Николай Романов - Рассвет

• Название: Рассвет
• Автор: Николай Романов
• Жанр: Фэнтези

---

— Тидер, ну ты сам поразмысли, клятая Триада где-то далече, на самом восходе Солнца, между желтозадыми кханцами и чероножопыми таньшанцами. Ихних людей, на всю Раввену, я думаю наберется пара-вторая убийц и в остальной бывшей империи столько же. Значится, свора губителей Сая притопает только оттуда, а они покуда узнают, да пока досюдова доберутся, как раз навскидку, так и будет!

А ведь в рассуждениях «горняка» кроется логика. Караванщик заинтересованно прикинул, что Сакар по всем своим раскладам был прав, и ему тоже можно было бы попытаться сорвать денежку. Он с уважением глянул, на не блещущего умом, во всяком случае, ему так казалось, Сакара Колено и согласился:

— А ты знаешь, в твоих рассуждениях есть зерно истины! Не знаешь, Генго Одноглазый еще ставки принимает? Надо бы и мне, денарий-второй поставить, — сказал Тидер и, щедро присыпав мелкомолотой солью печеное мясо, начал есть его, запивая янтарным пивом. От сытной еды и пива он сразу посоловел и окинул вокруг взглядом.

Кабак потихоньку все больше наполнялся народом. Вот подоспела новая шумная группа. Это явились погонщики из Беловодья, пригнавшие гурты скота для гильдии скототорговцев. Пришли, также, несколько немногословных торговцев из Янтарных городов, привезших соленую морскую рыбу, добываемую тамошними рыбаками в Суровом море.

Следом за ними вошли два спесивых синегорца, один был немалый верзила, ростом не уступающий Нерогду. По ним сразу было видно, что они не принадлежат к сирому сословию и, с пренебрежением посмотрев на всех остальных, сели за стол неподалеку от них.

Ввалилось толпа картавых «Первых людей». Так, во всяком случае, себя они называют. Согласно их верованию, Солнце первым осветило божественным сиянием их народ, дав им главенство, среди прочих народов, населяющих обитаемый мир.

Сакар вкрадчиво поинтересовался у Весельчака:

— Тидер, тута такое дело, пристроишь моего племяша, беспутного Джего? Так что, быть может, с тобой в пару караванов сходит, ты ему там дурь из головы выбьешь?

После схватки с разбойниками Рыжего — в охрану каравана необходимо пополнение. Ездовые сами подберут четырех людей, вместо погибших в бою. Охранники тоже выбирают себе замену, независимо от мнения владельца каравана. Хозяин может назначить только старшего над охраной и главного ездового.

— А сколько ему? Годен ли племяш к хождению с караваном? Обучать его нам некогда!

Обрадованный тем, что ему сразу не отказали, дядя заверил его:

— Да осенью 25 годков будет. В армии отслужил стратиотом. Да ты сам же знаешь нынешнюю раввенскую армию, нечета прежней имперской. Я сам его натаскиваю с оружием, мечом он хорошо работает, обузой не будет и Дэггат тебе тоже энто скажет, засвидетельствует, что не завалящего бойца подсуну!

Дэггат кивнул головой, подтверждая сказанное Сакаром, что очевидно должно равняться непререкаемой истине.

Не обещая ничего, Тидер вымолвил:

— Подумать надо.

— Я тебя как друга прошу. Давеча, племяш познакомился с одной девкой. Ну, он к ней домой поздно ночью, с ее согласия и заявился. То да се, начал он с ней по делу молодому баловаться. А она ему тут:

— Потише, а то родичи на втором этаже дома. А ейный батя в Корпусе «синяков» кентархом служит.

Ну, Джего струхнул малька, мол дикий кот меня раздери, куда энто я попал?! Ну, он опять за свое, увлекся делом, а она ему снова:

— Мол тише, у меня брат в соседней комнате спит, «красноперый гвардеец» — он вчера только из Синегорья вернулся- усмирял тамошних бунтовщиков.

Ну он себе: — точно попал. Она ему сразу в лоб:

— Замуж возьмешь меня? Жрец Солнца, нас завтра и обвенчает!

Джего на попятную, он молодой еще, покуда не нагулялся, давай отнекиваться. Тут она и заорет благим матом, на весь дом:

— Помогите!! Насильничают!!!

Ну он, покуда родичи ейные не скрутили его, как молодого бычка и на закланье окрутить к жрецу не повели, ноги в руки. Насилу убег оттудова.

Дэггат одобрительно хмыкнул, а Тидер засмеялся и сказал:

— Свобода, видать милее ему. Ладно, ладно. Возьму в следующий караван, а где он сейчас?

— Да бережет особнячок одного чиновника, казначей Раввены кажись. Так там его супружница на него глаз положила. Спасать племяша нада, докончит он свои денечки на дне реки, в обнимку с холодным камнем, заместо горячей бабы. Не будет ему погребального костра во славу Солнца, доведут его энти лярвы до кончины. Парень он видный, вот блудницы и липнут к нему, как мухи на мед! А так в караване ты за ним приглянешь, если чего, сразу его и приструнишь, и в ухо дашь, если чего!

— Ну все, я же сказал возьму. У нас как раз в охране каравана людей сейчас не хватает!

«Красная шапка» все больше заполнялась жаждущим народом. К двум синегорцам подошли еще несколько их земляков, вызывающе громко, чтобы все присутствующие слышали в кабаке, приветствовали друг друга. Они крепко обнимались и похлопывали друг друга по плечам- складывалось впечатление, что они не виделись несколько долгих лет.

За их столом уже было съедено все мясо, но Кельга еще принесла деревянное блюдо с жаренной рыбной мелочью и еще два кувшина с пивом. Деревянное блюдо было принесено ею с тем умыслом, чтобы загулявшие не разбили его, они уже хорошенько набрались.

— Тидер, вот ска-а-ажи, ты меня уважаешь? — неизменно повторял Дэггат, смотря в пустую кружку, словно на ее дне хранились все ответы, на заданные во хмелю, вечные вопросы бытия и мироздания.

Сакар с Тидером тоже порядком загрузились пивом и, не обращая внимания на своего приятеля, вели беседу, обмениваясь вестями, прошедшими со времени их последней встречи.

Весельчак, почувствовав, что сейчас вот-вот лопнет от выпитого пива, вышел из «Шапки» во двор, чтобы опорожнить переполненный мочевой пузырь,

Он, покачиваясь, поливал струей стену из струганных жердин и пялился на нацарапанную углем корявую надпись:

— «Луччая девка в Красной Шапке — это чернявая Эфара!»

Тидер икнул и пьяно сказал:

— Эфара- эта та, с вислым задом. Знаю, знаю. Еще и написали с ошибкой, грамотеи!

Взяв уголек, лежавший здесь же, он нетвердой рукой исправил погрешность. У него получилось:

— «Луччая девка в Красной Шапке — это гугнявая Эфара!»

Сделав достойное дело он, возвращаясь, столкнулся в дверях «Шапки» с одним из «первых людей». Тидер и так терпеть не мог этот народ, добрую половину Совета Слуг Народа составляли «перволюды», и когда «первый», дыша чесночным духом, сказал ему, что «раввенские свиноеды», в числе прочих народностей, недостойны озарения лучами божественного Солнца, Тидер прервал его фразу о собственной низости смачным ударом кулака.

«Первый» улетел и, закончив восходящую инерцию движения своего тела, неуклюжим падением в грязную лужу, принялся громко взывать к проходящему мимо стражнику о возмездии и справедливом наказании. Видимо, у того тоже было похожее отношение к «инородцам» в Корпусе Синей Стражи, подавляющее большинство синих стражников были не коренные раввенцы, включая самого Стратега Ларгуна.

Нехотя подойдя и втихую кляня себя за то, что он не вовремя проходил рядом, «синяк» хмуро поинтересовался у них:

— Что здесь происходит? Что, вы, там ищете в луже? Уважаемый «первый» уронил мелкую монетку!? — не преминул он поддеть всем известную прижимистость «перволюдов».

— Уважаемый стражник, этот человек ударил меня, и я упал в грязь. — Сказал, отряхиваясь от грязной воды «первый», глядя на стражника выпуклыми глазами, из которых выплескивалась обида гражданина и честного налогоплательщика. В подтверждении своим словам, показывая рукой на покачивающегося Тидера, штормит, однако!

— Неужели так и было? Как говорит «первый», разве вы его ударили!? Может быть, делая нажим на последней фразе — произнес стражник — как-то нечаянно столкнулись!?

— Да-да! Нечаянно столкнулись, так и было. Все-таки, недаром у нас Синяя Стража жалование получает, все видит, все знает! — бормотал заплетавшимся языком Тидер, поддерживая мокрого и грязного «первого», как своего самого близкого друга.

— Ну, тогда — с видимым облегчением произнес стражник — заплатите штраф в пять нуммий пострадавшему за неумышленную порчу одежды и разойдемся.

Все-таки, есть и среди «синяков» нормальные люди — подумал Весельчак, с умилением глядя вслед уходящему вдоль по улице стражнику, жаль только мало их среди них?

— На, «перволюд», бери — сказал он, протягивая довольному оборотом событий, «первому», медную монету в десять нуммий.

«Первый» взял монету и начал рыться в своем кошеле, ища сдачу, чтобы вернуть раввенцу пять нуммий.

Весельчак размашистым ударом с другой руки посылает «первого» в столь знакомую для того лужу грязищи и, покачиваясь, великодушно машет тому рукой, мол сдачи не надо, оставь себе, рассчитались полностью.

В приподнятом настроении, насвистывая себе под нос песенку: