Александр Дроздов - Первопрестольная: далёкая и близкая. Москва и москвичи в прозе русской эмиграции. Т. 1

• Название: Первопрестольная: далёкая и близкая. Москва и москвичи в прозе русской эмиграции. Т. 1
• Автор: Александр Дроздов
• Издательство: Русскій міръ
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-89577-066-5

Первое в России издание, посвящённое «московской теме» в прозе русских эмигрантов. Разнообразные сочинения — романы, повести, рассказы и т. д. — воссоздают неповторимый литературный «образ» Москвы, который возник в Зарубежной России.

В первом томе сборника помещены произведения видных прозаиков — Ремизова, Наживина, Лукаша, Осоргина и др.

---

В старинном каменном доме на Кривом Колене неподалёку от Меншиковой башни среди двадцати воспитанников Шварца жил и будущий историограф российский Карамзин, и молодые студенты Невзоров и Колокольников, разделившие судьбу своих учителей.

6 ноября 1782 года усилиями Шварца было создано «Дружеское учёное общество» для поощрения российских наук и художеств. Торжественные публичные собрания Общества открылись в доме розенкрейцера Петра Татищева у Красных Ворот.

Несомненно, однако, что вся эта огромная просветительская и воспитательная деятельность была не целью, а средством к цели сокровенной.

И как забыть, что «немчик» Шварц, этот скромный студенческий воспитатель, был одновременно и «единственным верховным предстоятелем теоретической степени Соломоновых наук в России»?

Как забыть и то, что Шварц, по свидетельству современников, привёз из Берлина в Москву prima und sekunda materia des Goldes[164] для делания золота, и что розенкрейцеры, появившиеся на высших степенях европейского масонства с 20-х годов осемнадцатого века, преимущественно посвящали себя алхимическим работам, отысканию золота и философского камня?

Золото и камень алхимиков искали и московские Рыцари Иерусалима.

* * *

Волшебное золото и камень мудрости… В химической псалтыри Феофраста Парацельса, изданной Новиковым, указано, что «философский камень составлен из Серы и Меркурия. Меркурий суть семя женское всех металлов, имеет знак луны. Сера суть мужское семя металлов, имеет знак солнца». В книге Абрагама рецептура философского камня обозначена так: «Зелёный Лев, Змея, Молоко Девы», а самая тайна камня заключена будто бы в магических надписях Николая Фламеля Аш Мезереф на портале парижского Собора Богоматери.

Все эти рецепты алхимиков, известные розенкрейцерам, отнюдь не были для них абстракциями или философскими выражениями.

Розенкрейцеры искали камень мудрости и золота в буквальном смысле.

Они искали раскрытий таинств бытия, как на внутреннем духовном опыте, — личной святости, — так и в алхимических работах, на путях магии.

Они верили, что всё бытие есть Божье чудо. Его магия. Они искали путей к магической власти над жизнью, верили, что такую власть найдут, и тогда Россия, и человечество, и вся человеческая жизнь преобразятся в чуде.

Они искали той же силы, творящей чудеса, которую Христос открыл апостолам, посылая их на благовествование.

Потому-то Шварц и привёз в Москву неведомые нам «материи» для делания золота.

Мы знаем, что московские розенкрейцеры почитали вдохновенного юношу высоким учителем, его боготворил Новиков, имя ему в ордене было Гарганус, и называли его магистром. А в мистической таблице высших розенкрейцерских степеней берлинской ложи «Трёх Глобусов», расположенных по алхимической цепи, степень «магистр» указана пред девятой и последней: «магус».

Шварц и был, по-видимому, магом московских розенкрейцеров.

В одном старинном известии о них мы читаем: «Бич людей суть нищета, старость, болезни. Братья Злато-розового Креста ищут то, что уничтожает их: золото и жизненный эликсир».

В одном дипломе Московского орденского капитула сказано, что «цель розенкрейцеров состоит в том, чтобы открыть потерянное слово и восстановить разрушенный и рассеянный камень». Мы найдем также указания, что розенкрейцеры искали путей к восстановлению на земле золотого века.

Наконец, мы имеем свидетельство, что с 1783 года «Новикова и его друзей занимали в франкмасонстве только теоретический градус Соломоновых наук и розенкрейцерские работы».

Можно предположить поэтому, что именно эти алхимические и магические искания и прикрывались всей внешней просветительной деятельностью.

Можно предположить, что и аптека, учреждённая Новиковым в Москве, была только завесой для тайной аптеки, тайной алхимической лаборатории розенкрейцеров.

К такому предположению есть все основания, если судить по аналогии: ведь действовала с 1783 года в Вольной, так сказать, гласной типографии Новикова ещё и тайная орденская типография, в которой печатались сокровенные книги розенкрейцеров, например редчайшая «Колыбель Камени мудрости» или «Шестидневных дел сего мира тайное значение», до нас не дошедшие.

Так же прикровенно могла действовать и тайная аптека, где искали золото и жизненный эликсир.

Но здесь для непосвящённых потомков громоздится загадка на загадке.

* * *

Что осталось от таинств Розы и Креста в Москве?

Обрывки рассказов о старинных обрядах и ритуалах, в которых потомок не понимает ничего, две-три застольные песни.

Вот, например, ода Ключарева на открытие Дружеского учёного общества в 1782 году:

Объемлет чувства огнь священный,
Мой дух стремится воспарить
Во храм, от смертных сокровенный,
И книгу Промысла открыть.

Или такая храмовая песня розенкрейцеров:

Как дом телесный
В гнилость падёт,
Мастер Небесный
В гроб наш сойдёт.

Взвейтесь сердцами
Выше всех звезд,
Блещет пред вами
Злато-розовый Крест…

Как сохранилось розенкрейцерское имя Шварца — брат Гарганус, так и Новикова — брат Сацердос-Коловион и Ивана Лопухина — брат Филус.

У Лопухина есть указание, что кавалеры ордена на своих собраниях носили «чёрные мантии, слева сердце, обвитое змеёй», а председатель был в «белой мантии, золотом испещрённой», а на орденском ковре изображался «шар земной с седьмью планетами».

Есть наконец свидетельство, что розенкрейцеры будто бы «отдавали свою тень ордену и клялись кровью».

* * *

Но значительнее всех этих символов и слов, непонятных для нас, записки самого Ивана Егоровича Шварца.

Это конспекты его чтений. Кажется, что духовный облик старинного российского розенкрейцерства сохранился в отрывистых записках Шварца.

«Что есть человек? — спрашивает он. — Апостол Павел сказал, что есть человек, тленный и нетленный, внутренний и внешний, естественное тело из плоти и крови и духовное, в нём сокровенное».

«В человеке три начала: дух, воспринятый от Бога, душа, самостоятельная человеческая стихия, и тело, полученное от натуры».

«Натура есть непрестанно движущая сила и страдание, производя рождение, бытие и преобразование».

«Совесть наша, в которой изобразил Бог Свою волю, есть в чувствовании самих себя некоторой коренной силы, которою мы, как кажется, к чему-то обязаны. Тело, душа, дух, противоборствуют один другому. Из всегдашнего противоборства их происходит наше нравственное страдание».

«Свет тела, Potentia Activa[165], одежда Всемогущего. Он не зло, не добро, он есть жизнь, радость, услаждений преисполненное ощущение. Во всех тварях, где светится сей свет, есть он сладкое ощущение собственного бытия, или, по крайней мере, покой и гармония. Кто видит во всей природе одежду Всемогущего, сияние сего света, тот истинный знаток натуры, маг».

«Душевный, ангельский свет исходит от невидимых тварей. Он скоропронзающ, яко мысль. Сей свет — Божественное в нас дуновение. А свет Святого Духа дан богословам».

«Истина не может быть доказываема, — замечает дальше Шварц. — Она есть воззрительна, её чувствуют, и поэтому учение сердечное выше учения разума».

«Нет в мире никакого случая, а все действия имеют свою причину, но человек, сей узел, который звериное царство связывает с царством духовным, в лености и нерадении выдумывает слова, ничего не значащие, чтобы избавить себя от изысканий или чтобы прикрыть своё невежество».

Это светлое и стройное мышление дополняют несколько изречений «Диоптры», одной из новиковских книг, сожжённых в Москве. Одну из «диоптр» я нашёл в Константинополе, куда её занесло Бог весть какой судьбой.

Изречения «Диоптры» напоминают высеченные надписи древних гробниц:

«Жизнь, как корабль, бежит скоро, не оставляя ни следа, ни знака. Дни человеческие оставляют только запах мнений людских. Сей мир не наша земля, а Вавилонская темница. Только конец даёт бытие вещам…»

Такого «бытия вещей» искали розенкрейцеры.

Конечно, во многом они повторяют магические и мистические учения Сведенборга, Сен-Мартена и герлицкого странника Якова Бёме, который в тогдашней Москве едва не был сопричислен к лику святых. Во всяком случае, ходила тогда по московским домам молитва «Иже во святех отцу нашему Иакову Бемену».

Но есть у московских искателей и своё. Это «своё» не раз выражал розенкрейцер Семён Иванович Гамалея, любивший повторять слова апостола Павла о том, что «Царствие Божие состоит не в слове, а в силе».

Познание «бытия вещей» через познание силы Божьей, — магии Его, — и отыскивали розенкрейцеры.