Дойвбер Левин - Вольные штаты Славичи: Избранная проза

• Название: Вольные штаты Славичи: Избранная проза
• Автор: Дойвбер Левин
• Издательство: Б.м.: Salamandra P.V.V.
• Жанр: Современная проза
• Год: 2013

Дойвбера Левина (1904–1941) называют «самым забытым» из обэриутов. Он был ближайшим соратником Д. Хармса, А. Введенского, И. Бахтерева — но все его обэриутские сочинения пошли на растопку печей в блокадном Ленинграде, а сам писатель погиб в бою на Ленинградском фронте,

И все же Левин оставил несколько книг гротескной, плотно написанной прозы, рисующей быт еврейских местечек накануне и во время революции и гражданской войны. Как и прочие обэриуты, писатель вкладывал в свои повести, формально причислявшиеся к детской литературе, совершенно не «детское» содержание: кровавая метель исторического катаклизма, зловеще-абсурдная речь и вещие сны…

Произведения Дойвбера Левина не переиздавались с 1930-х гг. и в нашем издании возвращаются к читателю. Книга включает фантастический рассказ «Полет герр Думкопфа», а также повести «Десять вагонов» и «Вольные штаты Славичи». Сохранены оригинальные иллюстрации мастеров книжной графики — А. Каплана, Н. Лапшина, С. Юдовина.

---

— Местечко наше большое, — сказал Семен, — тысяч в восемь населения. Из них большая часть живет в самом местечке, меньшая — на слободах. У нас четыре слободы. В одной живут кузнецы, в другой — гончары, в третьей — огородники, в четвертой — мужики-землеробы. Встречаются они только по воскресеньям на базаре и друг на друга глядят косо, недружелюбно. А ребята — те воевали. Крепче всех воевали кузнецы и гончары. Силы у обеих сторон были равные, примерно по тридцати ребят у каждой. Но воевали они разно. Кузнецы были храбрее, гончары — хитрее. Во главе «кузнецов» стоял Мотька Косой, или Чумовой. Во главе «гончаров» — Берка Длинный, или Крыса.

Я попал к «гончарам». Там у меня были друзья: Ошер, Тана, Мейлах. Берка Длинный долго меня расспрашивал и заставил поклясться. Я повторил за ним клятву слово в слово:

Если изменю гончарам,

Буду трусом,

Не послушаюсь начальника,

Скажу кому военный секрет,

Не приду по приказу, —

Чтоб я тогда стал столбом,

Камнем,

Козлом,

Собакой, которую бьют и на которую плюют.

Хазак. Вахазак[36].

Попал я в отряд в неудачное время, весной.

Настоящие бои были зимой и летом. Весной и осенью мало дрались. Бывали иногда стычки, но пустяковые — так, забава, после которых враги садились рядом и с тоской вспоминали славные бои, когда сворачивали носы, выбивали зубы. «Чем бы заняться пока?» говорили ребята. «Придумайте что-нибудь, гончары», говорили кузнецы. «А вы-то что — котелки, что ли, дома забыли?» отвечали гончары.

И вот раз кто-то сказал: «А порох?»

В те годы в наших местах была гражданская война. В нашем местечке появлялись то петлюровцы, то деникинцы, то красные, то поляки. Иногда бои бывали совсем близко от местечка, и тот, кто отступал, бросал по пути ранцы, винтовки, консервы, одеяла, ручные гранаты, порох. Ребята все это подбирают. Ранцы, одеяла, консервы отдают родителям, винтовки, ручные гранаты несут в городскую охрану’, а порох оставляют себе, чтобы потом на дворах устраивать взрывы.

Теперь мы решили этот порох пустить в дело. Устроить пороховой бой. Берка Длинный написал условия боя:

1. Бой начать в среду, в 12 часов дня.

2. Место боя — у реки.

3. Порох пустить в дело только к концу боя.

Условия подписали в воскресенье, а бой был назначен на среду. Эти два дня мы, «гончары», готовились. Надо нам было, во-первых, достать побольше пороху, во-вторых, сделать так, чтоб он легко взрывался, и, наконец, устроить «пушку».

Порох достали. Но сделать так, чтоб он легко взрывался, было не просто. Сначала мы пробовали так: порох всыпали в пустую бутылку, к бутылке привязывали шнур, и шнур зажигали. Но взрыва не получалось. Шнуры не горели, или порох был сырой, или другая какая причина, но не получалось взрыва — и точка. Берка долго думал и придумал. Он взял бутылку, насыпал на дно сухой песок, утрамбовал его, сверху насыпал порох, затем забил бутылку паклей, смоченной керосином, к бутылке приделал короткий шнур из пакли, тоже смоченной керосином, и шнур зажег. Бутылка с треском разорвалась на мелкие куски.

— Снаряд готов! — крикнул Берка. — Теперь нам, ребята, нужно сколотить пушку.

Снова Берка ходил по двору, думал-думал и придумал. Он взял доску. Вбил в доску два гвоздя. К гвоздям приделал две резинки. К резинкам привязал палку. Палку оттянул вдоль дощечки до самого конца. На дощечку перед палкой положил бутылку пороха с горящим фитилем. Потом палку отпустил. Резинки потянули палку вверх, палка толкнула бутылку, бутылка полетела через забор, упала и взорвалась.

— И пушка есть! — крикнул Берка. — Теперь нам нужны пушкари.

Берка выбрал самого здорового детину из гончаров, рябого и курносого Зелика, и назначил его «главным пушкарем». Меня и Ошера Берка назначил помощниками Зелика и назвал нас «младшими пушкарями».

Весь же отряд он назвал так: «команда усиленных пушкарей имени товарища Буденного».

— Держись, ребята! — крикнул Берка Длинный. — Покажем же теперь кузнецам. Не обрадуются!

В среду, в десять часов утра, оба отряда собрались у реки. После долгих споров луг поделили так: часть луга, так называемый «выгон», дали нам, гончарам, часть луга у моста — «Заливной» — дали кузнецам. Стали мы каждый на своем месте и ну ругаться.

— Переломаем вам горшки, гончары! — кричали кузнецы.

— Пошли бы лучше кляч ковать! — кричали гончары.

— Чего нам уходить! — кричали кузнецы. — Нам плевать. Не нас бить будут.

— А то нас, что ли? — кричали гончары.

— А то кого же? — кричали «кузнецы». — Бабку Гапку, что ли?

Между тем, начальники, Чумовой и Крыса, договаривались, чем драться. Сошлись на мелких камешках и на небольших палочках. Берке потребовал еще песок. Мотька удивился, пошел к себе в лагерь посоветоваться. Но потом вернулся и сказал, что согласен. О пушках пока не говорили.

Тогда выступили трубачи с бумажными трубами в руках. Они сыграли зорю. Над лугом полетели первые камешки.

Бой начался.

Наша позиция — «выгон» — была во многом выгодней позиции кузнецов. Во-первых, рытвины, во-вторых, постройки. Было их на нашей стороне две: направо — пустой домик с выбитыми окнами и с развороченным полом, налево — ближе к мельнице — широкий навес, под которым лежала груда бревен. Так что у нас были и «окопы» и «форты».

Еще до начала боя Берка Длинный разбил нас на четыре отряда и поставил по местам. Двенадцать бойцов во главе с Мейлахом Хромым залегли в рытвины. Они должны были выдержать первый натиск. Восемь бойцов во главе с Айзиком Казаковым спрятались под навесом за бревнами. Это была засада. Мы втроем — «команда усиленных пушкарей» — залезли на крышу домика, который мы называли «штабом». Пока что, до «пушки», у каждого из нас был мешок с песком. Наконец, семь бойцов во главе с Калманом Коротеньким засели внутри дома. Это был резерв. Сам Берка перебегал от отряда к отряду, указывал, приказывал, проверял запасы камешков и палок, хлопотал, одним словом.

Кузнецы, глядя на нас, посмеивались. Сами они ничего не делали. Мотька ни о каких резервах, засадах и не думал. Сам он знал только открытый бой.

Трубачи сыграли зорю. Над лугом полетели первые камешки. Бой начался.

Мотька Косой крикнул своему отряду: «Ребята! На штурм!» и кинулся вперед. Кузнецы с криком: «На штурм! на штурм!» побежали за ним. Они бежали как стадо, наскакивая друг на друга и сбивая друг друга с ног. Но дрались они здорово. Главное сам Мотька. Он летел впереди своего отряда как бешеный и кричал: «На штурм! на штурм!»

Но Берка Длинный, должно быть, знал, что делал, когда на передовую позицию назначил отряд Мейлаха Хромого. В этом отряде были крепкие, надежные ребята. Они не испугались кузнецов и с места не двинулись, а подпустили кузнецов поближе и тогда по команде — бац камнем в лоб.

Кузнецам на бегу трудно было целиться, а наши ребята, лежа на месте, ловко стреляли. Чем ближе к рытвинам, тем чаще кузнецы останавливались. Наконец они совсем стали. Один Мотька пробежал еще несколько шагов. Но тогда все камни полетели в него. Мотька остановился, постоял минуту и не выдержал — повернул назад. Вместе со своим отрядом он отступил к мосту.

Наши ребята обрадовались.

— Что, кузнецы, попало на орехи? — кричали мы. — Один гончар троих кузнецов побил. Бойцы! Курицы вы, а не бойцы.

Кузнецы не отвечали. Они собрались у моста и о чем-то советовались.

— Погодите, ребята, — сказал нам Берка, — рано еще прыгать. Это только начало.

И правда. Эта атака была только началом боя. Бой был впереди.

Кузнецы что-то затевали. Посовещавшись, они разбились на два отряда. Один остался сторожить мост, другой перешел на правый берег в кусты.

— Кузнецы что-то затевают. Это ясно, — сказал Берка Длинный. — Но вот что они затевают? Не понять! Кто из вас, ребята, узнает?

— Я! — сказал Айзик Казаков.

— Ладно, иди, — сказал Берка, — только смотри.

— Слушаю, товарищ командир! — сказал Айзик.

Чтобы сбить с толку кузнецов, он сначала пошел в местечко. Но на полпути повернул назад и — задворками, огородами — добрался до реки. У реки он пролежал минут десять и, вернувшись, доложил:

— Кузнецы нарезают свежую лозу, товарищ командир.

— А что они делают с этой лозой? — спросил Берка.

— Не мог рассмотреть, — ответил Айзик, — кусты мешают.

— А много их на том берегу? — спросил Берка.

— Ребят двадцать, не меньше, — сказал Айзик.

— Мейлах, — сказал Берка. — Возьми свой отряд и ударь на мост.

— Ребята, за мной! — крикнул Мейлах и, прихрамывая, побежал к мосту.

Кузнецы у моста не ожидали нашего наступления. Они сидели на земле и лущили семечки. Когда кузнецы вдруг увидали Мейлаха, они, вместо того, чтобы отбивать атаку, побежали на мост. Но с того берега уже спешила подмога.