Морис Дантек - Вавилонские младенцы

• Название: Вавилонские младенцы
• Автор: Морис Дантек
• Издательство: Рипол Классик
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-386-2-04024-6

Сибирский мафиози — коллекционер ракет. Коррумпированный офицер ГРУ — почитатель Сунь Цзы. Страдающая частичной амнезией девушка-шизофреник, которая контрабандой перевозит новое биологическое оружие. Ученые, ставшие учениками колдунов и готовые преступить закон. Горстка солдат, затерянных на краю мира, где они сражаются за заведомо безнадежное дело. Постмилленаристские секты, штурмующие цитадели сокровенного Знания. Банды байкеров, ведущие беспощадные войны с применением переносных ракетных установок. Юные технопанки, кропотливо подготавливающие апокалипсис. Полупомешанный писатель-фантаст, утверждающий, что получает послания из будущего.

Не бойтесь.

---

— Как это? — с беспокойством спросил Тороп.

— Они выживают за счет тех немногих жизненных сил, которые остались у Мари. Если все и дальше так пойдет, нам придется выбирать.

Тороп знал, о каком выборе идет речь.

— Согласен, — произнес он покорно. — Но сначала проведем «опыт».

Даркандье ничего не ответил. Он коротко кивнул Черепахе Джонсону, отправившемуся за чашей, в которой опять оказалась зеленая кашица.

Тороп проглотил ее без колебаний, запил стаканом минералки.

— Подключайте ко мне всю вашу хрень, доктор, — сказал он, вытягиваясь на походной кровати возле купола, под которым лежала Мари, и черной машины с бесполым голосом.

Доктор протянул ему нейросквид. Тороп надел его на голову, почувствовал легкие касания тысяч волосков и закрыл защелки на висках. Присоски приклеились к коже головы.

Действие вещества не заставило себя ждать.

Ощущение взлета обрушилось на Торопа внезапно, как во время кайфа от сверхмощной наркоты. Это было похоже на ощущения астронавтов в момент, когда включаются ракетные двигатели. Ему казалась, что его голова стала такой тяжелой, что продавила подушку насквозь.

А затем Тороп перенесся в другую вселенную.

Он очутился в том самом постапокалиптическом мире отчаяния и пепла. Он знал, что этот мир — фон сна, который он видел уже много лет. Этим видением завершился даже его первый опыт с Колесницей. Разве не то же самое воспоминание промелькнуло в стране теней, когда он был в коме после Ночи Массового Убийства? И этот же сон Тороп видел однажды ночью в Монреале, когда беседовал с призраком Ари.

Мари ждала Торопа на автобусной остановке. Из-под многометрового слоя пепла выступала лишь самая верхушка навеса. Это была та самая остановка, на которой Тороп встретился с Урьяневым в Алма-Ате — много сотен лет назад. Но это также была автобусная остановка 183-го маршрута из его детства, у выезда из Шуази. Она называлась «Верден».

Мари была собой, но совершенно непохожа на себя. Тороп знал, что это она, но ее внешность совершенно изменилась. Сначала она явилась ему в облике девочки лет десяти лет. Светлые, очень гладкие волосы, глаза серо-голубого, стального цвета. Она была гораздо красивее той Мари, которую знал Тороп. Но он заметил в ее детском лице что-то жестокое.

Очень быстро, одним рывком, девочка превратилась в подростка, в девушку, молодую женщину, зрелую красавицу, начала стареть и, наконец, умерла. Ее скелет упал на землю и смешался с пеплом.

Тогда Тороп понял, что под ногами у него не пепел. Это прах всех людей, которые рождались и умирали с начала времен. Здесь, на этом кладбище размером с планету, покоилось девяносто миллиардов человеческих созданий.

И тогда Мари снова появилась — в знакомом Торопу обличье.

Она выглядела как девочка, но теперь ее было нетрудно узнать. Черные волосы, длинная коса. Темно-синие, цвета глубокого океана, глаза пристально смотрели на него.

Эта девочка тоже мгновенно прошла все стадии жизни и смерти. И смешалась с прахом в мире отчаяния.

Тороп снова остался один посреди руин. Он пошел вперед. То, что когда-то было городом, теперь больше напоминало предмет изучения геологии, чем создание человеческих рук. Здания, крыши которых изредка выступали на поверхность, были похожи на каменные утесы, обглоданные тысячелетними ветрами.

Этот город был всеми городами сразу. Всеми разоренными войной населенными пунктами, которые повидал Тороп на своем веку, включая те, что он сам предал огню и мечу. Сараево, Грозный, Кабул, Кандагар, Каши. Все города, где он мимоходом оставил свой след.

Еще это были Хиросима, Ханой, Гейдельберг. Дрезден, Данциг и Дананг, Ленинград, Лейпциг, Лондон, Брест, Бейрут, Багдад. Троя и Спарта, Иерихон и Вавилон, Персеполь и Афины. Коринф, осажденный боевыми кораблями Делосского союза, Вена под дулом турецких осадных пушек, Византий, взятый османами, Карфаген, уничтоженный легионами Сципиона Африканского, Рим, павший под натиском армии Одоакра, Ля-Рошель, обстрелянный английскими орудиями, Атланта, разоренная дикими колоннами генерала Шермана, Самарканд, захваченный Чингисханом, — двадцать тысяч отрубленных голов, сложенных в кучу у ворот города стали рекламной кампанией этого достойного последователя Аттилы.

Посреди пустыни, засыпанной прахом, Тороп увидел телевизор, наполовину ушедший в белесую пыль. Передавали старую музыкальную комедию с Джуди Гарленд — цветовое пятно, снятое в системе «Техниколор» пятидесятых годов двадцатого века, резко отличалось от серо-белого однообразия разрушенного города. Звучала мелодия, веселый джаз. Это был не «Волшебник страны Оз», а что-то менее известное, и Торопу никак не удавалось вспомнить… Затем помехи искорежили изображение, и у Джуди Гарленд внезапно оказалось лицо Мари.

— Боже… Господин Торп, я уж думала, вы никогда не придете!

Он сунул руки в пыль и вытащил старый телевизор, выпущенный в двадцатом веке, похожий на тот, что был у него самого в молодости. На передней панели, в углублении, была большая круглая ручка для переключения каналов. Эмблема фирмы-производителя почти стерлась от времени, но, протерев аппарат рукавом, Тороп увидел изображение двухголового змея с телом, похожим на двойную спираль.

Тороп стер с экрана прах и посмотрел на Мари. Из динамиков донеслось потрескивание.

— Я должна передать вам очень важную информацию.

На глазах Торопа она протянула руку к экрану. Он почувствовал, как по его пальцем пробежало статическое электричество. Потянуло волной жара.

— Мари, не сдавайтесь. Вы должны выжить.

Слабая улыбка появилась на ее лице.

— Господин Торп, выслушайте меня. Как можно внимательнее.

— Я вас слушаю, Мари.

— Так вот. Самое главное: оба младенца должны… непременно должны выжить. НЕПРЕМЕННО. Любой ценой.

Торопу показалось, что кто-то другой спросил его голосом:

— Даже ценой вашей жизни?

Лицо на экране стало суровым, серьезным и волевым.

— Да. Я знаю, что они обе питаются остатками моей жизни, но это необходимо, понимаете?

Тороп что-то пробормотал, пытаясь возразить.

— Вы обещаете?

— Обещаю что?

— Обещаете мне не препятствовать правильному ходу вещей?

— Вы хотите сказать — вашей смерти?

— Пообещайте мне это, Тороп.

Он понял: она знает о нем все, вплоть до секретов, которых он сам не помнил.

— Как, по-вашему, я могу это пообещать? Кроме того, решаю не я.

— Вы имеете в виду Даркандье? Он подчинится. Когда поймет, каковы ставки.

— О чем вы говорите?

Изображение задрожало. Экран заполнило облако, раздался визг и скрип помех.

Изображение снова стало четким, но звук исказился. Слова Мари раздавались на фоне жужжания какого-то цифрового устройства. Оно пыталось заглушить грохот оркестра, исполнявшего музыку из фильма.

— Я говорю о младенцах, — произнесла Мари. — О двух девочках, которые родятся примерно через тридцать недель.

Тороп испустил нечто вроде стона:

— Да бросьте!.. Ведь это даже не ваши дети, черт бы их подрал!

Мари улыбнулась. Торопа это взбесило.

— Тороп… — тихо сказала она. — Разумеется, это мои дети. Я вынашиваю их, и именно я произведу их на свет.

Изо рта Торопа раздался звук, напоминающий скрежет:

— Мари… эти дети — чудовища! Это монстры, созданные для того, чтобы удовлетворить безумное стремление к власти шайки дешевых мистиков!

Мари снова улыбнулась. Ее глаза лучились дружелюбным и веселым любопытством.

— Вы не понимаете, Тороп. Это совершенно не важно. Эти девочки — дети Мироздания, им суждено начать новый цикл…

— Проклятие, вы что, тоже верите в эти бредни?!

Легкая усмешка заиграла в уголках ее губ.

— Тороп! Я не верю в их… «бредни», как вы сказали. Их изначальные желания уже не имеют ничего общего с тем, что выйдет в итоге. Я — представительница хаоса, Тороп. Жалкое трепыхание их крылышек вскоре вызовет ураган на другом краю Земли.

— Знаю, — буркнул он. — Эпоха Бурь, Великое Землетрясение…

Мари громко рассмеялась:

— Да нет же, Тороп. Я говорю вовсе не об этом.

— Тогда о чем же?

Она вздохнула:

— Я говорю о мутации, Тороп. О мутации, предсказанной Даркандье, Винклером, Данциком и остальными…

— О мутации?

— Появлении постчеловека. Того, кто станет результатом естественного хода эволюции и развития искусственных технологий. Я говорю как раз о том, что ношу в своем чреве, Тороп.

Он ничего не ответил. Налетевший неизвестно откуда ветер поднял облако праха.

Кадры музыкальной комедии теперь накладывались на синеватое изображение Мари. Тороп заметил в ее взгляде нечто вроде электрических разрядов, как в тот момент, когда он нашел ее без сознания на островке посреди озера Малбе.