Николай Полетика - Вoспоминания

• Название: Вoспоминания
• Автор: Николай Полетика
• Жанр: Биографии и Мемуары

Воспоминания Н.П. Полетики, журналиста и учёного, написанные, вероятно, в конце сороковых годов, обрываются на полуслове – с началом Второй Мировой. Несмотря на незавершённость, эти мемуары представляют собой значительный и во многом уникальный документ эпохи.

---

В Кремле одобрили записку Н.С.Державина и изменили славянскую политику советского государства. В таких славянских странах, как Чехословакия и Польша, не говоря уже о Болгарии и Югославии, этот поворот советской политики был принят буржуазной общественностью как надежда на помощь и спасение от гитлеризма. Президент Чехословацкой республики и видный деятель ее в период 20-30-х годов Эдуард Бенеш опубликовал в американском журнале «Форин Афферс» программную статью «Новая славянская политика».

Сборник же документов из царских архивов «Авантюра русского царизма в Болгарии» был запрятан в «книжную тюрьму» – в спецхраны библиотек. О нем нет ни слова в библиографиях к таким словам, как «Болгария», «Александр Баттенберг» в Советской исторической энциклопедии, в Большой советской энциклопедии (2-е и 3 -е издание).

Остается досказать о судьбе первых студентов-авторов моего спецсеминара, чьи статьи были опубликованы в сборнике лучших студенческих работ исторического факультета.

Л. Рабинович, призванный в Советскую армию, погиб на войне. Г. Гуревич после войны остался в армейских кадрах и дослужился в качестве преподавателя одной из военных академий до звания полковника.

Н.И.Сидельников был тяжело ранен под Сталинградом и ослеп на один глаз. После войны он успешно защитил и кандидатскую, и докторскую диссертации по истории и стал профессором кафедры истории славян в Харьковском университете.

По рекомендации Тарле читать курс «Новая история 1871-1917 года» истфак пригласил «ученого варяга» из Москвы – молодого московского историка, аспиранта академика Ф.А.Ротштейна Владимира Михайловича Хвостова.

Его отец, М.М.Хвостов, вскоре после октябрьской революции, как рассказывали мне московские историки, пустил себе пулю в лоб, оставив записку: «Идите вы все к черту!» Но его сын, В.М.Хвостов, избрал себе другую судьбу.

Еще до приезда В.М.Хвостова в Ленинград Тарле и Молок обратились ко мне со следующим предложением: «В Москве есть мнение сделать кандидатскую диссертацию В.М.Хвостова, которую он пишет под руководством академика Ф.А.Ротшгейна, докторской диссертацией. Кандидатская диссертация В.М.Хвостова посвящена подготовке и созданию франко-русского союза 1890-1894 годов. Диссертация Хвостова, по мнению московских историков, выше обычной кандидатской. Кроме того, в учебнике новой истории для исторических факультетов институтов и университетов, учебнике, издаваемом Академией Наук СССР, В.М. Хвостов написал много глав – больше половины учебника. Поэтому мы хотим просить вас о следующем: В.М.Хвостов опубликовал в журнале „Историкмарксист“ три статьи о международных отношениях 1890 годов, основанные на архивных документах царского министерства иностранных дел. Не могли ли бы вы, Николай Павлович, прочесть эти его статьи? И если они по научному уровню покажутся вам достойными этого, написать рецензию с заключением, что они могут быть засчитаны Хвостову в качестве кандидатской диссертации. Тогда его кандидатская диссертация у Ф.А.Ротштейна станет докторской».

Я согласился прочесть эти статьи Хвостова и изложить свое мнение в рецензии о них.

Вскоре после приезда в Ленинград Хвостов встретился со мной в кабинете новой истории. Это был высокий молодой человек атлетического сложения, державшийся самоуверенно и даже надменно.

Хвостов поблагодарил меня за согласие написать отзыв о его трех ранних статьях и доверительно сообщил мне, что в Москве в высших сферах решено, что, когда он. Хвостов, получит степень доктора исторических наук, его назначат контрольным рецензентом Высшей аттестационной комиссии (ВКВШ) по диссертациям, посвященным истории конца 19-го начала 20 века, «и вот тогда, Николай Павлович, я буду иметь возможность продвинуть ваше утверждение в докторской степени».

Меня передернуло. «Какой нахал! – думал я. – Ты еще только ждешь моего отзыва, чтобы стать кандидатом исторических наук, а уже обещаешь мне протекцию в утверждении моей докторской степени!»

Во время своих приездов в Ленинград Хвостов не раз приглашал меня, когда я буду в Москве, посетить его подмосковную дачу. Встреча на даче оказалась интересной тем, что Хвостов поразил меня таким откровением: «Самое важное для меня, – сказал он, – это получить важный административный пост в исторической науке. Тогда я подберу и посажу своих людей во всех университетах и институтах, в редакциях больших исторических журналов. Они станут моими агентами и будут информировать меня о всех событиях в исторической науке, будут парализовать все враждебные козни и критику против меня, так что я получу возможность контролировать весь ход исторической науки. Я подберу своих людей среди историков, как подобрал Сталин в начале 20-х годов своих людей и создал для себя большинство и в секретариате ЦК, и в Политбюро, и даже в самом ЦК, и в Совнаркоме».

Я понял, что В.М.Хвостов предлагает мне, правда, не прямо, а косвенно, стать одним из его агентов. Я посчитал его заявление просто хвастовством молодого самоуверенного человека. Однако послевоенные годы показали, что Хвостову удалось добиться своей цели. Он действительно насадил всюду своих агентов и стал диктатором в советской исторической науке. В 50-60 годы историки называли дружков и агентов В.М.Хвостова «хвостовскими прихвостнями» или еще проще – «про-хвостами».

Когда В.М.Хвостов закончил свою диссертацию, которую он писал под руководством академика Ф.А.Ротштейна, он подал ее на защиту в Академию Наук СССР в качестве докторской диссертации.

И тут произошел неслыханный, невообразимый научный скандал.

Встретив как-то меня в коридоре истфака ЛГУ, академик Б.Д.Греков сказал с усмешной: «Ваш-то подопечный, В.М.Хвостов, здорово отличился! Академик Ф.А.Ротшгейн сейчас подал жалобу в ВАК, обвиняя своего аспиранта Хвостова в плагиате. Ротштейн утверждает, что Хвостов описал ряд материалов и выводов, изложенных Ротштейном в его двухтомной работе о происхождении мировой войны 1914-1918 годов. Ведь это неслыханно!»

В дальнейшем события развернулись следующим образом. На защиту В.М.Хвостова стали какие-то мощные, неизвестные мне партийно-сановные силы и, кажется, при ВАКе, а возможно, при ЦК Союза научных работников был организован «суд чести» для разбора этого дела. Председателем «суда чести» стал академик Б.Д.Греков, представителем и защитником интересов Хвостова был Е.В.Тарле, академик Ротштейн выступал, защищая самого себя.

И тут возник роковой вопрос: действительно ли Хвостов совершил плагиат у своего руководителя академика Ф.А.Ротштейна или нет?

Повидимому, плагиат был, и это сказал мне позже академик Греков, так как на суде защитник Хвостова Тарле доказывал, что если даже Хвостов совершил плагиат, то надо учесть молодость Хвостова и не опозорить его научное имя на всю жизнь.

«Суд чести», как мне говорили историки в Ленинграде и в Москве, в том числе и Б.Д.Греков, кончился компромиссно: Хвостову суд чести разрешил представить его работу на защиту в качестве докторской диссертации, изъяв из нее страницы и отдельные разделы – по указанию Ротштейна, – но не публиковать ее до тех пор, пока Ф.А.Ротшгейн не опубликует своей двухтомной работы о международных отношениях и происхождении мировой войны 1914-1918 годов.

А двухтомная рукопись академика Ротштейна както «случайно» утерялась. Она «нашлась» – и то не полностью, – после второй мировой войны. Первый том ее под названием "международные отношения в конце 19 века (1871-1900) " был опубликован издательством Академии Наук только в 1960 году.

Я внимательно проштудировал этот том. Как-никак, когда я приехал к Ротштейну в 1937 году с просьбой быть официальным оппонентом по моей докторской диссертации, он увидел во мне прежде всего своего конкурента. Его работа была написана в тридцатые годы. Но даже для уровня знаний международных отношений в 30 годы, этот том Ротштейна представлял бледное зрелище: многие важные исторические источники не были использованы Ротштейном в работе и, возможно, он даже не знал об их существовании. Это был научный труд, который написал важный партийный сановник, – со всеми ограничениями, которые налагает на его работу высокий сановный пост, но не больше.

Второй том рукописи Ф. Ротштейна (1900-1914), совпадавший по изучаемым годам и по содержанию с моей книгой «Возникновение мировой войны» (М., 1935), «не нашелся» и до сих пор.

Другим признаком, говорящим о правоте обвинений Ротштейна против Хвостова в плагиате, является то обстоятельство, что в биографии Хвостова в Советской исторической энциклопедии нет ни слова о его докторской диссертации и о присвоении ему ученой степени доктора исторических наук. Есть даты о педагогической деятельности Хвостова в 1931-1941 годах, сначала – доцент, затем – с 1939 года – профессор кафедры новой истории МГУ, есть даты награждения Сталинскими премиями (1942 и 1946), годы работы в Министерстве иностранных дел (начальник архивного управления и член коллегии МИДа), – словом, есть все данные о сановно-научной карьере В.М.Хвостова, но нет ни названия докторской диссертации, ни даты ее защиты, ни даты присвоения В.М.Хвостову степени доктора исторических наук. Этот вопрос в самой важной для историка энциклопедии совершенно не освещен.