Тим Северин - Золотые Антилы

• Название: Золотые Антилы
• Автор: Тим Северин
• Издательство: Эксмо, Мидгард
• Жанр: Путешествия и география
• ISBN: 978-5-699-35121-3

Тим Северин приглашает читателя на Золотые Антилы, острова искателей приключений, романтиков и пиратов.

---

Покончив с переносом груза, Эль Мулато пригласил пленников отобедать на борту. Его очень позабавила мысль угостить испанцев их же солониной и курятиной. Гейдж, упрямо пытаясь спасти хоть что-то, воспользовался случаем отозвать капитана в сторонку и поведал, что он — англичанин, сбежавший из испанских колоний и пробирающийся на родину. По такому случаю, заметил Гейдж, поскольку между Англией и Голландией теперь мир, было бы справедливо, если бы каперы вернули утраченные им семь тысяч пиастров или хотя бы позволили ему остаться у них на корабле до возвращения в Европу. К его огорчению, просьбы пропали втуне. Диего Эль Мулато не поверил удивительной истории отступника-священника и к тому же, как он сказал Гейджу, не желал иметь на борту свидетеля, который погубит всех своим доносом, если голландцы попадутся испанскому патрульному кораблю.

Так невесело закончилось знакомство Гейджа с карибскими каперами — отчаянной публикой, чья приобретшая широкую известность деятельность скоро добавила новых красок мифу о Золотых Антилах. В ушах у возвратившихся на свой корабль моряков и пассажиров еще звенела язвительная благодарность голландцев, а капер отчалил, оставив маленькое испанское суденышко возвращаться в тот самый порт, с которым Гейдж столь радостно распрощался два дня назад. По возвращении в Коста-Рику Гейджу и его испанским попутчикам пришлось хуже, чем прежде. Они остались более или менее без гроша и без надежды найти другой корабль до Пуэрто-Бельо, пока Диего Эль Мулато, держась у побережья, не выпускал суда из гаваней. Но Гейдж не сдавался. Одна из наиболее привлекательных черт этого человека — стойкость перед лицом превосходящего противника. Со свойственным ему упорством он набросал план, позволявший не только вернуть потерянное состояние, но заодно и оказаться в Европе. Ему пришлось довериться спутникам — умолчав, правда, о тысяче пиастров, запрятанных среди багажа. Он предложил вчетвером вернуться через весь перешеек к Тихоокеанскому побережью. Там они постараются поймать другое каботажное судно, идущее на юг, к Панаме. Потом от города Панама они на мулах доберутся через узкую часть перешейка к Пуэрто-Бельо и наконец-то встретятся с Серебряным флотом. Чтобы собрать средства на дорогу, Гейдж предложил обратить себе на пользу пережитые несчастья и, действуя в согласии, распустить жалостливые рассказы о своих бедствиях, которые возбудят всеобщее сочувствие. Тогда по дороге все станут им помогать.

Как и предыдущий план по сбору денег, этот новый финансовый проект Гейджа на удивление сработал, и они добрались до Тихого океана, ни в чем не нуждаясь в пути. Большая часть заслуг в достигнутом успехе причитается Гейджу, поскольку именно он настоял, чтобы все религиозные праздники путники проводили в селениях, где он, помогая местным священникам в их обязанностях, получал также и свою долю приношений.

Так, добывая пропитание умом, «англо-американец» отыскал путь к Тихоокеанскому побережью и попал на первый корабль, шедший в Панаму. Но беды его далеко не кончились — последний маневр привел Гейджа к еще более серьезному препятствию. Едва выйдя из порта, корабль попал в сильный шторм, который отнес его намного южнее Панамы. Затем ветер улегся, и на неделю заштилело, а потом налетел новый шквал, на сей раз с противоположной стороны, и унес судно снова на север. Капитан уже надеялся уклониться в сторону Панамы, когда ветер опять упал и противное течение вновь потащило корабль на юг. К этому времени, писал Гейдж, на борту закончились и вода, и провизия, так что он, как и другие, дошел до того, чтобы пить собственную мочу и сосать пули, унимая муки жажды. Наконец дошло до такой крайности, что команда взбунтовалась, угрожая убить капитана, если он не высадит их на ближайшую сушу. Несколько минут капитан держался, потом, взглянув на обнаженные клинки, согласился сменить курс и направиться к группе маленьких островков, лежавших вблизи.

Гейдж умудрился попасть в партию, отправленную в шлюпке на остров на поиски ручья. Но на берегу он как-то отбился от спутников, которые, не найдя на островке воды, вернулись на судно без него. Моряки решили обыскать следующий остров, но Гейдж, решив, что его бросили, впал в панику и думал, что уже не увидит дома. В лихорадочном волнении он метался по островку, тщетно пытался докричаться до уходящей шлюпки, выбегал на берег, подпрыгивал и махал руками, чтобы привлечь к себе внимание. Не добившись ответа, он в полном изнеможении повалился на песок, свернулся калачиком и уснул. Возвратившаяся за ним шлюпка нашла его спящим, в полубреду от теплового удара и от страха. Гейдж был так плох, что его пришлось на руках перенести в шлюпку и доставить на борт. Там его, словно мешок с картошкой, свалили в кубрик, а капитан предпринял новую отважную попытку добраться до Панамы. Ветер и течение все еще сносили суденышко, поэтому раздосадованный капитан попытался пройти под берегом и чуть не разбил свой корабль в щепки, налетев на мель. Страшное сотрясение корпуса, крики ужаса с палубы и пронзительные молитвы рулевого оказали целительное действие на лежавшего внизу страдальца. На следующее утро Гейдж выполз на палубу в решимости найти себе место, с которого удобнее прыгать за борт, если происшествие повторится. К его облегчению, крайних мер не потребовалось, и с четвертой попытки каботажное судно вошло в гавань Панамы, подтягиваясь на якоре, одолженном с другого корабля, потому что свой был потерян где-то по пути. Причалив к берегу, Гейдж откровенно записал: «Я не стал задерживаться на сем корабле, который едва не стал для меня последним прибежищем на этом свете».

Да и в Панаме «англо-американец» не задержался. Эти места пользовались недоброй репутацией рассадников чумы, к тому же он надеялся добраться до Пуэрто-Бельо прежде, чем отчалит Серебряный флот. Для этого у него был выбор: отправиться с караваном мулов через горы или доехать на муле только до водораздела, а оттуда сплавляться по реке Чагрес на одном из тростниковых плотов, которые спускались по течению к Карибскому морю. Гейдж избрал речной маршрут и пережил незабываемые дни, когда искусные плотовщики — негр и мулат — двигали хлипкое суденышко с помощью шестов, канатов, собственных рук и ругательств. Обычно вода в реке стояла так низко, что на отмелях держали мулов, помогавших обходить берегом, однако в тот раз река вздулась от сильных дождей, и плот летел вниз «с быстротой стрелы».

Впрочем, в Пуэрто-Бельо Гейджу пришлось пожалеть об излишней скорости, потому что он на несколько дней опередил Серебряный флот. При обычных обстоятельствах он отлично провел бы время, дожидаясь прибытия кораблей, проповедуя и помогая местному священнику за скромную плату, подбирая там дукат, здесь корону и потихоньку пополняя кошелек, жестоко выпотрошенный Диего Эль Мулато и его товарищами. Но, к отчаянию Гейджа, обнаружилось, что жизнь в Пуэрто-Бельо за несколько дней до прибытия флота катастрофически дорожает. Одиннадцать месяцев в году приезжие могли получить стол и кров почти даром; но когда флот был на подходе, домохозяева и трактирщики отыгрывались за неприбыльные месяцы, вздувая цены до небес. Сюда собирались путешественники с Филиппин, из Перу и других частей Южной Америки, из Центральной Америки и с нескольких Антильских островов. Большинство собиралось уехать в Европу, кое-кто встречал приезжих сановников или иммигрантов, а некоторые рассчитывали первыми закупить доставленные товары. В довершение сумятицы флот доставлял целую орду путешественников, двигавшихся в противоположном направлении, да еще эскорт из четырех или пяти тысяч солдат, охранявших богатейший груз, направлявшийся в Испанию. Все они заполняли гостиницы и постоялые дворы Пуэрто-Бельо, подобно стае перелетных голубей, опустившихся на ночлег в маленькой роще. Люди устраивались в складах, в конюшнях, на улицах и в буфетных. Немногие счастливцы, которым удалось найти комнаты, хотя бы их и приходилось делить с другими жильцами, платили самые запредельные цены, доходившие иной раз до полугодового жалования за две недели проживания.

Город заполонили колонисты, возвращавшиеся домой с нажитым за годы трудов. Они не жалели денег и пребывали в убеждении, что замечательно проводят время. Пуэрто-Бельо больше напоминал один из городов времен золотой лихорадки, чем морской порт. С дальних окраин испанской империи стекалась в Пуэрто-Бельо «королевская пятина» золота, серебра, драгоценных камней и дорогих редкостей — отовсюду, кроме Мексики, из которой экспорт шел через Сан-Хуан-де-Уллоа. Ручейками стекаясь на перешеек, богатство сливалось в могучий поток, а затем и в бурную реку: торговцы и плантаторы пользовались случаем, чтобы отправить свои товары и имущество под защитой сильного конвоя. Гейдж собственными глазами видел слитки серебра, беззаботно сложенные штабелями на причалах Пуэрто-Бельо в ожидании погрузки в трюмы кораблей, а купцы продавали товары «не локтями и ярдами, а штуками и на вес, и платили не монетами, а слитками (серебра), которые взвешивали и меняли на товар. Так продолжалось пятнадцать дней, между тем как на галеоны грузили только слитки, и ничего другого». Вот уж действительно «Золотые» Антилы.