Мануэль Кастельс - Галактика Интернет

• Название: Галактика Интернет
• Автор: Мануэль Кастельс
• Жанр: Интернет

Интернет стал обычной частью нашей жизни и привычным рабочим инструментом. Как он появился? Кто создал ею? Как сказался Интернет на сфере коммуникаций, на Экономике? К каким изменениям в культуре приводит распространение Интернета? Как меняются под его влиянием отношения между людьми? Как изменилась структура нашей повседневной жизни? Книга одного из самых известных социологов современности профессора Мануэля Кастельса (Калифорнийский университет в Беркли, США) отвечает на эти и многие другие вопросы на основе фундаментального всестороннего анализа. Книга предназначена для широкого круга читателей.

Мануэль Кастельс (р. 1942), один из самых известных социологов современности, профессор Калифорнийского университета в Беркли, где преподает социологию и городское и региональное планирование с 1979 года. До этого он 12 лет преподавал в Высшей школе социальных наук в Париже. В качестве приглашенного профессора читал лекции в пятнадцати университетах по всему миру, а также — в качестве приглашенного лектора — в различных академических и профессиональных институтах в тридцати пяти странах. Мануэль Кастельс — автор двадцати книг, включая трехтомную монографию «Информационная эпоха: Экономика, общество и культура» (1996—2000), опубликованная уже на двенадцати языках. Кроме того, он был членом группы экспертов, приглашенной правительством России (1992), экспертной группы ЕС по информационному обществу (1995— 1997), членом наблюдательного совета ООН по информационному обществу (2000—2001).

---

Однако даже наиболее смелые предприниматели, рассчитывающие использовать самые лучшие технологии и составляющие надежные бизнес-планы, не смогут добиться больших успехов без денег. Поэтому финансирование новой экономики является краеугольным камнем ее существования. А это финансирование существенным образом зависит от фондовой биржи и венчурного капитала и осуществляется посредством механизмов, ранее рассмотренных в настоящей главе. Таким образом, если производительность и конкурентоспособность являются факторами, лежащими в основе высокого экономического роста без инфляции, а новаторство представляет собой движущую силу новой экономики, финансы являются источником всего. Высокая оценка потенциальных инноваций на фондовой бирже и ее предвосхищение венчурным капиталом стали теми механизмами, которые мобилизовали капитал из всех источников (и, в частности, у крупных институциональных инвесторов, например пенсионных фондов) и направили его в русло новаторства.

Главный вопрос здесь заключается в том, почему оценка акций достигла столь беспрецедентно высокого уровня. Ранее в этой главе я уже объяснял действие механизмов финансовой оценки, в значительной степени зависящих от информационной турбулентности, которые включают в себя традиционные экономические критерии, но также много и иных источников, сочетающихся друг с другом и оказывающих влияние на поведение инвесторов. Однако здесь я должен сделать ударение на том, что представляется мне крайне важным фактором в процессе оценивания: на ожидании, предвосхищении более высокой стоимости в долгосрочной перспективе. Фактически инвесторы делают ставку на техническую революцию. И это отнюдь не нелепая мысль. Представление о том, что создатели и первые пользователи новых технологий и бизнес-моделей окажутся среди победителей на будущем рынке, вовсе не является спекулятивным. Это всего лишь рискованные капиталовложения (связанные с развитием новаторства в сфере экономики) в потенциальные сетевые эффекты в развитии новых видов бизнеса, а также в ожидание увеличения доходов на инвестированный капитал. В сущности, более высокий рост производительности и непрерывный низкоинфляционный экономический рост подтвердили правильность данного утверждения. Однако, для того чтобы новая экономика продолжала развиваться, масштабы новаторства и производительности труда должны были продолжать расти высокими темпами, а это требовало постоянного притока инвестиций — в зависимости от продолжительности ожиданий высоких прибылей новыми инвесторами. А поскольку такие ожидания никак не разграничивали рискованные, но надежные бизнес-проекты и ничем не обоснованные авантюры, они были склонны к резким колебаниям в случаях, когда дело оборачивалось очевидной неудачей. Однако по-прежнему остается неясным, почему спад на рынках 2000—2001 годов происходил без четкого разграничения между разнообразными «технологическими» акциями с разной перспективностью. Первыми упали в цене акции дот-комов (представлявшие явно более рискованные проекты), однако в течение следующего года та же участь постигла уже все «технологические» акции, что повлияло на стоимость акций в большинстве других отраслей промышленности. Индекс NASDAQ после своего максимума в начале 2000 года к марту 2001 года понизился на 60%, Standard & Poor 500 — на 23%, a Dow Jones — на 12%. На фондовом рынке США около 4,6 триллиона долларов в номинальных материальных ценностях обратились в ноль, что эквивалентно примерно 50% валового внутреннего продукта США и вчетверо больше суммарных потерь, понесенных в результате биржевого краха октября 1987 года. В Великобритании и Германии средняя стоимость акций за период 2000—2001 годов снизилась на 10% (Business Week, 2001).

По мнению ряда аналитиков, такое «рыночное регулирование» оказалось запоздалым взрывом спекулятивного финансового пузыря. Мне кажется, метафора «пузырь» только вводит в заблуждение, поскольку она соотносится с понятием равновесия натурального рынка, которое, похоже, теряет смысл в мире взаимозависимых глобальных финансовых рынков, отличающихся высоким быстродействием и занимающихся обработкой сложных информационных турбулентностей в реальном времени. В 1996—2000 годах мы были свидетелями того, как рынок, не проводя особых разграничений, вознаграждал «технологические» акции любого вида, и тот же самый рынок в 2000-—2001 годах «наказал» все «технологические» акции, используя одинаково неизбирательный подход к их девальвации. Это происходило вне зависимости от результатов работы компаний, что я проиллюстрировал выше на примере нескольких технологических компаний. Итак, что же случилось? Попытавшись открыть «черный ящик» информационной турбулентности, поразившей рынок в 2000 году и круто изменившей направленность ожиданий, мы обнаружим коллекцию абсолютно несопоставимых вещей.

Большинство дот-комов потерпели крах со своими бизнес- моделями. Электронная торговля «бизнес — потребитель» (В2С) недооценила уровень расходов и сложность проблем, связанных с физическими поставками потребителям. Виртуальная коммерция выявила подлинную сущность бизнеса «click-and-mortai», требующего гораздо больших инвестиций, лучшей логистики и более совершенных навыков управления, чем ожидалось. Несмотря на все гарантии в отношении безопасности использования кредитных карточек, клиенты испытывали беспокойство, передавая свою информацию в онлайновом режиме, и, как оказалось, вполне обоснованно. Реклама как преобладающая форма финансирования бесплатного предоставления контента во Всемирной паутине потерпела полное фиаско, что явилось результатом недопонимания специфики Интернета в сравнении с телевидением. Целевая реклама, пренебрегающая приватностью потребителей, также была частично отвергнута людьми, не желавшими терпеть их профилирования. В известной степени быстрая коммерциализация Интернета обманула надежды на свободный доступ, и поэтому многие потенциальные клиенты решили игнорировать платные web-сайты, за исключением тех, которые напрямую отвечали их потребностям. Единственный процветавший онлайновый рынок поставок товаров для домашних животных оказался быстро насыщен.

Техническая реорганизация в индустрии информационных технологий только повысила уровень неопределенности. Ожидание конца эры персональных компьютеров и действительное падение спроса на них ударили по компаниям Intel, Hewlett Packard и Microsoft. Судебный процесс по делу Microsoft, хотя и приветствовавшийся многими в Силиконовой долине, бросил тень подозрения на деятельность могучих технологических компаний. Большие надежды, связанные с «мобильным Интернетом», хотя и оправданные, на мой взгляд, в долгосрочной перспективе, обернулись кратковременным разочарованием ввиду технических и коммерческих проблем с организацией оперативной доставки заказов, в частности на рынке США. Что касается Европы, тот там компании выплачивали властям ошеломляющие суммы за лицензии мобильной телефонии UMTS[44], что привело в нервную дрожь рынки, обеспокоенные финансовым положением основных телекоммуникационных компаний.

В 2000 году имело место и значительное уменьшение скорости роста расходов компаний на информационные технологии (в частности, в Соединенных Штатах). Пожалуй, это была единственная реальная потеря, обусловленная фиктивной угрозой «2000 года» (Y2K). Столкнувшись с необходимостью (или поверив в необходимость) модернизации своих устаревающих систем перед лицом Y2K, многие компании и государственные службы решили «впрыгнуть» в новые сетевые технологии и передовое программное обеспечение. Это привело к буму инвестиций в области информационно-коммуникационных технологий в 1998 и 1999 годах, что вызвало обновление оборудования и программного обеспечения, запланированного на более поздний срок, и в результате уменьшило потребность в новом оборудовании в 2000—2001 годах. В условиях напряженного рынка любая информация от крупных технологических компаний (например, Cisco) о снижении прибылей (по сравнению с ожиданиями) из-за сокращения расходов на основное оборудование добавляло негатива в настроения инвесторов.

Известно также, что многие из этих инвесторов, в частности институциональные инвесторы и банки, в период бума покупали значительно больше акций, чем того требовала их обычная предусмотрительность сточки зрения защиты интересов своих вкладчиков. Они делали это, будучи уверены в том, что их информационные системы смогут заблаговременно подать предупредительный сигнал, и они успеют уйти с рискованного рынка до того, как потери сравняются с полученными ими доходами. Таким образом, когда на рынке сложилась тенденция к понижению, наиболее крупные инвесторы не могли позволить себе ждать: они меняли свои инвестиционные стратегии на более консервативные, тем самым внеся свой вклад в девальвацию «технологических» акций, которыми они владели.