Карл Сэндберг - Линкольн

• Название: Линкольн
• Автор: Карл Сэндберг
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1961

Имя выдающегося государственного деятеля, президента США Авраама Линкольна уже более ста лет справедливо связывается с лучшими демократическими традициями американского народа. Его жизнь сама по себе представляет увлекательный роман. Безграмотный дровосек, сплавщик леса, он овладевает знаниями, становится крупнейшим политическим деятелем, выступая защитником интересов бедных фермеров и негров-рабов.

Биография Линкольна, написанная видным американским поэтом Карлом Сэндбергом (род. в 1878 г.) и переведенная почти на все языки мира, считается одной из выдающихся литературных биографий. Ширено используя документы и воспоминания современников, Сэндберг воссоздает образ человека сильного, упорного, с чисто американским грубоватым юмором, воссоздает атмосферу политической борьбы того времени, широко показывает военные события.

---

В сенате вопросы реконструкции приняли другой оборот. Стало ясно, что демократы будут голосовать против билля. Они откровенно боялись, что военное управление, руководимое республиканским правительством из Вашингтона, предоставит неграм слишком много прав. С другой стороны, пятеро республиканцев-сенаторов, примкнувших к демократам, также откровенно опасались, что новое правительство штата Луизиана, если его признают законным, откажет неграм в избирательных правах.

27 февраля сенат принял решение отложить голосование билля «до завтра». Это «завтра» никогда не наступило. На последней сессии сената противник билля Самнэр навалил на свой стол гору документов, книг, записок, папок с делами и дал слово, что будет «пиратом», то есть будет говорить и читать до момента официального закрытия сессии. Сенат сдался. Самнэр настоял на своем. Луизиана осталась за бортом. Главная цель Линкольна — немедленно признать Луизиану — не была достигнута. Предстояло возобновить борьбу на следующей сессии.

Самнэр, упорно идя к своей цели, не грязнил имя президента. И Линкольн, в свою очередь, спокойно воспринимал нападки Самнэра на билль Ашли.

Примерно в это же время несколько конгрессме-нов-северян посетили Линкольна и потребовали в качестве возмездия повесить «мятежных» лидеров. Линкольн, наклонившись над столом, вытянув руку и ткнув указательным пальцем в сторону наиболее рьяного из посетителей, задал ему вопрос:

— Мистер Мурхед, разве вы недостаточно прожили на свете, чтобы не знать, что два человека могут честно придерживаться разных мнений по одному и тому же вопросу, причем каждый склонен считать себя правым?

1 февраля Шерман выступил из Саванны. Маршрут движения армии сохранялся в секрете. Стентон и Линкольн получили донесение, из которого явствовало, что он повернул в глубь страны. Перед выступлением Шерман сказал, что этот поход будет в 10 раз труднее и в 10 раз важнее, нежели марш от Атланты к морскому берегу.

60-тысячная армия Шермана двигалась двумя колоннами, охраняемыми кавалерийскими отрядами. Армия шла по территории штата, который первым откололся от Союза. Все реки вздулись от беспрерывных зимних дождей. Грязь и трясины покрыли поверхность земли. День за днем солдаты шли под дождем. Редко выдавался день без дождя — один из трех. Войска преодолели пять больших судоходных рек, превратившихся в стремительные потоки. Порою все солдаты армии действовали в качестве саперов; они рубили деревья, укладывали изгороди на дороги, наводили понтоны, расчищали заросли. Часто переходили реки вброд, так как не было времени строить мосты. Часами приходилось работать по пояс в ледяной воде. «Если ваша армия пойдет к чертям, она вымостит дорогу в ад бревенчатой мостовой», — сказал пленный конфедерат, наблюдавший солдат за работой.

Под командованием у генерала конфедератов В. Хамптона было около 15 тысяч солдат. Остановить вторгшихся северян они не смогли.

Официально Шерман в своих приказах, как и в Джорджии, отвергал не вызываемые необходимостью разрушения. Но как он позже писал: «Я поставил себе целью высечь мятежников, смирить их гордыню, преследовать их в самых сокровенных убежищах, вселить в них страх и ужас перед нами».

Несомненно, что солдаты разрешали себе грабить, пускать в ход силу, жестоко издеваться больше, нежели это хотелось Шерману, но их тяжелый труд, тягостные переходы, их готовность терпеть лишения, ввязываться в бои не позволяли ему наказывать их. Сам он жил так же просто, как любой рядовой.

Фуражиры разрушили много ферм, реквизировали скот и птицу, разобрали ограды, захватили массу добра и разного провианта. Они разбирали железнодорожные пути, сжигали при малейшей возможности мосты, запасы хлопка, дома и амбары, брошенные бежавшими хозяевами. Грабители и любители поживы крали драгоценности, часы и серебро, разбивали пианино, сокрушали зеркала.

Миссис Чеснат писала: «Чарлстон и Уилмингтон сдались. Газеты теперь мне ни к чему. Никого больше видеть не хочу, никогда… Стыд, позор, нищенство, все пришло сразу, и все невыносимо — грандиозная катастрофа! Дождь, дождь на дворе; но мне остается лишь утонуть в слезах, наводнивших душу». Она не выдержала горя, сбежала по лестнице вниз, промчалась под ливнем к дому преподобного мистера Мартина, который встретил ее словами: «Мадам, Колумбию сожгли дотла».

В кровавых битвах 5, 6 и 7 февраля Грант наносил мощные удары по армиям генерала Ли, и поэтому тот не смог послать никого на поиски Шермана. 22 февраля президент приказал устроить иллюминацию купола здания на Капитолийском холме в Вашингтоне — свет на куполе и в радужно сверкавших окнах прославлял победы, одержанные в Колумбии, Чарлстоне, Уилмингтоне. Огромная территория снова была возвращена под знамя США.

5. Второе вступление в должность

Еженедельник «Лезлиз уикли» за несколько дней до произнесения Линкольном речи при вторичном вступлении в должность президента писал: «В Соединенных Штатах нет менее стоящего человека, чем Авраам Линкольн из Иллинойса. На его месте школьника выпороли бы за опубликование огромной важности документов, написанных столь убогим и не приличествующим случаю языком».

4 марта 1865 года Линкольн с утра рассматривал и подписывал билли. От Белого дома к Капитолию, вдоль по Пенсильвания-авеню, под легким моросящим дождем выстроились к параду воинские части. Порывисто дул холодный ветер. Зрители заняли места на тротуарах, покрытых клейстером из грязи. В параде участвовал и батальон негров.

В полдень стайки женщин в помятых кринолинах, запачканных юбках, в измазанных грязью кружевах и бархате кружились вокруг Капитолия. Тем не менее хорошее настроение не покидало их. На галереях сената все кресла заняли женщины. Сенатор Фут из Вермонта постучал молотком, призывая всех к порядку, но женщины продолжали жужжать, словно рой пчел.

Именитые гости шествовали к своим забронированным местам. Вошли верховные судьи в черных мантиях. Появились губернаторы, за ними члены дипломатического корпуса в расшитых золотом мундирах и белых лосинах, затем члены палаты представителей и, наконец, министры.

В середине первого ряда сидел Линкольн. Часы пробили двенадцать, и взоры всех обратились к будущему вице-президенту Эндрю Джонсону, вошедшему в сопровождении сенатора Дулитла. Джонсона формально представили собравшимся, и он произнес свою речь экспромтом. Он был в настроении, «…хотя я из простых, пусть меня считают плебеем, но разрешите мне в присутствии этого блестящего собрания провозгласить истину, что и королевские дворы и кабинеты министров, президенты и его советники — все черпают свои силы и величие в силе и величии народов».

Это, конечно, было частью обычной его речи, которую он произносил во время избирательных кампаний. Он явно переигрывал в вопросе о своем плебейском происхождении.

Гамлин счел нужным дернуть Джонсона за фалды. Одновременно клерк сената Джон Форни, с которым накануне вечером Джонсон изрядно выпил, пытался привлечь внимание оратора, чтобы подать ему знак уйти. Джонсон представлял собой скорее печальное, нежели смешное зрелище. Лицо его покраснело, голос звучал хрипло, вид у него был потрепанный, нездоровый. В здании сената, дожидаясь в кабинете Гамлина начала церемонии, он выпил стакан виски, а перед уходом в душный зал сената он выпил еще один стакан, сказав при этом:

— Я должен собрать все свои силы перед выступлением.

Джонсон продолжал свою неудачную речь. Сенаторы-республиканцы опустили головы, будучи не в состоянии глядеть на него. Самнэр закрыл лицо руками. По словам Ноа Брукса, «спокойным и безмятежным, как летний день», был один лишь Сьюард. Стентон, казалось, «окаменел». Спид сидел «с закрытыми глазами». Сенаторы беспокойно ерзали в своих креслах. Когда Джонсон невнятно повторил присягу, он обернулся, схватил библию и, обратившись к собранию, сказал излишне громко, сопровождая слова театральными жестами:

— Я целую эту книгу перед лицом моего народа, народа Соединенных Штатов.

Линкольн почувствовал всю унизительность положения и опустил голову. Когда сенатор Гендерсон протянул свою руку Линкольну, чтобы вместе с ним принять участие в выходе на платформу на площади, сенатор услышал приказание Линкольна, отданное церемониймейстеру:

— Не давайте Джонсону выступать на площади.

Процессия двинулась к галерее Капитолия. Моросить перестало. «Над кипящим человеческим морем пронесся продолжительный громоподобный рев», — записал Ноа Брукс. Президент в сопровождении приглашенных видных политических деятелей вышел на платформу. Пристав сената поднял руки и утихомирил толпу. Авраам Линкольн стоял — высокий, худой, заметный; он выступил вперед и приготовился произнести вступительную речь. Снова и снова громыхали аплодисменты, пока, наконец, они не замерли в дальних рядах толпы. В глубоком молчании собравшиеся слушали президента.