Игорь Акимушкин - Мир животных. Рассказы о змеях, крокодилах, черепахах, лягушках, рыбах.

• Название: Мир животных. Рассказы о змеях, крокодилах, черепахах, лягушках, рыбах.
• Автор: Игорь Акимушкин
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1974

Четвертая книга Игоря Акимушкина из серии «Мир животных» рассказывает о рыбообразных (миногах и миксинах), акулах, скатах и химерах; костных рыбах; земноводных (лягушках, жабах и тритонах) и пресмыкающихся (крокодилах, ящерицах, змеях и черепахах).

---

Территория, населенная жабами прерий, тоже, в общем-то, невелика: Средний Запад США, от юга Канады до Мексики. Сухие травянистые степи. Но порой необоримая страсть к путешествиям побуждает этих жаб к странствиям таких же примерно масштабов, как у леммингов! Миллионы их на пространстве в сотни квадратных миль вдруг покидают обжитые равнины и устремляются на север. В 1941 году во время одной из таких грандиозных миграций они буквально заполнили город Гранд-Форкс в Северной Дакоте: улицы стали скользкими от бесчисленных раздавленных автомобилями жаб. Когда ученые попытались установить начало и конец растянувшихся на марше многомиллионных жабьих легионов, получили невероятные числа — по меньшей мере 200 километров с юга на север! Сорок и, возможно, больше дней длилась миграция…

Жабы прерий крикливы. Раздувают резонаторы, выпячивая их наружу и изгибая вверх.

Жабы колорадские, напротив, молчаливы: живут в пустынных нагорьях Скалистых гор. В редких здесь водоемах, куда они приходят для размножения, из сотни самцов лишь два-три негромко призывают самок. Прочие молчат. Полагают, что многим кричать и не требуется: воды в округе мало, самки ее найдут и явятся без особых приглашений, так как выбора у них нет. Кожный яд колорадской жабы опасен для всякого, кто попытается ее проглотить или хотя бы подержать во рту (собаки после этого умирают). Но еноты-полоскуны научились расправляться с колорадскими и прочими жабами. Переворачивают ядовитую амфибию вверх брюхом и когтями потрошат ее. Едят только внутренности, к коже не притрагиваются!

У некоторых жаб ядовиты даже головастики и икра! Жаба-ага в этом отношении всех превзошла. Икринки в длинных слизистых шнурах она развешивает под водой. Их легко спутать с яйцекладками других амфибий, а такие ошибки иногда кончаются роковым образом. Дело в том, что в Южной Америке нередко, если недоступна осетровая икра, подают к столу… лягушачью. И были случаи отравления, когда суп варили из икры жабы-аги.

И саму жабу употреблять в пищу, безусловно, противопоказано: пытавшиеся это сделать кошки и собаки умирали. Из больших околоушных желез жаба-ага прыскает ядом почти на треть метра!

Устрашающая поза жабы перед ужом.

Ага — серо-бурая, иногда с красноватым или зеленым оттенком, большая — до 25 сантиметров. Это в тропиках. В США — крупнее 18 сантиметров не вырастает. Ареал — от Техаса до Патагонии (здесь обитают близкие виды). На равнинах, особенно в садах и плантациях, даже в домах и городах, много этих жаб. Любят сидеть под фонарями, карауля слетающихся на свет насекомых. Эти уличные и дворовые фонари составляют, по-видимому, главный пункт индивидуальной территории жаб. Унесенные от одного фонаря к другому, обязательно возвращаются к своему. Днем их можно увидеть только в дождь. И в холодные ночи не появляются.

Ага — единственное, насколько известно, бесхвостое земноводное, которую метаморфоз не избавляет полностью от вегетарианских привычек. Наблюдали за такими, например, забавными ее повадками. Сидят тучные жабы в некотором отдалении от собаки или кошки, лакающей из миски. Когда домашние животные насытятся и уйдут, жабы быстрыми скачками устремляются к миске и доедают остатки.

Для сельского хозяйства ага — одна из самых полезных жаб. Ее акклиматизировали во многих странах, где выращивают сахарный тростник, потому что лучшей защиты от вредителей этой культуры трудно найти. Во Флориде, на Ямайке, в Пуэрто-Рико, даже на Соломоновых и Гавайских островах расселили этих жаб.

Еще до недавнего времени ага считалась самой большой жабой мира. Но в 1951 году во время экспедиции известного шведского исследователя Бломберга была поймана еще более крупная, чем ага, гигантская колумбийская, или жаба Бломберга.

В Африке и в Южной Азии живут разные жабы. О многих почти ничего не известно. Другие для неспециалистов, в общем-то, неинтересны. Впрочем, на нектофриноидесов это утверждение не распространяется…

Жабы небольшие. С жерлянку, около 6 сантиметров. В сырых горных лесах Танганьики увидеть их можно на земле или на листьях и травах невысоко над ней (но никогда в воде!). На пальцах у них присоски. В зелени трав эти жабы зеленые, среди увядшей листвы — серые. В иных местах, смотря по цвету ближайшего окружения, красно-бурые, бледно-зеленые или почти черные. Словом, хамелеоны!

Научный мир впервые узнал о них в 1905 году, когда немецкий зоолог Торнир описал этих интересных амфибий. Для зоологии это было сенсацией. Не такой значительной, как открытие латимерии, однако о жизни нового рода африканских древесных жаб Торнир сообщил нечто неожиданное и исключительное.

Они живородящи! У самок расширенные концы яйцеводов образовали некое подобие матки. Здесь развиваются оплодотворенные яйца, затем зародыши. Рождаются они вполне сформированными лягушатами и в немалом числе — до 135 братьев и сестер.

Второй вид этого рода, древесная жаба Торнира, описан в 1906 году зоологом Роуксом. Места обитания те же — леса Танганьики. Рост поменьше — до 3 сантиметров. Новорожденных детенышей — до 35.

Третий вид, западная живородящая жаба, был обнаружен лишь в 1942 году за пять тысяч километров к западу от местожительства двух первых, в Гвинее. Жабы крохотные, с наперсток. И ареал у них мизерный, в масштабах мира тоже с наперсток: несколько квадратных километров травяных лугов на склонах горы Нимба. Но зато здесь в сезон дождей, от мая до августа, жаб этих великое изобилие: до пятисот на ста квадратных метрах луга! Затем дожди кончаются, и жаб словно ветром сдувает: ни одной нет там, где десятками попадались на каждом шагу. Куда попрятались?

Земля под ногами твердая как камень, смогут ли эти малышки проникнуть туда своими силами. Оказывается, скрылись в разных трещинах земли и отсиживаются почти девять месяцев, дожидаясь, пока спадет африканский зной и вновь польют дожди.

А перед тем как спрятаться, самцы успели оплодотворить самок, и те вынашивают эмбрионов. Плаценты, как у млекопитающих, в жабьей матке нет. Естественно поэтому ожидать, что эмбрионы кормятся, как у акул или альпийских саламандр: питательными веществами, запасенными в яйцах или зародышах, развивающихся с запозданием. Однако исследования установили: тут нет никакого «каинизма». Совершается нечто нам уже известное — вроде как у червяг и скатов-хвостоколов: матка матери производит творожистую массу. Большеротые зародыши глотают ее и растут… И когда являются на свет (от двух до двадцати новорожденных), они лишь втрое меньше выносившей их матери.

«Здесь в материнском теле происходит своего рода борьба за существование: чем больше зародышей развивается, тем меньше ростом рождающиеся жабята. Можно даже наблюдать, что при неодинаковом числе зародышей в разных рогах матки детеныши из менее населенного ее отдела рождаются ростом крупнее, чем из того, где их было больше» (Ганс Хойсер).

Жабы нектофриноидесы — единственные известные пока науке живородящие бесхвостые амфибии.

Квакши

На юго-западе СССР, где-нибудь на Украине, на поросшей кустами болотистой поляне, в ивняках, вокруг лесной бочажины в темном грабовом лесу весной и все лето до осени (до октября!) скороговоркой кричит кто-то «крак-крак-крак!». Резко. Громко. Можно подумать, что птица какая-нибудь ночная. Пойдете на крик, приблизитесь осторожно, почти вплотную. Вот рядом кричит, но не видно. Еще шаг, кажется, рукой можно коснуться крикуна… Вдруг умолк, и тихо стало. Шарите в кустах, уже не таясь, но никто не вспорхнул, напуганный, не бежит, не шуршит, не пробирается…

Даже если и днем тихо и незаметно подкрадетесь к самому кусту или дереву, с которых слышится «крак-крак-крак», все равно никого не увидите. Но не дерево же кричит…

Очень мал громогласный крикун, и зеленый он, как лист, на котором сидит, прилипнув всеми пальцами четырех крохотных ножек. Концы пальцев кругленькие, расширены в диски, клейкие от выделений желез: ценное эволюционное приобретение для ловкого прыгуна, до самых макушек забирается.

Квакша! Древесная лягушка. Ее самец, пузырем надувая горло, кричит громко и похоже на некоторых хищных птиц. У этой самой маленькой нашей лягушки голос очень мощный, а горловой резонатор емкости необыкновенной: надутый в полную силу — с саму квакшу!

Квакша зеленая, но это в летней листве. Если приходится жить в ином цветовом окружении, квакша меняет и свой наряд: может иногда за несколько минут бурой стать, серой, светло-желтой или почти черной. Но странно — не всегда окраска квакш соответствует основному фону мест их обитания. И среди живущих в зелени попадаются шоколадные, серые, голубые, сиреневые, молочно-белые и пятнистые.

Только весной, в апреле — мае, плавают квакши в воде. Здесь и размножаются. Потом переселяются в кусты, на деревья и травы с широкими листьями. Но обычно дальше ста метров от воды не уходят. Лишь затяжные дожди могут прогнать их отсюда в какие-нибудь подземные укрытия или обратно в воду. (Правда, некоторые самцы по непонятной причине и в хорошую погоду почти все лето живут в воде.)