Джонатан Рабан - Как птички-свиристели

• Название: Как птички-свиристели
• Автор: Джонатан Рабан
• Издательство: АСТ, Транзиткнига
• Жанр: Современная проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-033947-X, 5-9713-1418-1, 5-9578-3069-0

Два иммигранта в погоне за Американской мечтой…

Английский интеллектуал, который хотел покоя, а попал в кошмар сплетен и предрассудков, доводящих до безумия…

Китайский паренек «из низов», который мечтал о работе, прошел через ад — и понял, что в аду лучше быть демоном, чем жертвой…

Это — Америка.

Университетские тусовки — и маньяки, охотящиеся за детьми…

Обаятельные мафиози — и сумасшедшие антиглобалисты…

Сатанеющие от работы яппи — и изнывающие от скуки домохозяйки.

И это не страшно. Это смешно!

---

— Финн, ты слышал, что я сказала? — Салли подвинула стул и села совсем рядом. От нее пахло потом. — Я сказала… а, ладно, не важно. Расскажи мне, чем ты занялся.

— Делаю кораблик.

— Да, а вот сейчас ты с бумагой что делаешь?

— Паруса вырезаю.

— Все начинают с корпуса, Финн. Пакетики из-под молока…

— А я — нет. Я начинаю с парусов.

— Ладно, кораблик ведь твой.

Салли обняла его за плечи и прижала к своему пухлому телу. Финн словно попал в объятия к бегемоту. Крупная вязка шерстяной кофты царапала мальчику щеку. Он высвободился, опрокинув на пол молочный пакет.

— Финн? Все в порядке, милый?

— Я хочу сам, — ответил мальчик.

Воспитательница подняла упавший пакетик, встав с детского стульчика и хрустнув суставами.

— Хорошо. — Вид у нее был усталый, а улыбка короткая и едва заметная — наконец всегдашняя, обычная улыбка.

Когда она отошла, Финн сердито принялся за дело. Разрезал готовый парус надвое, взял соломинки, предназначавшиеся для мачт, покромсал на части. Отыскал среди них кусочки, подходящие для рук, ног и туловища человека-из-палочек. Голову он слепит из пластилина. Много разных ручек и ножек пришлось перебрать, пока не вышло то, что надо. Тогда Финн поднял руку.

— Эй, можно?.. Мне нужен клей!

— Положение ухудшается, — сказал Пол Нэйджел.

Детектив казался старше, чем запомнился Тому с первой беседы. Лицо, словно вылепленное из сырой глины, налитые кровью голубые глаза.

Было утро субботы, новое тысячелетие длилось уже девять с половиной часов. Даже если бы Нэйджел пил ночь напролет, вряд ли он выглядел бы хуже. Однако, похоже, не из-за встречи 2000 года лицо детектива стало таким измученным.

— Мам звонили и говорили, мол, видели вас на той тропе в феврале прошлого года. Двадцать восьмое число. Дата исчезновения Трэйси Гроу. Ее нашли мертвой в Айдахо, вы помните. И еще: вас видели там же семнадцатого ноября 98-го года, когда Николь Уэксмэн…

— Даже смешно. Я же вам объяснил, в понедельник я побывал там впервые за шесть лет.

— Так это ваше свидетельство, Томас, а другие люди сообщают другое.

— Я…

Мактюрк предупреждал: на предстоящие допросы ходить в сопровождении юриста, но Том пришел один. Ему казалось, что стоит только войти в здание суда вместе с адвокатом по уголовному праву, как неприятности сразу умножатся. Мактюрк не внушал симпатии, во время последней встречи он сунул счет за обед в новенькую папку с биркой «Дженвей», однако сейчас Том буквально жаждал его присутствия. Ощущение было такое, будто вместо твердой земли под ногами внезапно оказались болотные кочки и трясина, и куда бы ни ступил, обязательно по шею провалишься в черную жижу.

— Они ошибаются. Я не появлялся…

— В подобных ситуациях многие люди начинают припоминать события, которых не происходило.

— Вот спасибо.

Детектив открыл жестянку с леденцами, положил конфету в рот. Том ощущал его мятное дыхание.

— Кое-чего вы мне не рассказывали, Томас. Ваша жена… Элизабет. Пять недель назад она покинула ваш дом. В настоящее время проживает в кооперативной квартире в Беллтауне.

— Зачем мне вам об этом рассказывать? Это не важ…

— Одни события иногда связаны с другими самым невероятным образом. А ваш мальчик, Финн — имеется ли родительское соглашение касательно него?

Испытывая муки унижения, Том разъяснил составленный им с Бет еженедельный распорядок, однако умолчал о том, что не видел сына с воскресенья.

— Ага, это называется «совместная опека над несовершеннолетним ребенком в случае развода супругов». Вам трудно приспособиться к такому общению урывками, Томас?

— Нет. Мы с ней распределили дни, и поскольку мой дом совсем близко от детского сада…

— Вам повезло. А вот мои дети… Им разрешается проводить со мной два субботних вечера в месяц.

— Сегодня они у вас?

— Нет.

— Тяжело, наверное. Мне, например, трудно в плане…

— Папаша жены нанял ей классного адвоката. Из Сан-Франциско. Лихую бабенку, настоящую феминистку со стажем. В суде она вчистую размазала моего беднягу по стенке, хоть ложкой соскребай. Мне бы тоже надо было пригласить женщину. Да, не предусмотрел я, как дело повернется. Потому-то и изучаю в университете семейное право. Вы скажете — ну ведь работал же я в сфере юстиции и все такое, мог бы и разобраться сразу во всей этой хреновине. Но у меня мозгов не хватило. Из зала суда я вышел буквально с голой задницей, ни кола ни двора мне не оставили. — Глаза Нэйджела метали молнии, будто перед ним на стуле сидел не Том, а та адвокатша из Сан-Франциско. — Вот что я вам скажу, Томас. Когда дело дойдет до официального развода, ищите хорошую женщину-юриста, которая будет представлять ваши интересы.

От перемены в поведении детектива у Тома значительно прибавилось смелости, и он сказал:

— Знаете, я не уверен, но мне кажется, я все-таки кое-что запомнил во время той прогулки.

— Да, и что же?

— Вот мост, да? Там, где недалеко произошло… И рядом с ним автостоянка, небольшая — просто посыпанная гравием площадочка у дороги…

— Я слушаю.

— Возможно, были и другие машины, но мне помнится только одно транспортное средство. Облупившийся автоприцеп. Не мини-фургон и не дом на колесах, а скорее сборный вагончик…

— Переделанный из грузовика?

— Да, вроде того. Грязно-белый, местами вроде пожелтевший. И главное — старый и обшарпанный. Краска совершенно слезла. И по-моему, на окнах висели занавески в цветочек.

— Табличку с номерами заметили?

— Ох, разве возможно запомнить циф…

— Я вас про цифры не спрашиваю. Внутренние номера штата Вашингтон или какого-то другого?

— Аляска! — воскликнул Том, удивляясь сам себе. — Я почти уверен, там было написано «Аляска».

— Очень неплохо, Томас. Вообще-то номерные знаки фургона принадлежали штату Вашингтон, а на корпусе действительно значилось «Аляска» — это название фирмы-изготовителя. Владелец развалюшки выгуливал собак, он говорит, что ушел далеко в сторону Ботелла, когда… Впрочем, его показания подтверждаются. И думаю, мы наконец к чему-то приходим. Вы помните фургон, значит, живете в том же мире, что и прочие люди, хотя бы временами. А то я уже засомневался.

Чик все не отыскивался. Том отправил три сообщения ему на пейджер, и теперь медленно ехал по пересекающимся улицам, высматривая черный пикап. Поминутно на глаза попадались куда более солидные подрядчики, а «Замечательное строительство» растворилось в мрачном лабиринте города. Том затормозил на восточном склоне Квин-Энн и глянул вниз, на Сиэтл, привольно раскинувшийся среди озер и лесистых холмов. С выбранной точки наблюдения казалось, что серые бетонные новостройки тянутся миль на сорок, почти до самых заснеженных Каскадных гор. Подрядчик со своими мексиканцами мог находиться где угодно. У Чика не было ни привычек, известных Тому, ни связей, ни знакомств: он возник из небытия, подобно тому, как на островах вулканического происхождения нежданно-негаданно появляются растения, чьи семена переносят чайки. Чик — порождение чистой случайности, и нельзя предсказать, где ему случится временно укорениться в следующий раз.

На подходе к дому стало видно: длинная полоска скотча отклеилась от одного края крыльца и бьется на ветру нервным красным знаком вопроса. Том проворно перешагнул через две необструганные балки и вошел в парадную дверь. Он повернулся, желая закрыть ее, и тут готов был поклясться, что заметил вспышку молнии, хотя гром не гремел и в небе над головой лишь едва заметно белело несколько перистых облачков. Том осмотрелся. На всей улице — никого. Галлюцинации начинаются, не иначе.

Поднявшись в самое верхнее помещение дома — кабинет на третьем этаже, он обратился к неоконченным по сей день ЧУЖЕСТРАНЦАМ-doc, однако слишком нервничал и совершенно не мог сосредоточиться. Писать в таком состоянии не представлялось возможным. Том отыскал «Американские заметки», но от чтения диккенсовских описаний Атлантического океана на свирепом ветру лишь всплыло яркое непрошеное воспоминание о мутной Саммамишской Топи. Наконец Том сделал то, от чего уклонялся последние несколько дней: стал искать в Интернете информацию о Хэйли Топольски.

Он попеременно открывал окошки электронных изданий «Сиэтл таймс» и «Пост-интеллидженсер», прослеживая всю историю в развитии: от зернышка — полицейского отчета — до пышным цветом расцветшей газетной трагедии. Роль Тома в происходящем оказалась менее значительной, чем он опасался: «лицо, представляющее интерес для следствия» (полиция, оказывается, сначала вела розыск упомянутого лица) обнаружилось и было допрошено детективами. Представитель шерифа округа Кинг отказался назвать имя этого человека и утверждал, что он не рассматривается в качестве подозреваемого.