Рихард Дюбель - Наследница Кодекса Люцифера

• Название: Наследница Кодекса Люцифера
• Автор: Рихард Дюбель
• Издательство: Книжковий Клуб «Клуб Сімейного Дозвілля»
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2011
• ISBN: 978-966-14-1160-8

Десятилетиями семья Хлесль хранила мир от библии дьявола. И теперь могущественные силы не остановятся ни перед чем, чтобы завладеть завещанием сатаны. Охотник за ведьмами заманивает Агнесс Хлесль в ловушку – и ее дочери Александре предстоит сделать выбор: или она принесет этому одержимому иезуиту Кодекс Люцифера, или ее мать будет сожжена на костре! Согласиться на сделку – все равно что погубить дело всей жизни и… предать любимого. Но у нее нет времени на раздумья…

---

– О, – смущенно произнес он, – о… простите. Я просто хотел…

Андреас обошел младшего брата и протянул руку. Его голос сочился приветливостью.

– Преподобный отче, мне очень жаль, что ты уже хочешь нас покинуть.

– Только монахи называют меня «преподобный отче», – вздохнул Вацлав.

– Прости, кузен – это из уважения к твоей рясе.

– Это из воловьего упрямства, – буркнул Мельхиор.

Андреас резко развернулся и нервно похлопал брата по плечу.

– Ха-ха-ха! Дружище! Только тебе дозволяется безнаказанно говорить мне подобное! – Он так широко улыбался, будто ему за это платили.

Вацлав сделал шаг вперед и обнял Андреаса, тем самым так выбив того из равновесия, что у него даже краснота с лица сошла.

– Береги себя и своих близких, Андреас. Александра спасла Лидию – доставь ее и всех остальных домой.

– Мог бы и не говорить мне об этом, кузен. Ха-ха-ха! – Его смех прозвучал еще агрессивнее, чем бормотание Мельхиора. – Господь свидетель, ты хотел как лучше, когда приехал сюда. Жаль, что ты на самом деле ничем не сумел помочь. Я надеюсь, ты не обижаешься за это на нас.

– Я рад, что приехал, – возразил Вацлав и почувствовал, что его собственная улыбка тоже внезапно стала деревянной.

Мельхиор обнял Вацлава, опередив его в этом.

– Увидимся в Райгерне, – тихо произнес он.

– Но ты ведь проводишь Андреаса и его семью в Прагу?

– Конечно. Я только подумал… что как-нибудь потом мы обязательно встретимся в Райгерне.

– Конечно, – согласился Вацлав.

Андреас нетерпеливо посмотрел на него, затем сложил руки и опустил голову. Для старшего сына дома Хлесль это был почти тонкий намек на то, что, с его точки зрения, пора уж и честь знать.

– Да благословит Господь этот дом и всех, кто живет в нем. Господи, окажи им благоволение. Это добрые люди, – пробормотал Вацлав.

Краем глаза он заметил, что Мельхиор сжал кулаки, вместо того чтобы сложить руки так, как это сделал его брат.

– Спасибо, – сказал Андреас. – Прощай, дорогой кузен. Я рад, что мы повидались.

Вацлав кивнул и улыбнулся. Он вышел, закрыв за собой дверь, громко топая, добрался до входных дверей, а затем, переступая на цыпочках, вернулся и прижался к стене у двери в контору. Он четко слышал каждое слово, которое там произносилось.

2

– Ты засранец, – заявил Мельхиор.

– В твоих устах это звучит как комплимент, – возразил Андреас.

Мельхиор засопел.

– То-то ты собирался вцепиться мне из-за этого комплимента в глаза. Если бы не вошел Вацлав…

– Ты перепутал меня с собой. Это ведь ты всегда сначала действуешь, а затем уже думаешь. Если бы я хотел, чтобы ты и наш одетый в рясу братец приехали в Вюрцбург, я бы непременно вызвал вас сюда.

– О, – протянул Мельхиор, – даже так, «вызвал»… Обычной просьбы вполне хватило бы.

– Ну и что, разве я об этом просил, черт возьми? Вот уже три недели, как я кормлю семерых, а эти ребята прожорливей саранчи.

– Не забывай, что ты, хотя тебя никто и не просил, кормил еще и своего младшего братца.

– Мог бы и не упоминать об этом, тем более что это уже дело обыденное.

– Что – обыденное?

– То, что я вынужден подтирать тебе зад!

– Ну, отлично, – заметил Мельхиор. – Снова-здорово.

– А разве я не прав? Где ты был, когда Адам Августин умирал посреди хаоса вокруг нашего торгового представительства в Амстердаме, вызванного подделкой фирменных документов ради участия в безумных спекуляциях проклятыми луковицами тюльпанов? И у кого сработало чутье, кто отговаривал всех от того, чтобы участвовать в спекуляциях, когда сам старый Вилем подцепил эту заразу и отчаянно просил отца и дядю Андрея оплатить свою долю участия в предприятии? Но вот прошло три года, и – бам! – пузырь лопнул, и мы бы все остались без штанов, если бы ввязались в это дело. Разве тебе ночи напролет поступали сообщения о творящемся безумии, разве тебе приходилось неделями выслушивать, что ты легкомысленно отказался заработать целое состояние, когда цены за короткий срок выросли в пятьдесят раз и за три луковицы можно было купить целый дом в Амстердаме? А за пару лет до того, когда мы чуть не разорились, пытаясь спасти нашего поверенного здесь, в Вюрцбурге, вместе с его семьей, в то время как безумцы каждую неделю возводили полдесятка человек на костер? Кто вел переговоры с епископатом о сумме взятки, хотя его чуть не выворачивало при мысли о том, что тем самым он финансирует этого дьявола архиепископа и его крестовый поход?

– Нет необходимости напоминать мне об этом: именно я вывел людей туманной ночью из Вюрцбурга и доставил в Прагу.

Они уставились друг на друга, неожиданно оказавшись готовыми возобновить конфликт с того самого места, на котором их прервало появление Вацлава, а именно – на желании перейти к применению физической силы. Андреас откашлялся.

– Да, ты их доставил. Был бы с этого толк, если бы перед тем я не вел переговоры как сумасшедший? О да, я знаю – папа улыбался во весь рот, когда ты привез беглецов в Прагу, Александра всю рубаху тебе залила слезами от радости, что ты не получил ни единой царапины, а мама во всеуслышание заявила, что в следующий раз непременно присоединится к тебе, так как, если не считать папу, только с тобой можно пережить захватывающие приключения!

– Все они сказали, что своим успехом я обязан лишь твоим усилиям.

– Да, черт побери. Но по плечу они хлопали и зацеловывали от радости тебя!

– Послушай, Андреас…

– Нет, это ты послушай, Мельхиор. Ты думаешь, у меня был выбор? Если бы я сказал папе: «Засунь себе фирму сам знаешь куда, у меня нет желания тратить свою жизнь исключительно на беспокойство о том, не разорю ли я крохотной ошибкой четыре семьи и не превращу ли в банкрота лучшее предприятие во всей Праге»? Или мне надо было сказать: «Как, кузен Вацлав тоже не испытывает такого желания, он предпочитает поддаться уговорам старого кардинала сделать карьеру в церкви, но это ваша проблема, а не моя»? Или мне надо было сказать: «Вот как, Мельхиор не создан для того, чтобы брать на себя ответственность, сидя за письменным столом, он человек действия, но мне все равно, что ему теперь придется совершать свои подвиги с помощью пера и абака»? Или мне надо было сказать…

– Да, так и надо было сказать, – перебил его Мельхиор. – Потому что в действительности все, что ты сказал, было: «Папа, ты спросил единственного подходящего человека в этой семье».

Андреас тяжело дышал.

– И я, черт возьми, оказался прав! – проревел он.

– Что ж ты тогда жалуешься?

Андреас прищурился.

– Знаешь ли ты, на что я жалуюсь? На то, что я – хозяин фирмы, но все считают, что меня надо постоянно контролировать и говорить мне, что я должен делать. Я, великий Андреас Хлесль, я, уважаемый член городского совета, я, торговый агент, который мог бы создать новую моду в Праге, просто натянув штаны на голову и пробежавшись босиком по переулкам! Однако для этой семьи я – всего лишь идиот! Вне семьи я всем нужен, но внутри нее никто не считает меня способным принять правильное решение, даже в том, что касается жизни моей собственной дочери! Я не хотел, чтобы Александра со своим… колдовством переступала порог моего дома! Я хотел нанять лучших врачей Праги! Я оплатил бы их услуги собственными деньгами, не деньгами фирмы – но нет, даже в этом деле мама приняла решение через мою голову!

– Радуйся, – заметил Мельхиор. – От рук любого другого знахаря Лидия умерла бы. Только Александра могла спасти ее.

– Да что ты в этом понимаешь? – закричал Андреас. – Или ты в последнее время успел превратиться из бездельника в медикуса?!

– Ты и правда засранец, – сказал Мельхиор.

– Да, я засранец. Для вас всех я – засранец. Для Вацлава, чей проклятый Богом монастырь пожирает в год столько средств, сколько стоит небольшая флотилия кораблей с пряностями; для мамы, и папы, и дяди Андрея, которые только притворились, будто передают мне фирму; для Александры, которая отталкивала меня в детстве, когда я дарил ей красивый камень, но заключала в объятия тебя, даже если ты пачкал ей одежду Своими грязными лапами; для тебя, так как ты считаешь меня просто разжиревшим болваном, который покупает тебе новые шляпы… – Андреас начал задыхаться, В его глазах стояли слезы. – Даже для Карины…

– Оставь Карину в покое, – приказал Мельхиор.

– Почему? Неужели тебе неприятно слышать, что твой брат помогает себе рукой, сидя в уборной, поскольку жена не пускает его к себе с самого Рождества? Или это тебя скорее радует, и ты боишься, как бы я не заметил? Или… – Лицо Андреаса просияло, но от этого стало страшным, – постой-ка… Да… разумеется, мне это только теперь пришло в голову, я ведь засранец… А разве ты приехал к нам не на Рождество? Так может, ты и трахаешь ее в уборной, стоит мне только выйти? Осторожнее, смотрите не проломите пол и не упадите в яму, вас ведь могут и не найти среди других куч…