Моника Варненска - Бамбук шумит ночью

• Название: Бамбук шумит ночью
• Автор: Моника Варненска
• Издательство: Наука
• Жанр: Публицистика
• Год: 1972

Очередная книга М. Варненской, известной польской писательницы и общественной деятельницы, — результат нескольких поездок по Лаосу в 1969 и 1970 годах. Как очевидец событий, автор правдиво и объективно рассказывает нам о беспредельном мужестве бойцов Патет Лао и всего трудового народа Лаоса в их борьбе против неспровоцированной агрессии Соединенных Штатов и служащей им лаосской реакции.

---

Туманное, хмурое утро. Богдан ворчит: неизвестно, можно ли будет работать с камерой. А мы ведь многого ожидали от посещения города Самнеа. Что поделаешь: туман, тучи, дождь — все это «высшая сила». Может быть, еще прояснится?

Солнце мглистым багровым диском висит в небе среди туч, которые вроде бы начинают редеть. Наш шофер то и дело высовывается из кабины и посматривает вверх. Впереди нас едет первый газик с охраной. Один из солдат буквально висит на борту и не отрывает глаз от неба. Есть надежда на хорошую погоду и… на появление самолетов.

Окружающий пейзаж окрашен в желтые и багрово-красные топа, лишь кое-где видны пятна зелени. Дорога и крутые склоны гор — цвета охры. На буро-желтых обрывах торчат взъерошенные кусты. Молочно-белый туман заполняет все котловины и ущелья.

Вместе с нами едут представители администрации провинции: Тхао Ой и Конг Муонг, а также «женские кадры», то есть Нанг Кхам Ла. У нее на голове замысловатый тюрбан из полотенца. Тхао Ой показывает нам на дорогу, которая широкими витками спускается в долину. Всюду видны воронки от бомб. Некоторые участки дороги подвергались бомбежке по 20–25 раз.

Горы остались позади. Перед нами плоская как стол равнина, заросли, какие-то руины. Видим разрушенные здания, а среди них — кое-как слепленные хижины и землянки: мы достигли города Самнеа. Минуем развалины школы, которую, как рассказывает Тхао Ой, разбомбили еще в 1964 году. Машина снижает скорость: среди землянок и жалких хижин снуют люди. Я кричу:

— Смотри, Богдан! Это похоже на азиатский базар!

— Точно! Торговая улица. Это надо посмотреть вблизи!

Мы выскакиваем из газика. Короткий и оживленный обмен мнениями (а по правде — просто ругань) с Тхао Пенгом и Си Моном, Конг Муонгом и Тхао Ой. Конечно, они правы — это небезопасно, так как уже слышен гул кружащих неподалеку «хыа бинь Америка». Но нам так хочется наконец увидеть настоящий, живой, хотя и начисто разрушенный город!

Самнеа был когда-то большим — разумеется, по местной мерке — городом, столицей одноименной провинции, торговым центром. После Женевских соглашений 1954 года провинция Самнеа, так же как и соседняя — Фонгсали, была районом перегруппировки армии Патет Лао, и через эти же провинции проходили войска Народной армии Вьетнама, которые должны были отойти с Юга на Север. Как сегодня выглядит этот город — сказать трудно, поскольку большинство его жителей в страхе перед непрекращающимися бомбежками ушло в джунгли и горы. Но, несмотря на постоянную опасность, несмотря на усиливающиеся налеты авиации США, город Самнеа отнюдь не опустел. Об этом свидетельствует оживленное движение на главной торговой «улице». Сюда за покупками спускаются с гор и приходят из джунглей представители почти всех этнических групп и племен. Разноцветная, яркая и живописная одежда, вышивки, узоры и украшения из различных металлов бросаются в глаза.

— Записывай! — лихорадочно маневрируя кинокамерой, умоляет Богдан, — Пиши обо всем, что тут есть, что ты видишь! Я не могу крутить фильм и одновременно делать записи… Ведь ничего подобного мы больше не увидим!..

Портняжная мастерская. Стоит швейная машинка — судя по ее виду времен царя Гороха или по крайней мере первых лет колониальных захватов. Продовольственная лавчонка: соль в пакетиках и какие-то приправы, от запаха которых аж щиплет в носу, связанная пучками сушеная рыба. Палатки и ларьки, в которых можно купить пластмассовые мешочки и сумки, ножи для пробивания дороги в джунглях, листы оцинкованного железа для крыши, мотки разноцветных бумажных ниток, а также серебряные и золотые нити для вышивания узоров на женских юбках и блузах. Рядом с сульфаниламидными препаратами, на которых наклеены американские и французские этикетки, — «тигровый бальзам», популярное восточное лекарство, применяемое при многих заболеваниях.

Посреди дороги неторопливым шагом идет мео — на гладко выбритой голове пучок волос. На спине у него узел с сильно пахнущими травами и растениями. Я иду следом за ним, пытаясь установить, куда это он направляется со своим необычным грузом.

Девушки в синих вышитых юбках и ярко-красных тюрбанах, вызывая ярость Богдана, подтрунивают над ним и не желают позировать для фильма. А ему это очень надо — экзотика! На пальцах у девушек кованые перстни, на шеях — серебряные обручи, за поясом — ножи в деревянных ножнах, а за спиной — искусно сплетенные корзинки.

Еще один мео стоит возле прилавка, за которым купец — судя по его виду китаец — тщательно взвешивает маленькие темные комочки зелья. Это опиум.

— Сколько он стоит у вас? — спрашиваю у Си Мона.

Оказывается, средняя цена за сто граммов опиума — 2600 лаосских кипов. Тут, разумеется, идет торговля маленькими дозами. Соседняя лавчонка: в ней висят маленькие мешочки из кожи и разноцветных тряпок. Это фетиши и амулеты, предотвращающие болезни и отводящие гнев злых демонов.

Пожилая женщина присела возле очага, в котором пылает огонь. Она нечет лепешки, похожие на пончики, и рисовые пирожки. Каждая штука стоит 10 кипов. Богдан уговорил-таки девушек в красных тюрбанах и теперь торопится увековечить их на кинопленке. К нему бежит запыхавшийся Си Мон: несет запасные кассеты. Экзотичный мео с вязанкой ароматных трав куда-то исчез, и я его больше нигде не вижу…

Большое деревянное строение. Внутри — красиво уложенные на полках товары самого обычного ассортимента: ситец, спортивные майки, носки, шарфы, одеяла и простыни. Есть тут и товары местного производства, но преимущественно все же импортные — вьетнамские и китайские. Керосиновые лампы и стекла к ним, чайники, карандаши, ручки, даже игрушки — детские барабаны. Это государственный магазин, где по твердым ценам продаются товары широкого потребления. Метр хлопчатобумажной ткани стоит 260 кинов, носки — 200 кипов. Самый дорогой здесь предмет — термос. Он стоит 1500 кипов.

Под сенью широкой кроны дерева кхо кхао, которое по внешнему виду напоминает акацию, заведующий магазином Ки Кео кладет на весы большие куски какой-то застывшей массы. Я не сразу догадываюсь об их назначении. Они слегка похожи на янтарь, но темно-коричневого или серо-желтого цвета. Неужели смола? Да, смола. Но совершенно особого вида: бад вин. Ее добывают только из некоторых редких деревьев. На мировом рынке она пользуется большим спросом и применяется при изготовлении дорогих духов. Маленькая страна Лаос обеспечивает свыше половины мировой потребности в этой смоле!

Как долго еще будет цела эта сельская пагода?..

…Наконец-то я отыскала «своего» мео. Оказывается, он принес не только лекарственные растения, по и несколько кусков смолы бад вин. За нее он получает довольно приличную сумму. А что он собирается делать с растениями? Иду за ним. Вот и барак. Из него доносится такой запах, какой обычно бывает в деревенских амбарах. На глинобитном полу лежат кучи сушеных лиан, кореньев и листьев. Что же это — скупочный пункт лекарственных растений? Правильно, скупочный пункт, но не только растения и травы принимают здесь у населения. С изумлением оглядываю оленьи рога, кости обезьян, медведей и тигров, чешуйчатую шкуру какого-то зверя, которого лаосцы называют лин. Это нечто вроде большой панцирной ящерицы. Ее чешуя, как и кости многих диких зверей, обитающих в джунглях, служит ценным сырьем для восточной медицины. Перемолотые в порошок, они используются для производства лекарств. Скупочный пункт платит по 400 кипов за килограмм обезьяньих или медвежьих костей. Кости тигра ценятся еще дороже. Спрашиваю: а вот эти белесоватые глыбы сгущенного латекса тоже служат лечебным целям? Оказывается, нет. Латекс нужен только для производства каучука. Он будет доставлен туда, где в нем есть необходимость как в ценном сырье для промышленности.

…Самолеты опять воют над нами — на сей раз они значительно ближе, чем раньше. Доносятся близкие разрывы бомб. Улица пустеет мгновенно, будто кто-то одним взмахом гигантской метлы смел куда-то и людей и животных.

Война давно научила жителей Самнеа дисциплине и предусмотрительности. Люди поспешно спрятались в укрытия и противовоздушные рвы. Продавщица лепешек в один миг сгребла свой товар и посуду. Нам тоже приходится сидеть в ближайшем укрытии, пока не стихнет назойливый рев турбин реактивных самолетов. Вообще длительные прогулки по городу в такую пору дня весьма опасны. «Надо уходить отсюда, и как можно скорее!» — решительно заявляют наши сопровождающие. Не без сожаления покидаем мы город и отправляемся в дальнейший путь.

На окраине Самнеа мы на минутку остановились возле красивой пагоды с прелестными цветными фресками на стенах фасада. Каким-то чудом эта пагода Инг Пенг пока уцелела. Надолго ли?.. Вход в нее стерегут расписные звери: стилизованный слон и крылатый конь. Драконы резной работы таращат цветные глаза, выглядывая из-за углов. Перед пагодой стоит колонна в форме цветочного стебля.