Для интеллектуалов — это «консерватизм». Но не очень-то хочется, чтобы наша нынешняя «демократия» слишком много болтала о русском характере, русском патриотизме и т. д. — чтобы все это превратили в лозунги. Пусть говорят об этом наши национальные писатели и мыслители, а не кто-то из полит-шоу болтает от их имени. И самое горькое горе наше будет тогда, когда народ будет спасен и переживая кризис за кризисом все же выживет, но русский дух исчезнет из народа. В общем, нужно слышать дыхание и ритмы времени. И слышать их лучше всего могут писатели и мыслящие русские интеллигенты. Обновление литературы и жизни — вот, мне кажется, задача.

Захар: Да, осталось только понять, как это обновление будет происходить. Я это безо всякой иронии говорю. Какие задачи сейчас стоят перед обществом? Что лично тебя волнует и возмущает более всего?

Капитолина: Дефицит личностности — вот что волнует меня. Скажи, зачем приглашать критика на передачи о литературе и запрещать называть имена писателей? Любой треп вообще, с любой степенью игры и позерства — это, пожалуйста. Но вот серьезного, не игрового отношения они не выносят. И не только о ведущих ток-шоу речь (они просто на удивление стандартны), но лживая этика распространена и в среде писателей. Почти нет у нас творческих площадок в СМИ, где о культуре, литературе, человеке можно было бы говорить без гримас, без ужимок и прыжков; где не выглядел бы «странным» тот, кто горяч и полнокровен в мысли; где не смотрели бы как на «некорректную» личную эмоциональность. Теплохладная серость, умственная безответственность и безличностность (ужасная боязнь оценок!) растекается по нашим якобы творческим передачам, статьям, книгам. Я этого не выношу, потому что я точно знаю: «Времени нужны не те, кто ему, времени, поддакивает, а совсем иные собеседники».

С дефицитом личностности связан и дефицит культурной идентичности. Потому и вызывает уважение и восхищение, что несмотря ни на что у нас все еще существует культурное сознание высшего уровня — национальное.

Захар: Я с тобой согласен, что национальное сознание есть, и оно ещё уловимо. Мало того, я не совсем понимаю, как оно пережило, как минимум, последнюю четверть века. Самосознании нации, что уж тут не сказать банальность, могло бы рассыпаться от такой агрессивной обработки.

Я собственно вновь возвращаю разговор к литературным делам.

Ты работаешь в «толстом» журнале «Москва», у тебя отменный стаж работы. Рискнёшь ли ты вслух говорить о коллегах — в том числе и отстаивающих несколько иные идеалы? Что думаешь по поводу «Октября», «Знамени»? «Нового мира»? Как ты оцениваешь будущее «толстых» журналов?

Капитолина: Судьба всех «толстых» литературных журналов одинакова и зависит исключительно от того, найдется ли спонсор, обладающий некоммерческим воодушевлением. «Толстые» журналы — наше культурное достояние, превратившиеся de fakto в своеобразную культурную роскошь, культурный заповедник. De ure некоторые журналы приватизированы, т. е. по сути, все имеют одного или несколько хозяев. На мой взгляд, — это достаточно некрасиво, ничуть не менее безобразно, чем приватизация иной общенародной собственности.

Я не хочу сказать, что «толстые» журналы совсем не актуальны, напротив, именно они и представляют собой интеллектуальные площадки (с той или иной степенью высоты интеллектуальной планки), где возможен серьезный разговор о литературе и обществе. У каждого журнала есть свой читатель. Но только узок, очень узок этот круг, а значит и влияние. «Наш современник» всегда был ориентирован на тех, кто свою лучшую жизнь прожил в советской эпохе. А эти люди привыкли читать — потому не случайно и тиражи в «Нашем современнике» всегда были больше, чем у других. Журнал «Октябрь» для меня всегда был темным и невнятным. Я там читала только Олега Павлова, когда он давал в нем свою прозу. Журнал «Знамя» — естественно, был оппонентом. Здесь я читала критику. На прозу, помещенную в «Знамени», я тоже писала свою критику (Буйду, А.Дмитриева и др.). «Новый мир» занимает свою нишу, хотя никакой дерзости от него давно никто не ждет. «Толстые» журналы более-менее остаются верными своим «направлениям». И это нормально.

Существует ли необходимость у нас, работающих в разных журналах, быть понятыми друг другом? Уже нет. В той дискуссии, что велась между «толстяками» в начале «перестройки», никто больше не нуждается: вроде бы как установился некий «общественный договор» о своих культурных территориях. А за давностью времени часть границ заросли молодой порослью (появились авторы, которые печатаются сразу в нескольких «толстяках»).

Захар: И я помню, кто был первым. Роман Сенчин. Потом уже — Тарковский и Шаргунов…

Но сегодня даже самым широким спектром авторов читателей не удивить. Что делать?

Капитолина: Если «толстые» журналы хотят жить, им необходимо, прежде всего, активно осваивать новые формы своего присутствия в медийном пространстве — создавать электронные версии журналов и сопутствующие им проекты. Перспектива, на мой взгляд, такая: обширная и интересная электронная версия (в том числе главные статьи как бы докладываются автором в формате визуальной лекции), да и вообще можно много чего придумать весьма разнообразного по форме, а вот печатных журналов я бы издавала сто штук номерных, но роскошных и адресовала главным библиотекам страны, а также ценителям и собирателям книги.

Захар: Скоро начнёт работу Гражданский литературный форум, который ты возглавляешь. У него огромные планы, множество проектов по работе с университетами и библиотеками, и, главное, к форуму будут иметь отношение множество разных, но очень симпатичных мне людей — от Владимира Личутина и Юрия Мамлеева до Михаила Тарковского и Сергея Шаргунова, а также десятки литераторов с самых разных концов страны.

Ты можешь обосновать значение Гражданского литературного форума не с точки зрения практической, просветительской и социальной (оно очевидно!), а с точки зрения, скажем… философской?

Капитолина: Существует такое определение народа: «Народ — это союз людей, способных ясно и глубоко понимать друг друга». Вот я и думаю, что мы и есть этот самый творческий русский народ, желающий понимать себя и друг друга. Вообще жизнь — это накопление любви.

Тостер, блендер, плеер и ресивер, или Вы говорите по-русски?

Для сайта фонда «Русский мир».

— Капитолина Антоновна, у Вас нет ощущения того, что в России искусно и искусственно вытесняются традиционные для русской культуры языковые, в широком понимании, нормы, и, как никогда, обострилась борьба за то, каким образцам в языке следовать?

— «Испещрение речи иноземными словами вошло у нас в поголовный обычай, а многие даже щеголяют этим, почитая Русское слово, до времени, каким-то неизбежным худом, каким-то затопанным половиком, рогожей, которую надо усыпать цветами иной почвы, чтобы порядочному человеку можно было по ней пройтись»…

Эти замечательные, точные и сочные слова сказал Владимир Иванович Даль. И тут названо все, что бывает актуально во времена обновлений и реформ. Да, наша жизнь государственная, культурная, социальная изменилась так резко, что язык стал буквально «болеть», подчиняясь этим переменам, отражая эти перемены, но и сопротивляясь насильственным новациям. Язык, как и всё в культуре, живет и глубинной (тут перемены идут медленно, с большой выбраковкой многих неорганичных слов) жизнью, так и жизнью современной. В последней, как известно, часто бывает важна именно мода. Интеллектуальная мода, языковая мода — вещь жестокая. Не случайно ведь тонкий слововед Даль с иронией говорить о неких языковых перлах («цветах иной почвы»), которые требуется рассыпать перед «порядочным» человеком. Этот «порядочный человек» вместо русского слова «устойчивый» будет сегодня говорить «стабильный» (англ.); а, между тем, вслушайтесь: в «устойчивом» — больше богатства, больше вмещено смысла. И «устои», и «стояние». Все крепко, надежно, отсылает (устои) вообще в глубь памяти и нрава. А «стабильный» — ну, сами, видите, безцветное и безвкусное слово. Смотрите, еще пример — часто слышим слово «уникальный» (от лат. Unicum — единственный). Уникальный да уникальный. А теперь попробуем найти слова русские, родственные слову «единственный». Тут и бесподобный, и исключительный, и неповторимый, и небывалый, и необыкновенный, и неслыханный, и беспримерный, и неподражаемый. Но почему-то эти отменные и богатые слова выпадают из нашего употребления, а мы все талдычим — уникальный. Не мной замечено, но сто раз сказано и специалистами, и не специалистами, а просто наблюдательными русскими людьми, что сегодня мы особенно усиленно заимствуем экономический, коммуникационно-компьютерный язык, и вообще массу слов произносим по-английски, будто нет уже им и русского эквивалента.