Дмитрий Фролов - Советско-финскй плен 1939-1944

• Название: Советско-финскй плен 1939-1944
• Автор: Дмитрий Фролов
• Издательство: RME Group Oy, Алетейя
• Жанр: История
• Год: 2009
• ISBN: ISBN 978-952-5761-04-7 (RME Group Оу), 978-5-91419-199-0 (Алетейя)

Монография профессора Д. Д. Фролова, работающего в Национальном архиве Финляндии, представляет уникальное научное исследование проблем захвата, содержания и возвращения советских и финских военнопленных двух войн ХХ столетия. Книга основывается на реальных фактах, полученных прежде всего в результате кропотливого изучения архивных материалов, многие из которых публикуются впервые, привлечена обширная историография.

---

Охрана пленных на территории «рабочих» пунктов осуществлялась конвойными войсками, выделявшимися в качестве специальных подразделений (рота или взвод) и называвшимися гарнизонами. Транспортировка спецконтингента к месту работы также возлагалась на конвойные войска НКВД СССР Но эти подразделения не охраняли пленных на рабочем месте. Они сдавали военнопленных под надзор и ответственность администрации предприятий. Лишь в исключительных случаях охрана на рабочих местах могла быть возложена на конвойные войска, да и то лишь особым распоряжением УПВ НКВД

Накануне рабочего дня администрация предприятия должна была предоставить начальнику гарнизона (то есть пункта) наряд с указанием нужного числа пленных и продолжительности работ по времени. Конвоирование осуществлял ось по заранее составленным спискам рабочих групп (бригад). В каждой группе назначался старший из числа военнопленных. На участках, где они трудились, не допускал ось присутствие рабочих из местного населения. Более того, гражданским лицам, рабочим и служащим, категорически запрещал ось останавливаться вблизи участка работ военнопленных, вступать с ними в разговоры, что-либо передавать им или принимать от них. Конвой должен был строго следить за этим и пресекать любые попытки общения с пленными.

В соответствии с данной инструкцией, вывод финских военнопленных на работу и возвращение с нее должны были осуществляться только строем. Пленных собирали в группы не менее 50 человек Их конвойная охрана определял ась из расчета 3–4% от численности выводимых. Допускалась работа в ночное время, но лишь при наличии на участке хорошего освещения, позволявшего постоянно контролировать рабочие действия, передвижение военнопленных. В ночное время охрана увеличивалась до 6–8% от общего количества работавших.

Часы начала и окончания работ устанавливались администрацией предприятия, которые согласовывали временные параметры с управлением стационарного лагеря и начальником гарнизона. Вообще же длительность работ, как и было предусмотрено Женевской конвенцией, не превышала 10 часов (с зачетом времени, необходимого для конвоирования военнопленных к месту работ и обратно).

Несмотря на все перечисленные строгости, были исключения производственного характера. Иногда отдельным, особо проверенным пленным, занимающим средние административные или хозяйственные должности, управление лагеря могло выдать пропуск (с указанием маршрута и часов передвижения) для бесконвойного направления на работу. Разумеется, при нарушении маршрута движения или просроченном времени, отводившемся на дорогу, соответствующие про пуска тут же отбирались. Впрочем, во время Зимней войны в отношении финских военнопленных данная инструкция практически не применялась, из-за того что их труд в этот период широкого распространения не получил. Однако во время войны Продолжения она с некоторыми доработками и исправлениями реализовалась в полной мере.

За все время пребывания финских пленных в лагерях НКВД во время Зимней войны не было серьезных нарушений внутреннего распорядка. Ни один военнопленный не был привлечен к уголовной ответственности. За время существования Грязовецкого лагеря два человека были привлечены к дисциплинарной ответственности за отказ выйти на работу. Так, например, 28 марта 1940 года пленный Петтери Сиитонен (Siitoпеп Petteri Johannes) отказался носить воду в баню.

«28 марта 1940 г. старший группы 8-го барака военнопленный Луокканен назначил военнопленного Сийтонен Петтера (так в тексте. — Д. Ф.) на подноску воды в баню. Военнопленный Сийтонен на работу не вышел. Тогда же старший 8-го барака военнопленных Ушанов предложил Сийтонену явиться и дать объяснения о причинах невыхода на работу. Военнопленный Сийтонен распоряжения не выполнил и к старшему не явился.

За нарушение дисциплины и отказ от работы военнопленного финской армии арестовать на 10 суток с содержанием на гауптвахте.

Дежурному коменданту приказ привести в исполнение и объявить всем военнопленным лагеря.

Начальник лагеря старший лейтенант госбезопасности (Волков),

Комиссар лагеря старший политрук (Сазонов)»[59].

Вскоре за аналогичное право нарушение был подвергнут аресту Арне Эстерберг[60]. Кроме этих случаев, в приказе № 15 по Грязовецкому лагерю НКВД от 29 марта 1940 года отмечено, что «за хулиганское поведение по адресу сотрудницы лагеря тов. Мадановой Марии Васильевны, проявленный со стороны военнопленного Туолайнен Клаус Ялмари[61] арестовать последнего на трое суток с содержанием на гауптвахте лагеря». Еще был зафиксирован один случай игры в карты на деньги. Таким образом, серьезных проступков со стороны финских военнопленных зафиксировано не было. За все время существования Грязовецкого лагеря были отмечены только четыре правонарушения, за которые на виновных наложили дисциплинарное взыскание: содержание на гауптвахте. Случаев побега и серьезных нарушений дисциплины также не было зафиксировано.

А теперь рассмотрим ситуацию с советскими военнопленными в Финляндии во время Зимней войны.

Говоря о советских военнопленных Зимней войны, следует учитывать ряд особенностей: во-первых, боевые действия велись всего 105 дней, и количество советских военнопленных в Финляндии было сравнительно небольшим. Следовательно, страна не испытывала сложности с продовольственным обеспечением пленных, как это было во время второй войны — войны Продолжения.

Во-вторых, важно подчеркнуть одну трудность, с которой впервые столкнулось финское государство. Правительство Финляндии не знало, как поступать с политическим составом Красной Армии, захваченным в плен. Эти советские офицеры отвечали «за социалистическое воспитание рядового и офицерского состава». В данном ракурсе они фактически подчинялись не командирам своих воинских подразделений, а руководителям вышестоящих армейских партийных органов и в таком качестве «боролись за здоровый идейный и моральный облик офицерского и рядового состава».

Таких групп офицеров не было ни в одной армии европейских стран. По задачам, которые они выполняли, их нельзя было приравнивать даже к военным священникам. Поэтому попадавшие в руки противника советские политработники РККА формально не охватывались международным понятием «военнопленный». А раз так, то ни в одной международной конвенции не было указаний о гуманном обращении с этой категорией лиц, захваченных в плен.

Финским властям нужно было решить вопрос можно ли причислять эту группу лиц к военнослужащим, с вытекающими отсюда всеми защитительными аспектами международного права, или же их, сообразуясь с бытовавшими тогда в обывательской среде понятиями о СССР, следует рассматривать только как «злобных надсмотрщиков, кровожадных комиссаров», осуществляющих слежку за инакомыслящими и расправляющимися за это с невинными жертвами. Вопрос был отнюдь не риторический, ибо от ответа на него зависела судьба пленного человека.

Впрочем, финны приняли соломоново решение — признавая во время обеих войн за политработниками статус военнопленных, распространили на них более жесткий режим содержания. Здесь правомерно вспомнить печально известный немецкий «приказ о комиссарах». В отличие от своих союзников-финнов, немцы во время Великой Отечественной войны при выявлении среди советских пленных политработников тут же без суда и следствия расстреливали их. Более того, они часто устраивали охоту за «большевистскими комиссарами», подбивая уставших военнопленных на измену воинскому долгу и человеческому достоинству. То есть немцы решили этот вопрос просто и радикально: эта группа людей в солдатских шинелях при захвате в плен не имела права даже на жизнь, а не то чтобы на какое-либо приемлемое содержание. Причем такое решение вопроса о жизни и смерти этой группы людей, попавших в плен, осталось почти незамеченным в международных кругах. Оно не вызвало четкой и ясной реакции мирового сообщества. Не последовало официального осуждения таких действий на уровне правительств стран-союзников, выступавших совместно с СССР против гитлеровской Германии.

Один из наиболее запутанных и неясных вопросов — количество советских военнопленных в Финляндии. По официальным данным, за 105 дней боев РККА потеряла свыше 39 тысяч только пропавшими без вести. Для сравнения стоит отмстить, что в период с 1922 по 1940 год Советский Союз принимал участие в восьми вооруженных конфликтах. Общее количество пропавших без вести в них составило 41 924 человека[62]. Так, во время боев в районе р. Халхин-Гол пропали без вести 2028 военнослужащих РККА. Как мы видим, наибольшее количество приходится именно на Зимнюю войну. Естественно, что среди пропавших без вести во время боев в Финляндии были и пленные. Данные об их количестве очень противоречивы и колеблются от 5546 до 6116 человек[63].