Карл Сэндберг - Линкольн

• Название: Линкольн
• Автор: Карл Сэндберг
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1961

Имя выдающегося государственного деятеля, президента США Авраама Линкольна уже более ста лет справедливо связывается с лучшими демократическими традициями американского народа. Его жизнь сама по себе представляет увлекательный роман. Безграмотный дровосек, сплавщик леса, он овладевает знаниями, становится крупнейшим политическим деятелем, выступая защитником интересов бедных фермеров и негров-рабов.

Биография Линкольна, написанная видным американским поэтом Карлом Сэндбергом (род. в 1878 г.) и переведенная почти на все языки мира, считается одной из выдающихся литературных биографий. Ширено используя документы и воспоминания современников, Сэндберг воссоздает образ человека сильного, упорного, с чисто американским грубоватым юмором, воссоздает атмосферу политической борьбы того времени, широко показывает военные события.

---

Линкольн сильно задумался над словами «предоставить Поупу самому выбираться». Не имел ли МакКлеллан в виду, что если армия Поупа может одержать победу с помощью людей из потомакской армии, то этих людей не следует посылать? Линкольн ответил Мак-Клеллану: «Я полагаю, что ваше первое предложение, а именно — «сконцентрировать все имеющиеся силы для того, чтобы восстановить связь с Поупом», — правильно. Но я не хочу приказывать. Я предоставил это теперь генералу Галлеку, которому помогут ваши советы».

Джон Хэй в своем дневнике записал разговор, который имел место, когда он с Линкольном возвращались верхом из Солджерс Хоум в Белый дом. Если бы этот разговор стал известен, страна была бы ошеломлена. «Мы разговаривали о Булл-Рэне и перспективах Поупа. Президент очень откровенно высказывался по поводу нынешнего поведения Мак-Клеллана. Он сказал, и это кажется похожим на истину, что Мак-Клеллан хочет поражения Поупа. Президент считает, что Мак-Клеллан немножко сумасшедший. Зависть, ревность и злоба, вероятно, являются наиболее правильным объяснением поведения Мак-Клеллана. Он все время шлет послания президенту и Галлеку, спрашивая, каково его действительное положение и кем он командует… Он действует сейчас как самый большой паникер и главный дезорганизатор в армии…»

Как представлялось Линкольну и Хэю, в субботу 30 августа все шло хорошо. «Мы отправились спать, надеясь, что восход солнца принесет нам хорошие вести. Но около восьми часов, когда я одевался, ко мне в комнату вошел президент и, вызвав меня, сказал: «Джон, боюсь, что мы опять разбиты. Противник напал на Поупа, потеснил его левый фланг, и Поуп отступил к Сентрвилю, где он рассчитывал удержать своих людей. Мне это выражение не нравится. Мне не нравится, что он допускает, что его людей надо удерживать».

В воскресенье положение выглядело как будто лучше. «Президент был в самом воинственном настроении. Он часто повторял: «Мы должны разбить противника, прежде чем он уйдет».

В понедельник, когда Хэй сказал, что дела выглядят неважно, Линкольн ответил ему: «Нет, мистер Хэй, на этот раз мы должны разбить противника. Поуп должен разбить их. Если они слишком сильны для него, он может постепенно отступать к укреплениям. Если это не так и если мы действительно разбиты, мы можем с таким же успехом прекратить войну».

В результате ревности, злобы, споров, формализма, политических соображений, гордости, лени, невежества большие воинские части спокойно оставались на разбросанных позициях, в то время как Поуп дал себя обмануть; его обошли с фланга, ошеломили, его армию расчленили и отбросили от Булл-Рэна. В ходе битвы и отступления Поуп потерял из 80 тысяч 14. Ли потерял 9 тысяч из 54.

Штормовые волны паники сотрясали Вашингтон, когда туда входили остатки разбитой армии. Поезда дальнего следования были переполнены — тысячи людей покидали столицу. Здание федерального казначейства было забаррикадировано сотнями мешков с цементом. По приказу президента служащие гражданских правительственных учреждений были зачислены в армию и начали проходить военное обучение. Стентон упаковал наиболее важные документы в мешки, чтобы в случае необходимости их можно было увезти с собой на лошади.

Умиравший полковник 1-го Мичиганского кавалерийского полка писал брату и сестре: «Я умираю, как и хотел, среди грохота битвы… Я одна из жертв глупости Поупа и предательства Мак-Доуэлла. Скажите президенту, что, если он хочет спасти страну, он не должен вручать наш славный флаг в такие руки». Это письмо было опубликовано и широко обсуждалось.

Три тысячи выздоравливавших солдат были переведены из Вашингтона в Филадельфию, чтобы освободить место для раненых при Булл-Рэне. Полы в Капитолии и в здании бюро патентов были вымыты, чтобы положить там раненых и искалеченных людей.

Во время этой второй паники, из-за нового поражения при Булл-Рэне, один лишь человек, как писал Хэй, обрадовал президента. Хаупт, железнодорожник, взял на себя обязанности, выходившие за рамки его функций: он доставлял продовольствие и снаряжение, восстанавливал мосты, следил за работой транспорта, телеграфно информировал президента о событиях, работал день и ночь почти без сна и еды. «Президент был просто поражен деловым характером его сообщений, в которых он в самых кратких выражениях передавал наиболее нужные в данный момент сведения».

Поуп был освобожден от командования и назначен на северо-запад — сдерживать там индейские племена.

В эту неделю Уэллес записал, что, по его убеждению, совпадавшему с мнением президента, «МакКлеллан и его генералы со значительной частью потомакской армии сегодня сильнее, чем правительство». Гуляя с президентом, Уэллес отметил его слова: «Я должен заставить Мак-Клеллана реорганизовать армию и вывести ее из состояния хаоса. У него был свой замысел, одна цель — свалить Поупа, не думая о последствиях этого для страны.

Ужасно видеть и знать все это, но у нас сейчас нет никаких средств против них. На стороне Мак-Клеллана армия».

Четыре члена кабинета — Стентон, Чэйз, Бэйтс и Смит — подписали бумагу, написанную Стентоном. Они решили вручить президенту протест против оставления Мак-Клеллана командующим армией, поскольку ему нельзя было больше доверять. Чэйз уговаривал и Уэллеса подписать эту бумагу. Но Уэллес воздержался, заявив, что, хотя он тоже хотел бы освободиться от Мак-Клеллана, но он считает нечестным по отношению к президенту обсуждать за его спиной такой документ. После этого документ исчез, а Чэйз явился к Уэллесу уже с новой бумагой, на этот раз написанной рукой Бэйтса, и с теми же четырьмя подписями. Уэллес сказал, что этот новый документ написан в более разумном тоне, но подписать его отказался.

Перед одним из заседаний кабинета Линкольн вместе с Галлеком приехал к Мак-Клеллану и вновь поручил ему командование армией. Однако именно те слова, которые вновь давали Мак-Клеллану власть, Линкольн не стал произносить — он предоставил это Галлеку. Как объяснял Линкольн Уэллесу: «Я не мог это сделать сам, потому что я никогда не верил, что он способен эффективно действовать».

Три дня спустя, по дороге к телеграфной конторе, Линкольн сказал Хэю: «Мак-Клеллан работает, как бобер. Похоже, что щелчок, который он получил на прошлой неделе, заставил его пошевелиться. Кабинет вчера был единогласно против него. Они все, за исключением Блэйра, готовы были обвинять меня за то, что я его не отстраняю вовсе. Он (Мак-Клеллан) плохо вел себя в данном случае, но мы должны использовать все средства. В армии нет человека, который сумеет укомплектовать людьми эти укрепления и привести в порядок войска, хоть наполовину так хорошо, как он».

Однако командовать боевыми операциями Линкольн предложил Бэрнсайду. Тот отказался, заявив президенту: «Я не думаю, что хоть один человек, кроме Мак-Клеллана, может сделать что-либо с этой армией». Линкольн согласился на увольнение трех генерал-майоров — Портера, Франклина и Гриффина, которых должны были предать военному суду за их поведение на поле боя. С болью в сердце Линкольн согласился также на вызов в следственную комиссию Мак-Доуэлла.

На одном из заседаний кабинета, когда Линкольн поднял вопрос о передвижениях по службе и попытках выдвинуть новых генералов, он, по рассказу Мак-Клюра, сказал: «Я думаю, что нам лучше подождать; быть может, наконец, появится настоящий боевой генерал, и тогда мы будем счастливы. Если мы в этой неразберихе будем к тому же перемещать людей, мы перепутаем все еще хуже».

На полях Мэриленда стояла желтая спелая пшеница. Ли и Джексон знали, что этим хлебом они могут накормить свои армии. Они двинули через Потомак свои полки в сером, состоявшие из оборванных, со стертыми ногами солдат, которые, как убедился весь мир, умели хорошо сражаться.

Мак-Клеллан со своей армией двинулся навстречу Ли. Он чувствовал себя лучше. Три его уволенных генерал-майора были реабилитированы без военного суда и возвращены ему президентом. Мак-Клеллан писал жене: «Я уверен, что правительство сейчас относится ко мне хорошо и доверяет». За все время он не писал еще жене таких хороших слов о правительстве. Его друг президент вопреки большинству кабинета опять поставил его во главе армии.

В Белый дом пришла телеграмма, сообщавшая, что армия конфедератов под командованием Брагга в Кентукки ускользнула от армии Бюэлла, которая должна была сторожить ее. Брагг шел на север по направлению к Цинциннати и Луисвиллу; оба города были в панике. Одетые в серую форму солдаты Кирби Смита также вошли в Кентукки, выгнали законодательное собрание штата из Франкфорта и захватили Лексингтон, родину Мэри Тод-Линкольн.

«Где генерал Брагг?» — запрашивал Линкольн телеграфом нескольких командующих войсками. Он телеграфировал Бюэллу и другим: «Можете ли вы быть уверены, что Брагг со своими войсками не находится сейчас в долине Шенандоа в Виргинии?» Мак-Клеллану, который требовал подкреплений, он телеграфировал, что в его распоряжение передается 21 тысяча солдат под командованием Портера, «я посылаю вам все, что можно собрать».