Сергей Смирнов - Дети выживших

• Название: Дети выживших
• Автор: Сергей Смирнов
• Жанр: Фэнтези

Роман-фэнтези о том, что случилось после войны. Боги перевоплощаются в героев, чтобы продлить их поединки. Но есть другие боги, — и их сила кажется необоримой… Поэтому в последний бой вступают мертвые герои.

---

— Скажи, почему ты не поплыл дальше, если считаешь, что Землю можно обогнуть вокруг?

— Корабль просто пришел в негодность, хотя его и мастерили на Нильгуаме. Они склеили борта из нескольких слоев досок, но все их прогрызли черви, а днище так обросло ракушками, что корабль потерял ход. Этот городок называется Лаверна — я сам построил его и сам назвал. Южнее есть большой город Билуогда, севернее, ближе к Лагуне — Коуз и Тулуд. Но мы с Ом Эро выбрали это место — здесь много сосновых лесов и прекрасная гавань.

— Ты знаешь, что пал Ушаган? Что царица Домелла — дочь хуссарабского каана? Что Аххаг погиб в Нуанне?

— Конечно. Дорогой мы останавливались во многих местах. И там слушали рассказы о войне и хуссарабах. И плыли дальше… Последние новости рассказали нам беглецы, некоторое время назад перешедшие через плато Боффа. Их вел Раммат.

Крисс встрепенулся:

— Раммат жив?

— Конечно. Он сейчас в Билуогде. А разве…

Крисс повернулся к Эйдо, который скромно вкушал жареное мясо и запивал вином за отдельным столиком. Он хоть и переменил платье, но выглядел всё тем же чумазым диким охотником с гор.

— Эйдо! Ты случайно не знаешь, где моя рукопись?

Эйдо вытер руки о сапоги, достал из-за пазухи толстую пачку истрепанных и грязных листов.

— Я думал, что она потерялась. Почему ты не сказал мне раньше?

— Когда ты выронил сумку, — неторопливо сказал Эйдо, — это было уже после того, как мы допили последнюю воду и ты хотел убить меня…

Крисс взмахом руки поторопил его, прерывая неприятные воспоминания.

— Так вот, я поднял рукопись, чернильницу, и перо и положил за пазуху. Ничего не испортилось, как видишь.

Эйдо извлек склянку с высохшими чернилами и тростниковое перышко.

— И сколько же ты носил их с собой? — изумился Крисс.

— Неделю. А может быть, меньше. Я не помню. Но это было после встречи с изгнанниками цай.

— Спасибо, Эйдо…

— Эйдо! — пожал плечами Эйдо и снова принялся за еду.

Крисс протянул рукопись Гаррану.

— Я записал все, что видел, начиная с падения Хатуары. Прочти — и ты узнаешь многое о том, как погиб Аххум.

Гарран взял рукопись и возразил:

— Аххум не погиб. Так я думаю, Крисс. Разве мы говорим с тобой по-хуссарабски?.. А завтра, если пожелаешь, мы съездим в Билуогду, и ты увидишь новые дома и целое предместье, где говорят только по-аххумски.

Долина Бонго

Ставка темника Каран-Гу была настоящей хуссарабской ставкой. На холме неподалеку от берега озера Бонго был воздвигнут гигантский золотой шатер с островерхой крышей. Вокруг главного шатра располагались шатры поменьше — кровников и военачальников Каран-Гу, а еще дальше в степи — военные палатки хуссарабов.

Но войск в городке было мало — тьмы Каран-Гу ушли далеко на юг. Одна, под командой Хамата, двигалась по западному побережью, беря за городом город и приближаясь к неизвестным землям, где, как рассказывают разведчики, живут черные люди с золотыми палочками в носах. Другая тьма, под командой Шумаара, воевала в Нарронии.

Каран-Гу был ещё молод, подвижен, и худ. Его худоба стала пословицей, и он очень не любил никаких намеков на неё: у хуссарабов считалось, что красивый мужчина — это толстый мужчина, с большим и красивым животом.

Когда Тухта и Амнак вошли во дворец, их заставили разуться и оставить всё оружие. В главный зал, где Каран-Гу проводил советы и выслушивал послов, их заставили войти, согнувшись в глубоком поклоне. Они увидели Каран-Гу, восседавшего на затейливом намутском троне, лишь когда подползли едва ли не к самым ногам темника.

— Приветствуем тебя, темник, — я, Тухта, тысячник Ар-Угая, и я, Амнак, тысячник Камды.

— И я приветствую вас, — ответил Каран-Гу. — Отчего вы здесь, а не при своих командирах?

Тухта искоса взглянул на Амнака и понял, что отвечать придется ему.

— Прости, повелитель, но это долгая история…

— Любую долгую историю можно передать несколькими словами, — поморщился Каран-Гу. — И я не повелитель.

Тухта снова взглянул на Амнака и сказал:

— Ты можешь не поверить нам… Но в Арманатте зрело предательство…

Он замолчал, не зная, как перейти к главному.

— Отчего же? — возразил Каран-Гу. — Как раз этому я охотно поверю. И что дальше?

— Мы… — Тухта склонился ниже, набираясь духу, потом поднял глаза и выпалил:

— Мы схватили и доставили сюда главного изменника, который хотел стать великим кааном. Это мой командир — Ар-Угай…

Тухта еще выговаривал это, когда увидел, как из-за трона Каран-Гу вышел сам Ар-Угай. Он был при сабле, в парчовом халате с золотыми разводами, и хотя на лице его были заметны следы побоев, глядел он надменно и сурово.

Тухта услышал, как сбоку охнул Амнак. Потом раздался стук: Амнак ударился лбом об пол. Тухта почувствовал, как внезапный пот залил ему глаза. Он тоже лег на живот и стукнул лбом об пол.

* * *

Но еще до того, как упасть лицом на ворсистый верблюжий ковер, Тухта уже прочел свою судьбу в глазах Ар-Угая и Каран-Гу, и потому молчал, когда телохранители Каран-Гу сбили с него шапку, завернули руки назад и связали сыромятным ремнем. Амнак своего будущего еще не видел, поэтому он кричал, выворачивая шею так, что на ней веревками вздувались вены:

— Ты ошибаешься, Каран-Гу! Ар-Угай посылал Верную Собаку убить Айгуз, а потом хотел убить каан-бола! Ар-Угай давно уже…

Когда воин, стоявший над ним, рассек камчой его губы и Амнак захлебнулся кровью, Ар-Угай рассмеялся.

Когда Амнака за ноги поволокли к выходу, и голова его стала биться о ковер, Каран-Гу засмеялся тоже.

А Тухта вдруг понял, что его будущее не совпадает с будущим Амнака.

* * *

Да, будущее у них было разным.

Но не настолько разным, как хотелось бы Тухте.

Под грохот наккара с Амнака содрали халат и нижнюю рубаху и исполосовали плетьми, пока он не потерял сознание. Потом его отлили водой. И палач длинными тонкими щипцами вырвал у него сначала один глаз, потом другой. А потом, когда Амнака снова привели в чувство и лекари в халатах желтого шелка напоили его дурманом, палач теми же щипцами вырвал ему язык.

И язык, и глаза он бросил собакам.

А то, что оставалось Амнаком, надели затылком на деревянный кол.

Тухта смотрел, как и все, не отворачиваясь.

Он знал, что Каран-Гу следит за ним, и вел себя так, как подобает воину благородной крови — родичу первого темника.

Когда с Амнаком было покончено и тело его оставили в степи, неподалеку от ставки, на корм стервятникам и псам, Тухту подвели к Каран-Гу.

— Ты всё понял? — спросил Каран-Гу.

— Всё, повелитель, — ответил Тухта.

— Что ты понял?

— Что предавший своего командира хуже собаки и заслуживает позорной смерти.

Каран-Гу переглянулся с Ар-Угаем. Кивнул.

— Это хорошо, что ты всё правильно понял, Тухта. Но я не хочу нарушать закон Тамды и проливать твою благородную кровь.

Он махнул рукой воинам, и Тухту бросили на длинный ковер, вынесенный из шатра и положенный на землю. Ноги Тухты оказались снаружи — ковер был недостаточно широк.

Но достаточно длинен.

Тухту стали туго заворачивать в ковер, и завернули столько раз, что из глубины свертка раздался приглушенный жалкий вопль.

Когда ковер закончился, дух Тухты уже отлетел, а его безжизненное, смятое, как тряпка, тело почти ничем не отличалось от ковра.

* * *

После праздничного ужина с шурпой, пилау, зажаренным ягненком, баурсаками, печёной рыбой из озера Бонго и кислым намутским вином, Каран-Гу удалился в свои покои и пригласил с собой Ар-Угая.

Каран-Гу лег на низкую удобную тахту с маленькими подушечками, и, улыбаясь, сытно отрыгнул.

— Ты знаешь, как я мог бы поступить с тобой, Ар-Угай, — сказал он.

— Знаю, — подтвердил Ар-Угай.

Он оставался стоять на ногах, и стоял не рядом, не сбоку, а далеко от лица Каран-Гу, и совсем близко от его шерстяных домашних ичигов, провонявшим ножным потом.

— Но я считаю, что каждый из нас достоин того, чтобы стать великим кааном. Именно поэтому никто и не будет им. Мы будем править каждый в своем улусе, не мешая, а помогая друг другу.

— Это золотые слова, — сказал Ар-Угай.

Каран-Гу покосился на него, ибо ему почудилась тень насмешки в словах красавца Ар-Угая. Он всегда был любимчиком Богды, Лисья Шапка, и успел снискать себе не самую добрую славу среди боевых командиров.

— Но ты слишком властолюбив, — продолжал Каран-Гу. — Поэтому я не могу отпустить тебя в Арманатту. Я хочу посоветоваться с Камдой, Амзой и Шаат-тууром. Мы должны решить, как быть дальше с Айгуз и её выродком, называющим себя, как я слышал, Екте.

Ар-Угай сделал едва уловимое движение.

— Я буду пленником? — глухо спросил он.