Анна Ларина-Бухарина - Незабываемое

• Название: Незабываемое
• Автор: Анна Ларина-Бухарина
• Издательство: Вагриус
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2002

Книга А. М. Лариной-Бухариной «Незабываемое» — документ потрясающей силы. В ней ярко воссозданы суровые времена правления Сталина, даны запоминающиеся портреты Бухарина, Троцкого, Каменева, Зиновьева, Пятакова, Рыкова, Томского, Радека, Орджоникидзе, Калинина, Ворошилова, Ягоды, Ежова, Берия и других представителей высших эшелонов власти Страны Советов. Причем все они увидены как глазами девочки-подростка, которой едва ли не с рождения пришлось вращаться в их кругу, так и глазами зрелой женщины, прошедшей через клевету, смерть любимого, многолетнюю разлуку с сыном, ад ГУЛАГа.

Впечатляющие страницы посвящены и «членам семей изменников Родины» — в том числе женам и детям видных советских военачальников Тухачевского, Якира, Уборевича, — разделившим судьбу автора этой книги.

---

В середине 1935 года Коминтерн встал наконец на позиции, которые Бухарин пытался отстаивать еще в 1929 году: VII Конгресс призвал к единому фронту против фашизма все коммунистические и социалистические партии. Опоздание было непоправимо, фашизм победил в Германии, но надо было остановить наступление фашизма.

Еще в 1923 году, на XII съезде партии, Бухарин говорил об опасности гитлеровской организации, возникшей тогда в Баварии. Речь Бухарина на XVII съезде ВКП(б) в феврале 1934 года, когда он уже не входил в Политбюро и был лишен какой-либо власти, почти вызывающе отличалась от международного раздела доклада Сталина резким указанием на германскую опасность, которую Сталин не хотел принимать всерьез. Последний в его жизни доклад, который Н. И. произнес 3 апреля 1936 года в Париже — «Основные проблемы современной культуры», был направлен тоже против фашизма: «Фашизм как теоретически, так и практически довел до крайности антииндивидуалистические тенденции, над всеми институтами он воздвиг всемогущее «тотальное государство», которое деперсонифицирует все, за исключением вождей и сверхвождей… Обезличение массы здесь прямо пропорционально прославлению вождя».

Имя Сталина, конечно, не упоминалось, хотя для современного читателя оно здесь напрашивается не менее, чем имя Гитлера. Может быть, Бухарин говорил эзоповым языком и все-таки подразумевал Кобу? Я, зная характер Н. И., в этом сомневаюсь. Однако Сталин, несомненно, отнес слова Н. И. к себе.

В том докладе много внимания было уделено социалистическому гуманизму. «Социализм, — сказал Н. И., — отвергает эстетическое восхищение злом». Отвергающий эстетическое восхищение злом при начавшихся оргиях никак не вписывался в то «социалистическое общество», которое возводил Сталин.

Жутко звучат слова последнего письма: «Что бы мне ни говорили, что бы я ни говорил». Они означают, вне всякого сомнения, что он решил сдаться и вести себя на процессе так, как потребуют палачи. Одна из причин этого очевидна: накануне наступления фашизма он не хотел компрометировать Советский Союз разоблачением того, что творилось в ежовских застенках. Но для меня такое объяснение недостаточно. Были еще серьезные обстоятельства, сломившие Н. И.

Мне стало известно, что обвинительное заключение он подписал в начале июня. Во время следствия, уже в тюрьме, пачками продолжали поступать клеветнические показания против него, допросы профессиональных провокаторов, в том числе его бывшего ученика В. Астрова, завербованного ОГПУ еще в конце 20-х годов. Следователь Лев Шейнин угрожал Н. И. преследованиями, которым подвергнут членов его семьи (а это самая страшная кара) в случае, если он не сдастся. В камеру к Н. И. подсадили заместителя начальника управления НКВД по Саратовской области, обязанного запомнить каждое его слово (со мной проделали такое в Новосибирском изоляторе). Наконец, Н. И. допрашивали 12–14 следователей, сменяя друг друга. От депрессии лечили возбуждающими препаратами, а возможно, и подавляющими волю его. В подготовке Н. И. к процессу принимали участие Ежов и Вышинский — от Политбюро его «друг» Ворошилов. Все согласовывалось со Сталиным. Я убеждена, что ему была обещана жизнь, думаю, он верил в это. Тем более на предыдущем процессе не расстреляли ни Сокольникова, ни Радека, ни Раковского, их оставили жить, как я думаю, в качестве приманки для Бухарина и других. Вскоре они были уничтожены без всякого суда, последним Раковский, в 1941 году.

В 1988 году ко мне приходил бывший сотрудник английского посольства Ф. Рой Маклин, уже глубокий старик. Он пришел поздравить меня с реабилитацией Бухарина. Он сообщил мне, что ежедневно бывал на процессе, что такого обвиняемого, который при формальном признании своей вины в общих словах фактически ничего конкретного не признавал, он видел впервые. Сказал и то, что стенограмма процесса в полной мере не отражает всех схваток с Вышинским.

Слова Бухарина на процессе: «Признание обвиняемых есть средневековый юридический принцип» — означали оправдание не только себя самого, но и тех, кто показывал против него. Так что если у Вышинского «что бы мне ни говорили» вышло великолепно, то у Н. И. «что бы я ни говорил» все-таки не состоялось так, как добивались от него организаторы судилища.

В судебном отчете есть бухаринские слова: «Мировая история есть мировое судилище». Увы, и современная история подтверждает, насколько он был прав. Не вижу надобности опровергать заведомые злобные выдумки, появлявшиеся в разных изданиях, наподобие того, что он был врагом российского крестьянства — он, составивший наиболее сильную оппозицию Сталину в вопросе о коллективизации и раскулачивании и за это именно пострадавший. Но больно ранят замечания вроде бы и частные, и неумышленные, не по злобе, а по неведению, однако досадные тем, что появились в «Известиях», газете, которая была его последним местом работы и которой он служил так ревностно. Именно такие «опечатки» ярче всего раскрывают всю глубину сегодняшнего исторического нигилизма.

В связи со столетием со дня рождения О. Э. Мандельштама поэт Андрей Вознесенский в январе 1991 года поместил о нем статью. Там есть такие слова: «Бухарин был поклонником Пастернака, полемизировал печатно с Троцким, который был поклонником Есенина. Сталин взял себе Маяковского. И только Мандельштаму не нашлось мецената». Ну как же было при столь резком противопоставлении не заглянуть в воспоминания Н. Я. Мандельштам — жены поэта! «Всеми просветами своей жизни, — пишет Надежда Яковлевна, — Ося обязан Бухарину, книга стихов 28-го никогда не вышла бы без активного вмешательства Николая Ивановича, который привлек на свою сторону и Кирова. Путешествие в Армению, квартира, пайки, договоры на последующие издания… все это дело рук Бухарина…» Я могу добавить, что Н. И. принял меры к освобождению арестованного брата О.Э. — Евгения. Но в 1934 году, когда были написаны роковые стихи о Сталине, Н. И. сам был в опале.

В юбилейном номере к 75-летию «Известий» о Н. И. сказано: «Это он подписывал в свет номера с позорными отчетами о позорных процессах…»

Да, в подшивке газеты до 16 января 1937 года идут номера, под которыми подпись главного редактора: Н. Бухарин. Только он номера не подписывал с августа 1936 года. Я знаю это точно, а сейчас имею и документальное свидетельство. Американский историк Стивен Коэн, биограф Бухарина, разыскал недавно в архиве записку Н. И., адресованную в «Известия»: «Тов. Великодворскому для партсобрания». Бухарин извиняется за то, что не может «присутствовать на собрании, на котором присутствовать был бы обязан как редактор». Он объясняет причину: «Вчера я послал членам ПБ большое письмо, с фактами, анализом и т. д. В конце я пишу, что ни физически, ни умственно, ни политически я на работу ходить не в состоянии, пока не будет снято с меня обвинение». Дата: 28 августа 1936 года. Тем не менее, несмотря на публикацию в «Известиях» порочащих Бухарина материалов, газету подписывали его именем.

Сейчас у нас смена эпох. Н. И. из сегодняшней дали выглядит инопланетянином. Никому не нужны его призыв к крестьянам: «Обогащайтесь», его слова: «Из кирпичей будущего социализма не построишь», его кооперация по сбыту, по кредиту, по закупкам, его врастание в его социализм, его идея комбинации личной, групповой, массовой, общественной, государственной инициативы.

Я не историк, но я и не фонвизинский Митрофанушка, полагавший, что географию изучать незачем. Николай Иванович любил изречение Козьмы Пруткова: «Многие люди подобны колбасам, чем их начинят, то они и носят в себе». Мало кто заботится о том, чтобы, обращаясь к прошлому, представить реальный образ политического деятеля и той обстановки, которая вынуждала его поступить именно так, а не по-другому. Хотелось бы, чтобы историческую фигуру Бухарина рассматривали только так.

Анна Ларина (Бухарина)

Иллюстрации

Лишившись в раннем детстве родителей, Аня выросла в семье известною революционера-большевика Юрия Ларина (М. А. Лурье)

Ане два года. С тетей М. Г. Милютиной

Ю. Ларин с женой Еленой. Берлин, 1922

Народоволец Н. А. Морозов, легендарный узник Шлиссельбургской крепости, обучил Аню «азбуке перестукивания». То, что в детстве казалось ей забавной игрой, пригодится в тюремной камере…

Ю. Ларин в Якутской ссылке (второй справа в верхнем ряду). 1903

Иван Гаврилович Бухарин (слева) с сыновьями Владимиром и Николаем и двоюродным братом Т. И. Свищовым

Судьбу революционера Николай Бухарин выбрал себе в ранней юности