Сергей Смирнов - Дети выживших

• Название: Дети выживших
• Автор: Сергей Смирнов
• Жанр: Фэнтези

Роман-фэнтези о том, что случилось после войны. Боги перевоплощаются в героев, чтобы продлить их поединки. Но есть другие боги, — и их сила кажется необоримой… Поэтому в последний бой вступают мертвые герои.

---

— Надо, — сказал Ар-Угай, — чтобы в каждом улусе был хозяин. В империи хуссарабов теперь много улусов. Аххум, Арли, Киатта, Тао, Нуан, Намут. Но главный улус — земля отцов, Тауатта.

Угда мычал. Его вытирали и одевали полуголые рабыни — наложницы, он подставлял то руку, то ногу, глядел на Ар-Угая бессмысленными глазами и время от времени пускал губами пузыри.

— Тауатта — старший улус, — продолжал, как ни в чем ни бывало, Ар-Угай. — Там должен сидеть Великий каан. Арманатта — средний улус. Здесь сидит Младший каан. Зеркальные озера — самый младший улус. Там ставка Камды.

Угда вдруг кивнул и сказал:

— А ты, Ар-Угай?

— Я служу младшему каану, — неторопливо ответил Ар-Угай. — Он еще мальчик, и кому, как не мне, позаботиться о нем?

— Твой улус — Арманатта, — утвердительно сказал Угда.

Ар-Угай мгновение смотрел на него, потом вздохнул и покачал головой.

— У меня нет улуса. Я буду оберегать каана, пока он не войдет в разум. Когда каану исполнится двенадцать зим, он выберет себе старшую жену, и станет править всем поднебесным миром. Тогда я буду делать то, что он прикажет.

Угду, казалось, заинтересовали слова Ар-Угая. Он озабоченно осмотрелся, оттолкнул наложницу, которая растирала ему грудь, и сказал:

— У меня тоже должна быть старшая жена!

Ар-Угай снова вздохнул.

— Ты так и не выбрал ее. Помнишь, что сказал Богда, твой отец? Он сказал, что ты — его главная надежда, но у тебя не будет детей.

— Он так сказал? — удивился Угда. — Я не слышал.

Он подумал и вдруг закричал:

— Мне трижды по двенадцать зим! А старшей жены у меня все еще нет! Я тоже хочу жениться!

— Если хочешь — женись, — сказал Ар-Угай, начиная раздражаться. — Но все знают, что ни одна женщина, с которой ты спал, не смогла понести от тебя.

— Я хочу жениться на Айгуз! — внезапно выпалил Угда.

Ар-Угай до того опешил, что на мгновение потерял дар речи. Наконец сказал:

— Айгуз — мать младшего каана. Ее муж погиб в Нуанне…

— Вот и хорошо, что погиб! — радостно кивнул Угда. — Теперь ее снова можно взять в жены! И у меня будет свой сын — настоящий сын!

— Ты говоришь о младшем каане? — не веря ушам, спросил Ар-Угай.

— Конечно! Ты угадал!

Ар-Угай хлопнул себя по коленям и прошипел:

— Ты дурак, Угда. Кому нужен такой муж, который не владеет мужской силой? Ты порченный, Угда! Твой отец так говорил!

Лицо Угды стало красным от гнева, а обвисшая, как у женщины, грудь затряслась.

— Это не я, это они порченые! — Он схватил наложницу за волосы, развернул лицом к Ар-Угаю. — Разве не видишь? Они все порченые!

Он повернул женщину к себе и смачно плюнул в искаженное от боли лицо.

Женщина взвыла и вцепилась двумя руками в лицо и грудь Угды. Угда завизжал, как резаный, и повалился на спину. Перепуганная рабыня отскочила, в ужасе взглянула на Ар-Угая, завыла в голос и исчезла.

Ар-Угай шевельнул бровью — остальные женщины тоже исчезли.

Тогда он наклонился к Угде. Угда хлюпал носом, размазывая кровь; кровью набухали и царапины на груди.

— Порченые! Видишь? Порченые! — Проговорил он сквозь слезы.

— Угда! Ты великий каан, а ведешь себя, как мальчишка-недоумок!

Ар-Угай схватил Угду за жирный загривок и, запрокинув ему голову, прорычал:

— Твой улус — Тауатта! Запомни! Корабль уже снаряжен. Сегодня же ты отправишься на север!

Угда вытаращил глаза от страха, лепеча что-то нечленораздельное.

Ар-Угай отпустил его, выпрямился.

— Ты понял меня, великий каан?

Угда несколько раз судорожно кивнул.

Ар-Угай вышел из покоев; за занавесом, служившим дверью, плакала наложница, а две других ее утешали. При виде Ар-Угая они затихли.

— Идите к нему, — приказал Ар-Угай. — Умойте ему лицо. Сегодня он уплывает домой, в Тауатту.

— А мы, господин? — срывающимся голосом спросила та, что расцарапала каана.

Ар-Угай несильно ударил ее по лицу тыльной стороной ладони. Голова ее откинулась, но она, не обращая внимания на боль, повалилась на пол, обхватив обеими руками ноги Ар-Угая.

— Пощади! — чуть не в голос завопила она. Обе других, как по команде, завыли. — Оставь нас здесь! Мы будем служить тебе или твоим слугам! Не отдавай нас Угде!..

— О чем ты говоришь, женщина? — грозно спросил Ар-Угай. — Или хочешь, чтобы тебя закопали живой на границе заката?..

— Я не жена ему, чтобы меня закапывать! Я ничего не сделала ему плохого! Пощади! Отпусти нас, великий каан!..

Ар-Угай вздрогнул, присел, посмотрел ей прямо в глаза.

— Как тебя зовут?

— Кенже, господин! Я из рода Кенет-бея…

Ар-Угай помедлил.

— Хорошо… — проговорил он наконец, — Я оставлю вас здесь. Будете служить мне. А сейчас…

Они зарыдали в голос, но он топнул ногой:

— А сейчас — идите к нему. Пока еще он — ваш каан!..

* * *

И вот теперь плавучий дворец медленно двигался вдоль серых от зноя и пыли берегов, мимо крутых синих хребтов, которые постепенно приближались, тесня долину великой реки, а потом так же медленно отступали, исчезая в расплавленном мареве.

Угда терпел. Он с утра не пил забродившего кумыса. Он думал, он вспоминал разговор с Ар-Угаем, но так и не смог ничего придумать.

Ар-Угай прав. Старший каан должен сидеть в Тауатте. Тауатта — главный улус. В этот улус входит вся Голубая степь, все нижнее течение Тобарры, северный берег Ноккарда. И в подчинении у Тауатты столицы родов — Данабатта, Махамбетта, Алаш.

И все-таки…

Угда по привычке хлопнул в ладоши. На лестнице послышались легкие шаги и в башенку вошла молодая женщина, тоненькая, с круглым, как луна, белым лицом и черными, как смоль, волосами, заплетенными в сотню косичек.

Угда в недоумении взглянул на нее.

— А где Кенже?

— Не знаю, мой господин, — ответила девушка. — Меня зовут Айгуль. Разве тебе это имя нравится меньше?

— Причем тут имя! — рассердился Угда. — Где мои рабыни?

— Остались там.

— Там? В Арманатте?

— Да, мой господин.

— А кто им разрешил?

— Не знаю, мой господин. Мне сказали, что теперь я — твоя рабыня. Я умею разводить кумыс и делать баурсаки, и варить жирный плов, и чесать пятки…

Угда тупо смотрел на нее. Она наклонилась, и стала щекотать его ухо губами.

Угда сказал:

— Пыф!.. Мне жарко…

— Я велела наполнить бассейн, мой господин!

— А разве здесь есть бассейн?

— Есть! Прикажи — я покажу его тебе. Там, внизу, прекрасный бассейн, я могу поплавать с тобой…

— Да… — Угда задумчиво пожевал губами. — Только сначала принеси мне разбавленного кумыса…

* * *

Ночью трех женщин, со связанными руками и завязанными ртами, вывели за город. Там Ар-Угай приказал воинам оставить его с ними наедине.

Ар-Угай никому не доверил этого дела, даже верному Тухте, начальнику его телохранителей.

Он велел связать всех троих одним ремнем. Ремень затянул на луке и поехал к берегу реки.

Женщины молча бежали за ним. Он ехал не слишком быстро, и они не падали, лишь суетливо перебирали ногами.

Он подъехал к самой воде. Река была тиха и пустынна, и лунная дорожка бежала по ней — казалось, что у реки нет другого берега, потому что дорожка вдали просто сходила на нет.

Ар-Угай послушал, как шепчутся неторопливые волны, и, не оглядываясь, направил коня прямо вперед.

Вода плескалась внизу, постепенно поднимаясь все выше. Когда она скрыла ступни Ар-Угая, конь всхрапнул, выгнул шею, и поплыл. Ремень натянулся, задергался. Конь фыркал от неподъемной тяжести, но все-таки плыл.

Когда коню стало невмоготу, Ар-Угай вынул нож и перерезал ремень.

Коню сразу же стало легче, и Ар-Угай стал поворачивать его по течению, сначала понемногу, потом все круче и круче.

Выбравшись, наконец, на берег, Ар-Угай повернулся и долго вглядывался в реку. Лунная дорожка была недвижима, и ничто не нарушало покоя, кроме тихого плеска волн.

Наррония

В конце подземного туннеля была еще одна лестница, и тяжелая, обитая стальными полосами, дверь.

Астон присел отдохнуть на небольшой выступ в стене. Он прошел много миль по туннелю. И хотя на пути, в тайниках, были запасы вина, меда, орехов, которыми он несколько раз подкреплялся, — все равно он устал.

Подземелье почти внушало ему ужас. Первые часы он шел быстро, не обращая внимания на тьму, время от времени касаясь руками стен. Потом ему стало не хватать воздуха. Он убеждал себя, что этого не может быть, туннель достаточно просторен, и хитроумные мастера, строившие его, предусмотрели воздушные отводы, по которым поступал свежий воздух, но страх сжал его сердце и стеснил дыхание.

Он едва не пропустил первый поворот. Остановился, задыхаясь. Торопливо ощупал стену, нашел нишу, а в ней с трудом нашарил светильник. Руки его тряслись, он едва не выронил светильник, но все же справился с собой: поставил светильник на пол, вытащил пробку из горлышка; пробка потянула за собой фитиль. Фитиль на ощупь был скользким, и Астон немного успокоился. Он высек огонь с помощью огнива, которое прихватил с собой из столицы, раздул огонек и зажег светильник. Фитиль затрещал, но занялся, и вскоре Астон смог оглядеться.